В то время как он дергал ее на свой член, снова и снова, ее коса тянула кожу головы, напоминая, что девушка была привязана. Ее руки сильнее зажимали в кулак одеяло по мере того, как давление внутри нее росло. Воздух сгустился, пока она не стала вскрикивать с каждым ударом; каждый жесткий толчок, потрясающий и глубокий, удерживал ее балансирующей на самом краю.

А потом он начал двигаться разнообразно, его ствол вращался вокруг ее входа, заставляя ее складочки касаться клитора при каждом движении. Жар внутри нее трансформировался в целый вихрь ощущений, которые пронеслись через все ее тело, словно волна, прорвавшаяся через плотину и разлившаяся по каждой ее частичке, устремившись к каждому нервному окончанию ее разгоряченного тела.  Комната заполнилась эхом ее крика, пока она судорожно хватала ртом воздух.

Каким-то образом Рауль стал еще тверже. Резкие, безжалостные выпады отправили еще больше волн удовольствия через нее, а затем он вжался в ее тело, погрузившись глубоко-глубоко, и взрыв его члена внутри нее заставил внутренности сжиматься снова и снова вокруг него.

Его хватка на ее бедрах ослабла, завтра у нее будут там синяки, но она совсем не возражала. Нет, она гордилась его отметками. Каждый нерв в ее теле пел, и удовлетворение фонтанировало с каждым ударом ее сердца. Счастье. Больше, чем от оргазма, всего лишь под воздействием ощущения его рук, требовательности, доминирования, безжалостности. Черт возьми, почему?

Она ведь и раньше отдавала контроль; он дал ей... больше в этот раз. Или она подчинилась ему в большей мере? Тревога распространялась по ней. До какой степени она могла бы подчиниться ему?

Рауль провел руками вниз по ее бокам долгими поглаживаниями, добравшись ласками до ее груди, и усмехнулся, почувствовав, как ее киска сокращается спазмами вокруг него. Когда он, наконец, вышел из нее, она застонала от потери. Не говоря ни слова, он снова повалил ее на кровать, чтобы отцепить ее косу, затем перевернул девушку на спину, как щенка.

Горло открыто, животом кверху. По его милости. Ее беспокойство возросло, когда она поняла, что его челюсть все еще сжата от недовольства.

- Это что, так называемая дружба с привилегиями? - осведомился он, держа ее за подбородок.

Она почувствовала, что ее щеки раскраснелись, и закрыла глаза.

- Смотри на меня, - прорычал он.

Ее взгляд встретился сего, и она не могла сбежать от возмущения в его глазах. Ким сглотнула.

- Если ты хочешь жесткого секса или секса Дом/саба, значит скажи мне. Я взял тебя грубо в этот раз, так что мы можем оба понять твой ответ. – Взгляд Рауля смягчился, его большой палец поглаживал ее по нижней губе. - Нет сомнения относительно того, как ты поступишь. Ты обдумаешь это и свои желания.

Он соскочил с кровати и повернулся к девушке с угрожающим выражением лица.

- И тогда ты обратишься ко мне честно и открыто.

Черт.

* * *

После полудня Рауль отодвинулся от стола, потирая усталые глаза. Если он собирался продолжить заниматься проектированием в домашних условиях, ему нужен большой экран.

Слева Кимберли разбирала завал накопленных им папок с документами. Он ненавидел бумажную волокиту. Обычно он вызывал своего секретаря, чтобы заняться этим утомительным делом. Однако на данный момент это обеспечивало Кимберли возможностью хоть как-то занять себя.

Его друг, Кимберли. Чуть заметно улыбаясь, он наблюдал, как она изучает документ и кладет его в папку. Даже при отсутствии любого обмена властью, ему нравилось видеть ее в своем доме.

Когда она забралась в его постель прошлой ночью, он обнаружил, что до сих пор получает удовольствие, занимаясь с ней любовью. Впрочем, он же мужчина. Случалось ли когда-нибудь, что сексуальный контакт не доставлял ему удовольствие? Да, обычный секс с Кимберли был приятным, хотя не хватало каких-то пряных ароматов или остроты, будто кто-то приготовил тако без добавления кайенского перца или зиры.

Она также ощущала нехватку подобного. Он ухмыльнулся, вспомнив, как она подстрекала его, пытаясь вывести из себя. Он не хотел - с грехом пополам - однако дал ей грубость и контроль, то, в чем она нуждалась. То, как она кончила - можно только мечтать об этом.

Он покачал головой. Невероятно, что она вообще допускает секс после ее опыта, не говоря уже о доминирующем над ней мужчине. Признавала ли она, что хотела его контроля в спальне? Сможет ли она быть настолько честной сама с собой и с ним?

В течение минуты он просто изучал ее. Прелестная gatita, ее черные, блестящие волосы, рассыпанные по плечам, ее пышная попка безупречно смотрелась в шортах, напомнив ему об ощущении ее мягких бедер под его руками. Его глаза сузились, когда он посмотрел внимательнее.

Радующая глаз... но не счастливая. Сдержанная удовлетворенность, какую она проявляла в течение нескольких недель до «Царства Теней», выветрилась прочь за последние три дня. Ее телу теперь недоставало... грациозности ... будто ей больше не было комфортно с собой. Еле сдерживаемое напряжение угадывалось под ее порывистыми движениями и скованными мышцами.

Но все-таки она уже не оглядывалась при каждом шорохе. Он открыл и громко задвинул ящик - никакой нервозности. Кроме того, нет и страха.

Рауль оперся локтем о стол и откинулся в кресле, размышляя. Обслуживание Дома - необходимость для нее. Неважно, признавала она это или нет, но ей было комфортнее, когда у нее были правила. Границы. Постоянство. Судя по всему, ее непредсказуемый отец являлся любящим, но не жестоким, когда был трезвым, и злым, когда был пьяным. Она никогда не знала, чего ожидать. Правила, видимо, предполагали... безопасность.

Когда она предложила, чтобы они были друзьями, то не только утратила его доминирование, но и пришедшую с этим стабильность.

Ким бросила взгляд через плечо, и их глаза встретились. Он выдержал ее взгляд, надеясь. Dios, прекрати, Сандовал. Рауль отвернулся, чувствуя отвращение к самому себе. Ее потребность взывала к нему, но она сказала - нет. Нет, означало, нет.

Однако она не выглядела счастливой или находящейся в гармонии с собой, но он не знал, как это исправить. Только не в качестве ее друга. Хотелось бы надеяться, что она обсудит проблему с Габи или Фейт, но, зная Ким, она, скорее всего, уклонится от беседы о доминировании и подчинении.

Он поймал движение уголком глаза.

Она стояла на коленях у его ног с опущенной головой, ее шея была красиво обнажена, словно умоляя об ошейнике. Нет, стоит перестать мечтать.

- Тебе не обязательно становиться на колени, чтобы поговорить со мной, Кимберли, - пояснил он. - Мы друзья, не так ли?

- Да. В некотором роде. – Ее руки не лежали свободно на бедрах, пальцы были сплетены. - Я.. я не знаю, что со мной не так, но дружба не эффективна для меня.

Что ж, по-видимому, она приняла совет делиться своими эмоциями. Он сочувственно улыбнулся, потом наклонился и приподнял ее подбородок.

- У тебя есть предложение?

Рауль поморщился, желая ударить себя. Даже когда он говорил себе не делать этого, он не мог говорить или прикасаться к кому-либо без доминирования, особенно к этой малышке.

- Мы можем вернуться к образу жизни, какой у нас был прежде?

Он застыл.

- Какой образ жизни, gatita? Объясни понятнее.

- Я хочу... хочу снова быть вашей сабой, как и прежде. До тех пор, пока ФБР не позволит мне уйти домой или к Габи.

Ее синие глаза были искренними.

Растущая радость боролась с его тревожным чувством беспокойства. Насколько мучительнее будет видеть ее уезжающей потом, когда она поживет с ним сабой добровольно?

- Почему?

- Я... Это глупо, но я не могу принимать решения. Например, когда я знаю, что делаю то, что Вы потребовали, я расслабляюсь и позволяю Вам беспокоиться об остальном. Я могу сосредоточиться на чем-то одном, что Вы сказали мне делать, - она пожала плечами. - Я просто нервничала из-за прошлой чепухи и незнания того, что случится. Но... - Она шумно вздохнула. - Мне больше нравится, когда Вы управляете мной.