В следующее мгновение Джек увернулся от удара, рассмеялся, но второй удар Андре достиг цели. Джек отшатнулся, но атаки больше не последовало, и он снова усмехнулся, чувствуя, как пылает от удара скула.

– Ты не умеешь спокойно беседовать, Брийон.

– С тобой невозможно говорить иначе!

– Ты и не пытался…

– А ты?! Как ты посмел мучить её, когда она ждёт твоего ребёнка?! Если ты снова причинил ей боль, если заставил пролить хоть одну слезинку, то клянусь богом, я…

– Моего?! А, может, это вас, господин маркиз, следует поздравить с будущим наследником? Как ловко!

– Что бы я ни отдал, чтобы это было так, чтобы Элиза была моей, чтобы любила меня! Ты не заслуживаешь её!

– Не тебе судить об этом! Ты, трусливый предатель! Обманщик и похититель!

– Я ничего не крал у тебя!

– Ты посмел похитить самое дорогое, что было в моей жизни! Женщину, которую я любил!

– Она сама сбежала от тебя! Я всего лишь помог ей…

Теперь уже Брийон пытался уворачиваться от ударов, которые наносил ему Джек. Удары были столь яростными, что на какое-то мгновение Андре показалось, что Джек собирается забить его насмерть. Маркиз не оставался в долгу, но удача была на стороне графа, давая выход его злости. Очередной удар свалил Андре с ног, и Джек воспользовался этим, придавив коленом его шею.

Брийон растянул губы в странном подобии улыбки, и звук, вырывавшийся у него из горла, меньше всего напоминал смех.

– Что вас так развеселило, маркиз? – ослабил натиск Джек.

– Думал, ты меня забьёшь, а ты собрался придушить меня? Это всё, что ты можешь?

– Могу предоставить тебе выбор, – склонив набок голову, зашептал Джек. – Либо ты никогда больше не увидишь её, либо она никогда не увидит своего ребёнка. Впрочем, почему бы не сделать и то, и другое?

– У тебя ничего не получится, Джек! – прохрипел Брийон. – Или ты вообразил, что кроме меня за неё некому заступиться?

– И всё же, я что-нибудь придумаю! – заявил Джек. – С тобой, Брийон, свести счёты и быстрей и проще. Может, прямо сейчас?

– Уморишь меня голодом в винном погребе? – попробовал пошутить Андре.

– О, нет, у меня нет желания видеть здесь твой высохший труп. Я предлагаю продолжить наш разговор чуть позже. А время ожидания скоротать в более подходящем месте.

Андре не видел выбора. Он не хотел покидать особняк без известий об Элизе. Но когда перед ним со скрипом открылась дверь в ледяной погреб, и его обдало холодом,

Андре невольно помедлил, остановившись на пороге. Брийон чуть слышно рассмеялся, намереваясь пошутить об удобствах предоставляемых ему апартаментов, но от смеха кольнуло болью в рёбрах, и мужчина подавился собственной шуткой.

– Учтите, маркиз, либо здесь за дверью окажетесь вы, либо ваша драгоценная Элиза, – процедил сквозь зубы Джек. – Или хотите убедиться, что я не шучу?

– Иди к чёрту!

Но Джек не почувствовал себя ни победителем, ни тем более отомщённым. Ему чертовски хотелось выпить или хотя бы снова заснуть. Не надеясь ни на то, ни на другое, Джек побрёл в свою спальную. У двери он прислушался. Было тихо.

Джек повернул ключ в замке, чуть слышно вошёл и снова запер дверь. Элиза, свернувшись калачиком, всё так же спала под одеялом. Джек поборол искушение сжать девушку в объятьях. Мысль, что другой мужчина обнимал её, была по-прежнему невыносима. Не раздеваясь и не разуваясь, Джек осторожно опустился на постель.

Размышляя над тем, как поведёт себя Элиза, обнаружив себя в его спальной, мужчина на мгновение погрузился в сон.

* * *

Джек проснулся неожиданно и необычно. Лёжа с закрытыми глазами, он просто понял, что уже не спит. И звуки, долетавшие до его слуха вдруг становились понятны, и Джек словно видел происходившее в комнате.

На губах мужчины появилась злорадствующая, торжествующая улыбка.

– Не утруждайте себя, мадам, я запер дверь, – произнёс он достаточно громко.

Элиза взвизгнула испуганно и, развернувшись, отшатнулась. Джек лениво открыл глаза, выгнул левую бровь, разглядывая закутавшуюся в одеяло девушку.

– Почему я здесь? – спросила она, успев понять, что это другая комната.

– Потому что я так хочу! Извольте это уяснить и вернуться в постель!

– С какой стати?! – возмутилась Элиза. – Я не желаю находиться здесь на правах пленницы! А если вы так жаждете моего пребывания здесь, то я требую отдельную комнату! Извольте это уяснить, граф, и соблюдать приличия!

– Кто бы говорил о приличиях! – мрачно усмехнулся Джек.

Он резко поднялся, подошёл стремительно, словно налетел ураганом. Прижатая его телом к двери, Элиза задрожала, едва держась на ногах.

Упираясь руками в дверь, Джек приблизил к девушке своё лицо. В его тёмных глазах плескалась ненависть, уголки губ опустились в злобной гримасе.

– Вы будете находиться здесь столько, сколько я сочту нужным, мадам, – скалясь словно зверь, негромко проговорил он. – В этой ли, в другой ли комнате, но там, где я сочту нужным! Надумаете кричать – извольте, вас сочтут сумасшедшей. А если вам хоть каплю дорога жизнь вашего любовника маркиза, вы сделаете всё, что я скажу, мадам.

– Что ты сделал с Андре? – прошептала Элиза.

– Ничего из того, что заслуживал бы такой предатель! И я запрещаю вам спрашивать о нём и даже произносить его имя! Вы поняли меня, мадам?

– Ты дьявол! Ненавижу тебя, – прошептала девушка.

– Наконец-то вы снова стали говорить правду, мадам, – игнорируя слёзы на её щеках, щурился и улыбался Джек. – Может, тогда поведаете мне, кто отец вашего ребёнка? Если вам самой это вообще известно? И смотрите мне в глаза, мадам! – ухватил он её лицо за подбородок и повернул к себе.

– Это твой ребёнок! – дёрнулась в протесте Элиза. – Как смеешь ты сомневаться?! Твой, Джек! И тем хуже для тебя, если ты не веришь!

– Нет, мадам! Тем хуже для вас! – ладонь Джека скользнула на шею девушке. – Убедите меня, мадам! У вас это неплохо получалось прежде! Или вам помочь?

И его рука заскользила ниже. Джек ухватил одеяло, в которое как в кокон куталась Элиза, и потянул его на себя. Хищно скалясь, он отшвырнул одеяло.

Джек рассчитывал увидеть страх, мольбу в глазах девушки, но он недолго наслаждался её прежним ужасом и трепетом.

В её глазах слезами блестело упрямство, которое он так хотел сломить, её вызов, который он принял, не задумываясь над тем, что причиняет ей боль. Задыхаясь в его объятьях, Элиза пыталась вырваться, но Джек заставил её отступать, пока она не упала под ним на постель. Сопротивление девушки привело его в ярость, и он принялся рвать на ней сорочку. Тяжело и взволнованно дыша, Элиза из последних сил отталкивала его, упираясь ему в плечи и грудь. Не о таких объятьях она тосковала, не о такой близости безнадёжно грезила ночами. Джек без труда придавил её своим телом и навис над ней, скаля зубы в злой улыбке. Элиза бессильно затихла, не в силах даже вздохнуть.

– Вы, кажется, забыли наш уговор, мадам?! Вы будете делать то, что я хочу! Впрочем, можете сопротивляться, если это утешит вашу гордость!

Треск ткани снова оглушил Элизу. Она стиснула зубы и зажмурилась. Джек, стоя на коленях меж её бедёр, с жадностью оглядывал её округлившиеся набухшие груди, изгибы всё ещё тонкой талии. Элиза лежала не шевелясь. Высоко вздымалась её грудь от взволнованного дыхания, и чувствовалась судорожная дрожь в теле. Джек грубо подтянул её к себе, стянул с себя рубашку и расстегнул бриджи. И снова навис над девушкой.

– А теперь откройте глаза, мадам, и смотрите на меня! Я хочу, чтобы вы смотрели на меня, когда я буду брать вас! Ну же! Вам пора узнать, что такое насилие, в котором вы так любили меня обвинять!

В зелёных глазах, которые взглянули на него, плескались слёзы. Но Джек не намеревался отступать. Он грубо стиснул её бёдра, вторгся резко и глубоко.

Элиза зажмурилась на мгновение от боли. Джек положил ладонь ей на горло, заставляя снова посмотреть на него. Девушка судорожно вздохнула от его нового резкого движения, вздрогнула под его тяжестью. Стиснув зубы и тяжело дыша, Джек двигался над ней, со злобным торжеством видя, как из глаз девушки скатываются по вискам слёзы. Но едва ли мог предположить, что вымещая свою злобу, он не мстит, а лишь утоляет своё дикое желание, голод плоти, жаждавшей эту женщину.