– Так и есть. Натан – родственник в этом смысле.

– О, любимая. Мне жаль. Но ты должна была выйти из палаты. Ты знаешь правила. Я был смущен, вероятно, так же, как и ты.

Я не была смущена, но мы такие разные, он никогда не поймет того, что я чувствовала. Я держу скрытыми глубоко внутри себя много вещей, которые он никогда бы не понял. Просто он не так устроен и это нормально. Я принимаю его недостатки, а он принимает мои. Надеюсь, мы сможем преодолеть большинство из них.

Я никогда не возражала против одиночества, я заслужила его, и мне не приходилось волноваться о том, что я разочаровываю кого-то. Но, когда Пол появился в моей жизни, он заставил меня увидеть, что все мы не идеальны, и лучший способ исправить это – притвориться идеальным.

Звучит ужасно, но это работает. Иногда настолько хорошо, что я обманываю себя, думая, будто мы нормальная пара. Но это не так. Я не люблю телесный контакт, а он не слишком форсирует события. Я не люблю делиться проблемами, а он не хочет их знать. У меня есть секреты, и он предпочитает, чтобы они оставались таковыми. Я хочу угодить ему на столько, насколько могу, и ему этого достаточно.

Облажалась? Да, но это мой мир, и так будет лучше.

По крайней мере, я так думала до тех пор, пока не вернулся он.

Чарли

12 лет  

Я дрожу. Я ненавижу этот день, я ненавижу его. Нейт хочет рассказать кому-то… говорит, что нам двоим они поверят. Я на 99.9 % уверена – они нам поверят, но существует большой риск в 0.1%.

Глубоко внутри я сомневаюсь, но вероятность потерять Нону или Дейва заставляет меня держать это в секрете. Возможно, потому что я не хочу, чтобы люди знали об этом. Возможно, потому что я не хочу, чтобы позор был возложен на Нейта. Возможно, я отвратительна и не хочу прекращать это. Возможно, мне начинает это нравиться, может в другом смысле, но нравится, когда он прикасается ко мне.

Боже, это так отвратительно! Мне двенадцать лет, а ему всего четырнадцать. Я не должна думать о подобных вещах. Я должна только начинать думать о мальчиках и хихикать, когда они поворачиваются в мою сторону, а не думать о том, как ощущаются его пальцы на моей талии и груди.

Папа заставил меня перейти на таблетки, из-за чего моя грудь стала больше, и я ее ненавижу. Я не знаю где он взял таблетки, ведь я никогда не была у врача. В прошлом году я была очень больна и не могла встать с постели. Я ни разу не видела врача, хотя и чувствовала, что находилась на пороге смерти практически целых три недели – однако, это были лучшие три недели за все время. Папа оставил нас в покое, наедине. Первый раз в моей жизни, третий четверг месяца прошел без похода в гараж. Нейт сидел со мной каждый день и приносил мне суп от Ноны. Он и Дейв играли со мной в карты, несмотря на то, что я боялась заразить их.

Когда я была не слишком утомлена, я читала им книжки, и мы притворялись, будто жизни за пределами этой комнаты не существует. Больше всего нам нравился Питер Пэн. Он наш любимец по многим причинам, но основная, я думаю в том, что я была птичкой Вэнди для Нейта, а он моим Питером. Он хотел украсть меня, чтобы увести из этого мира и привести в другой – где время остановилось – в его Неверлэнд.

Что пугало нас больше всего в тот четверг, когда отец уехал, не позвав нас, так это звенящая тишина между нами. Нейт сидел рядом со мной на моей кровати в тишине до тех пор, пока я не взяла его руку в свою и не поцеловала её. Он вздохнул и посмотрел на мои губы, со слегка приоткрытым ртом. Не знаю почему, но я скользнула к нему на колени. Моё сердце неистово колотилось, наполняя вены кровью, заставляя меня дрожать. Я взяла обе его руки в свои и поцеловала, прежде чем опустить их на мою грудь, где под лифчиком и блузкой покалывало мои соски. Я чувствовала его теплое дыхание у своей шеи, когда он начал тяжело дышать и стал тверже подо мной.

Папа оставил нас в покое, но мы не отказались от этой привычки, правда, теперь все было гораздо страшнее. Я хотела его больше, чем когда-либо. Я хотела делать с ним большее без отцовского надзора. Я настолько его хотела, что ненавидела себя за это.

Тот четверг изменил всё между мной и Нейтом навсегда.

Теперь я считаю, что три недели пролетают слишком быстро. И Нейт и я стали слишком тихими примерно с понедельника. Дети в школе это заметили, но перестали об этом спрашивать. На самом деле они перестали спрашивать о многих вещах. Мне больше не задают вопросы, а это не так уж и плохо во всех смыслах. По многим причинам я всегда буду принадлежать Нейту, а он – мне. Девчонки по-прежнему вьются вокруг него, но он не обращает на них внимания, и я чувствую свою вину за то, что мне это слишком нравится. Я должна хотеть, чтобы он нравился девочкам, а они – ему. Я должна оставить его в покое, прежде чем наступит другой четверг, прежде чем я заберу еще одну частичку своего лучшего друга.

Я много раз говорила Нейту, чтобы он не следовал за мной, что это мой демон, мой кошмар. Давным-давно, прежде чем я смогла понять, что это означает, я приняла решение не расстраивать папу до тех пор, пока от того, что я могла бы ему отдать, не останется ничего. Он мой отец. Я ненавижу его… я люблю его. Когда Нейт держит меня под нашим деревом, пока я дрожу, прежде чем мы услышим зов, я хочу, чтобы он остался тут, у дерева. Но глубоко внутри, где темно и грязно, я хочу, чтобы он пошел со мной.

Я хочу, чтобы это была его кожа, прикасающаяся ко мне, а не папочкина. Я хочу, чтобы Нейт был моим первым. Я боюсь того дня, когда папочка попросит нас об этом, мне так страшно, как вам и не снилось. Я смотрю на Нейта, его лицо немного бледнее, таким оно всегда и становится, и я глажу его нежную кожу.

– Я хочу, чтобы ты остался здесь, – говорю я. Я всегда говорю это.

Он качает головой:

– Я не оставлю тебя. В один прекрасный день ты перестанешь просить меня об этом, просто знай, что я тебя не оставлю.

Я уже знаю это, я знаю его даже больше, чем знаю саму себя.

– Есть вещи, которые нужно изменить.

– Не это. Многое нужно изменить, но не это. Что необходимо изменить, так это то, что мы должны убежать от всего этого. Убежать так далеко, как сможем. Я копил деньги, которые выделялись на покос газонов и покраску дома, всё, что ты должна сделать – сказать да.

Мы каждый раз обсуждали этот вопрос.

– Ты не можешь оставить Нону и Дейви. Они нуждаются в тебе.

– Я нуждаюсь в тебе больше, и я нуждаюсь в том, чтобы ты была свободна. Я хочу освободить тебя от всего этого, чтобы ты могла расти и быть сильной.

При этом я хихикаю, потому что знаю – то, чего он хочет никогда не произойдет. Я папочкина дочка и он никогда меня не отпустит. Я – заключенное в клетке грязное животное, не экзотическое или подобное ему, возможно даже не брошенная собака. Я всего лишь оборванка, и единственный, кто сможет любить меня такой – мой папа. Нейт говорит, что любит меня, но ему четырнадцать, и он никогда не осмеливался уйти от меня. Я жду этого дня. Он не захочет уйти от меня, но это всё – его чувство вины. Надеюсь, его сердце сможет выиграть эту битву, потому что он заслуживает лучшего, чем моя жизнь и мои грязные потребности.

– Шарлотта.

Небольшой визг вырывается из меня от голоса отца, прорезавшего воздух. Он не будет звать Нейта, потому что, как и я, знает, что Нейт последует за мной куда угодно.

Чарли

Настоящее 

Мои кости болят, как сумасшедшие, словно они готовы взорваться, в то время как я сижу в машине, глядя на дом. Не на дом Ноны, а на свой. Да, он мой. Он всегда был моим, отец никогда не владел ним. Моя мама завещала мне его после смерти, и папа заботился о нем. Когда мне исполнился двадцать один год, я подписала документы и больше не оглядывалась назад. Я не хочу этот дом.

Никогда не захочу.

Так почему же я не продала его?

Я смотрю в темноту, что когда-то была моим счастливым домом. На самом деле это обман. Я была счастлива лишь потому, что не знала ничего лучше. Я пытаюсь увидеть последние остатки гаража, но единственным признаком того, что там был гараж, служила лишь треснутая бетонная плита, которая олицетворяет мою утраченную юность.