Боже, то, как он движется, используя все свое тело, придерживаясь устойчивого, быстрого ритма, который кажется таким грязным и сексуальным, словно Грей использует мое тело. И одновременно с тем словно он мне поклоняется.

Он прав, это лучшее ощущение на всем белом свете. Мои бедра приподымаются ему навстречу, а руки скользят по его крепкой упругой заднице, которая дергается с каждым новым рывком.

- Вот так, сладкая, - стонет он. - Вот так. Двигая этой сладкой маленькой попкой, трахай меня в ответ. Боже, как же хорошо, - сейчас его дыхание прерывистое, а капельки пота блестят на коже. - Не останавливайся. Никогда не останавливайся.

Он входит глубже, ударяя пахом о мой клитор, и я теряю рассудок. Я уже не осознаю, как именно он берет меня. Есть только удовольствие, Грей и жажда большего. Мне всегда нужно больше. И когда я кончаю, он еще раз толкается, жестко и отчаянно. А затем следует за мной, испуская протяжный низкий стон, от которого его грудь вибрирует.

Я все еще обнимаю его, прижимая губы к его потному лбу. Грей думает, что отвлек меня от разгадки его тайных желаний. Но нет, сейчас я знаю, что это и собираюсь ему это дать. Приложив все свои усилия.

Глава 23

Каждую свободную минутку мы с Греем стараемся провести вместе. В целом, распорядок нашего дня не меняется, вот только сейчас вместо простого общения мы занимаемся сладостным горячим сексом. И нам обоим все никак недостаточно. Этот семестр занятий Грея окончен, но напряженные тренировки и подготовка к плей-офф забирает у него довольно много времени.

- Клянусь богом, по ощущениям кажется, мои квадрицепсы и подколенные сухожилья оторвали от костей, - говорит Грей мне по телефону, пока я готовлю куриный салат. Я смотрю на грудку и разрываю мясо на кусочки, кривлюсь, а затем откладываю его в сторону.

- Возможно, нам не следует устраивать вечеринки на двоих, пока у тебя не появится просвет в тренировках, - говорю я. Нехотя, потому что мне бы очень хотелось проводит с Греем все время.

Он издает резкий звук, от которого мой телефон вибрирует.

- Я притворюсь, что ты этого не говорила, Мак, - он растягивает слова. - Иначе это может нанести непоправимую травму моим хрупким чувствам.

Я смеюсь над этим.

- Не волнуйся, Кексик, прямо сейчас я по большей части раздумываю о твоем члене у меня во рту.

Грей издает приглушенный звук.

- Иисусе, Айви. Ты не можешь говорить мне подобного, зная, что я буду представлять себе это весь остаток дня. Ты что, пытаешься меня убить? К твоему счастью, прямо сейчас я отмокаю в ледяной ванной.

- Грей! Тебе не следует говорить по телефону, пока ты в ванной. Я прямо сейчас кладу трубку.

Он смеется.

- Ладно, ладно. Шшш. Я положу трубку, но сперва скажи мне кое-что.

- Я не буду заниматься с тобой сексом по телефону. Снова.

- А мне это понравилось. Но вопрос не в этом. Ты говорила со своими родителями о том, что не хочешь возвращаться в Лондон?

Я хмурюсь, стоя у барной стойки. Грей не перестает донимать меня этим. А я все избегаю данной темы с мамой и папой. В основном по тому, что я трусиха, но еще и из-за снедающего меня чувства вины. Черт, мне также нужно рассказать им о Грее. По одной новости за раз, однако, рассказать родителям о Грее – не то, чего я так страшусь.

- К черту, - говорю я Грею. - Я скажу им сегодня. После того, как закончу говорить с тобой.

- Сладкая, - бормочет Грей. - Все будет хорошо.

Воздух вырывается из моих легких.

- Я просто не хочу их разочаровать.

Звук текущей воды слышится на заднем фоне, а затем голос Грея становится ниже и приглушение.

- Айви Мак, ты не можешь никого разочаровать, даже если бы попыталась.

- Грей... - мои руки скользят по прохладной столешнице, и я мечтаю, чтобы на месте гранита была его кожа. - Ты реально можешь быть милахой, знаешь же?

- Это просто моя густая кремообразная глазурь. Расскажи им. И перезвони мне после, ладно?

Застать Фи дома стало практически нереально. Но мне везет, когда отправляюсь на поиски в ее спальню. Тогда как моя спальня - это оазис светлых тонов, ее оформлена в темных, с использованием элементов сливового и розового цветов. Это место до жути похоже на утробу матери, особенно из-за избытка сатиновой ткани в виде штор на окнах и кованном железном балдахине - ага, у нас обоих кровати с балдахинами - и этой же тканью оббиты кресла.

Словно маленькая Дюймовочка в розовом цветке, Фи свернулась в розовом кресле и читает книгу, делая по ней заметки на iPad.

- Что случилось? - спрашивает она, не отрывая глаза от работы.

- Я пригласила папу к нам в гости. Он будет здесь в пять.

Ее брови изгибаются, когда сестра наконец подымает на меня взгляд.

- Ага. И что?

Я кладу руку поверх своего трепещущего живота.

- Я собираюсь позвонить по Скайпу маме. Ну знаешь... рассказать им о том, что не хочу работать с мамой в Лондоне.

Фи откладывает свои вещи.

- Тебе нужна моя моральная поддержка?

- Да, - я резко вдыхаю.

Из гостиной до нас доносится голос папа.

- Есть кто дома?

- Мы идем, - кричу я в ответ, когда Фи бросает взгляд на двери.

- Нам нужно забрать у него ключи от этого дома, - говорит она.

- Он никогда не приходит без приглашения, - ну, почти никогда. Я думаю о прижатом поверх моего тела теле Грея, его взгляде на моих губах и том, как папа застает нас в такой момент. – Но, да, - говорю я немного нервно. - Думаю, нам следует попросить у него ключ от этого дома.

- Ну, - говорит Фи, вставая, - он как раз здесь. Так что можно взять быка за рога.

Верно. Я плетусь следом за сестрой в гостиную.

До того как набрать маму на своем компьютере, я не говорю папе, зачем он здесь. Я ставлю ноутбук на столешницу экраном к нам, так, чтобы маме казалось, что она видит целый сегмент комнаты.

Несмотря на то, что у моей мамы светлые волосы и голубые глаза, мы с ней очень похожи. У Фи наоборот цвет волос мамы, но папины черты.

- Привет, дорогие, - говорит мама, обращаясь ко мне и Фи, пока мы усаживаемся на диване. - Я конечно рада видеть вас двоих, но у вас точно все хорошо?

- Я тоже здесь, Елена, - говорит ей папа. Его отношение к ней всегда немного прохладное, но и душевное.

Я глубоко вздыхаю.

- Дело во мне. Я просто хочу кое-что вам сообщить. Мам, я думаю об этом уже какое-то время, и прости, но я не хочу управлять пекарней.

- Что? - кричит папа.

- Дорогая, почему? - спрашивает мама удивленным голосом.

Сложно объяснить им все причины, но я пытаюсь, а Фи держит меня за руку все это время. Забавно, но обычно это я держу ее за руку, когда она чем-то огорчает наших родителей.

А сейчас их расстраиваю я сама.

- О, Айви, - говорит мама, вздыхая. - Я не понимаю. Ты провела столько времени, вникая в этот бизнес. И тебе нравится печь. Ты уверена, что хочешь бросить все, вложив столько сил?

- Я люблю печь. Но, мам, выпечка и управление пекарней - не одно и то же, верно?

Ее губы сжимаются так же, как и мои, когда я раздражена.

- Нет, - говорит она. - Не одно и то же. Но ты не можешь успешно управлять пекарней, не любя выпечку.

- А еще, по факту, у меня не было личной жизни, пока я работала с тобой, - добавляю я тихо. - Прости, но это правда. Рано ложиться спать, рано вставать. Все сходится к пекарне.

Я бросаю взгляд на папу и снова смотрю на маму.

- Вся моя жизнь была сфокусирована на учебе и работе. Но я хочу большего. Я хочу любить то, чем занимаюсь, хочу, чтобы у меня было время наслаждаться отдыхом.

- Все верно, - медленно произносит мама. - Я понимаю, Айви.

- Ну, а я нет, - говорит папа, хмуря свои темные брови. - Несколько лет ты шла к этому. Я ожидал подобного от Фионы...