Вскоре город снова и снова будет обсуждать наше прошлое, а так как Пол не имеет ничего общего с ним – он, должно быть, разделит мой дневник со всеми; страницы, наполненные нашими с Нейтом секретами.

Я уже практически его не веду; у меня не было возможности с тех пор, как я съехалась с Полом. Вы не можете скрывать личный дневник вблизи от кого-то подобного ему. Так что я спрятала его в старую деревянную шкатулку, которую нашла на блошином рынке The Vintage Bazaar. С тех пор он оставался запертым на дне моего комода и я доставала его только тогда, когда отчаянно нуждалась удержаться на плаву. Дура!

Я приехала сюда, оставив прошлое позади. Большинство жителей города не узнают меня, а кто узнаёт – либо избегают меня, либо забыли о всеобщем внимании, которое я и Нейт привлекли ко всем, кого мы любили. Отчасти нам повезло, что мы были несовершеннолетними, бюрократия скрыла большую часть информации от общества, оставляя сплетни, которые занимали умы людей.

Теперь они узнают. Я собиралась рассказать всё, если этого не сделал Пол, так как это был единственный шанс спасти Нейта.

Глава 11

Чарли

16 лет  

Разумеется, Нона радушно приняла меня в своем доме. Она не задавала слишком много вопросов, но знала, что всё было крайне серьёзно. Думаю, она полагает, что со временем я сама расскажу ей обо всем, но она ошибается. Я никогда не расскажу ей.

Единственное её правило заключается в том, что мы не должны спать вместе. Я понимаю это; я следую ему, но не Нейт. Он спорил с ней, чем отличается то, что она разрешила мне спать в его кровати почти каждое утро от того, что теперь мы будем спать вместе всю ночь. Её аргументом было то, что раз он не смог увидеть разницу, он был слишком глупым, чтобы девушка осталась в его кровати на всю ночь.

Я люблю её. Она никогда не боится, чего не хватает мне и Нейту. Он делает вид, что ничего не боится, но это не так. Возможно, если бы Нона знала правду, она бы тоже боялась. Возможно, она бы отправила их всех подальше от меня, оставив меня в полном одиночестве. Нет, я не расскажу. Не расскажу, потому что очень боюсь, очень сильно.

Нейт подготавливает импровизированную кровать на ночь, несмотря на то, что Нона предпочла бы, чтобы он спал на диване до тех пор, пока она не установит еще одну кровать здесь. Думаю, она поселит мальчиков вместе, и я ненавижу себя за то, что из-за меня Нейт переезжает из своей комнаты, хотя подозреваю, что он в любом случае не останется в той временной комнате. Как только мы услышим, что дверь в её спальню закроется, Нейт подойдёт ко мне и крепко обнимет. Она никогда не заходит в его комнату; она считает, что парень заслуживает пространства, но я не удивлюсь, если теперь это изменится, когда я здесь.

‒ В твою рубашку могут влезть три меня, ‒ говорю я, придерживая свою импровизированную ночную рубашку, чтобы показать, что я имею в виду. Он роняет свою подушку и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я не могу не скользнуть взглядом по его худым бедрам и двойной резинке трусов, умоляющей меня опустить взгляд ниже, но я не осмеливаюсь.

Нейт хихикает, медленно направляясь ко мне. Этот парень может медленно двигаться, и в своих трусах он умоляет о большем, чем просто о взгляде.

Нейт практически мужчина, и мысль об этом заставляет меня задрожать всем телом, почти до глубины души.

Он тянет мою рубашку… или свою рубашку.

‒ Может быть, мы могли поместиться в ней вместе, ‒ он поднимает бровь, и я хихикаю. По-дурацки хихикаю, и он ухмыляется, будто победил. Самодовольная задница.

‒ Может быть … ‒ он подходит ближе, удерживая рубашку оттянутой. У меня под ней ничего нет; все мои вещи остались дома, и я не смогу забрать их до тех пор, пока не будет безопасно. Так что, когда он подходит ближе и смотрит вниз, он всё видит.

‒ Возможно, мы могли бы просто избавиться от неё. Она тебе не нужна.

‒ Думаю, Нона это не одобрит.

Он хихикает и выпускает ткань из рук; она сползает по моей коже, посылая мурашки по всей моей плоти.

‒ Думаю, что прямо сейчас Нона не одобрила бы практически все мои мысли и предложения. Вернее, я знаю, что она не одобрила бы, и всё же мне насрать.

Я засмеялась, прежде чем он толкает меня на кровать и целует так, как мне нравится: голодно и нежно. Я хочу, чтобы он всегда был моим, а я его. Когда мы такие, я чувствую силу в наших чувствах, силу в том, что мы отдаемся друг другу.

Впервые за всё время я вижу реальное прекрасное будущее для нас с Нейтом, и удивительно, насколько все может изменить то, что будет происходить между нами ночью. Несмотря на отсутствие моих вещей, несмотря на предательство по отношению к Ноне, сегодняшняя ночь – начало нашей жизни, и я не могла быть счастливее.

Глава 12

Нейт

17 лет  

Впервые за много лет я не просыпаюсь оттого, что она тайком, как испуганный котёнок, крадётся в мою комнату. Я ложусь спать, не беспокоясь о ней и не молясь о том, чтобы он её не тронул. Я не могу вспомнить ни одного подобного раза прежде. Кажется, теперь моя жизнь пришла в норму. Этого больше не повторится. Всю ночь она была плотно обернута вокруг меня именно так, как мне нравилось. Её длинные волосы задевали моё предплечье, а дыхание щекотало мой сосок. Моя белая футболка ярко светится на её шелковистой коже в лучах утреннего солнца: именно так, как мне хотелось. Это утро должно быть самым прекрасным во всей моей жизни. Мой испуганный котёнок взял на себя огромный риск, и я так горжусь ею. Теперь я знаю, что мы станем сильнее. Я знаю, что она преуспеет и будет диким тигром, я хочу, чтобы она им была.

Для некоторых она выглядит крошечной, милой и, возможно, беспомощной; для меня она тоже может быть милой и крошечной, но она не беспомощна: у неё дикое, сильное сердце и светлая душа. Поэтому я люблю её, поэтому я знаю, что в один прекрасный день не смогу назвать её котёнком, и мне интересно, как скоро это случится.

‒ Ты храпишь, ‒ бормочет она. – Я думаю, ты должен лечь на полу или еще лучше на диване.

Я вижу её борьбу с ухмылкой и не могу сдержать смех, прежде чем перекатываюсь на неё и прикрываю её рот рукой, чтобы приглушить её визг. Я хочу прикоснуться к ней, щекотать её, но мне не хватает рук: одной я удерживаю себя на весу, а другой блокирую её визг, чтобы они не привлекли в мою комнату Нону, впервые за годы. Так что я закрываю её рот своим, а рукой сжимаю её нежное бедро.

Она больше не визжит и не борется со мной, вместо этого она целует меня в ответ и выгибается навстречу моему телу. Нет, думаю, она недолго будет оставаться моим котенком.

Нона никогда не заходит в мою комнату, но в то же время у нас с Дейви не оговаривалось, что это моя личная территория, и сегодняшнее утро – яркий пример того, почему я должен убедить Нону поставить на мою дверь замок. Дейви ворвался в комнату в своей любимой голубой пижаме, радостно хлопая в ладоши. Он смотрит на нас, закусывает губу и смеется, хлопая в ладоши интенсивнее, так как мы были пойманы в компрометирующей позе. Войди он минутой позже – я был бы глубоко внутри неё и в большой беде.

‒ Заткнись, Дейви, и закрой эту чертову дверь, ‒ резко говорю ему я, стараясь не привлечь внимания Ноны, находящейся на первом этаже, и пытаясь не раскрыть Чарли, вставая с постели.

Правда в том, если он увидит, что я голый, то он сообщит эту ошеломляющую новость. Может у него и есть Синдром Дауна, но он не тупой: у него есть некое представление о том, что такое секс, и он не носит свой слуховой аппарат. Черт побери.

У меня нет выбора: я выскальзываю из-под одеяла, под которым прячется смущенная Чарли. Бегу через комнату к двери, быстро и тихо закрывая её, прежде чем хватаю первое, что вижу – учебник по математическому анализу, которым и прикрываю свои гениталии. Всё своё волнение Дейви скрывает, смеясь в ладони, с широко раскрытыми глазами. Чувак, я в заднице.