Спустя минуту, как только ее дыхание успокоилось, он скомандовал:

 - Еще.

- Будь ты проклят, я не могу. Ты - гребаный слепец или...

 Вот дерьмо. О, нет. У нее перехватило дыхание от того, что его взгляд заледенел, а челюсть сурово выдвинулась.

- Это было очень непочтительно, Кимберли. Разве я тебя обзываю? - он не двинулся в ее сторону, всего лишь указал на скамью. - Перегнись поперек.

Нет. Она сделала шаг назад. Ее сердце забарабанило так часто, что чуть не выпрыгнуло из груди.

- Нет. Пожалуйста. Мне жаль. Хозяин, я прошу прощения.

- Знаю, chiquita. Ты все равно будешь наказана, - он взял тяжелые гантели. Его левая рука медленно согнулась, напрягаясь, затем опустилась, перед тем, как он неспешно окинул девушку взглядом. – Мне повторить приказ?

Нет, нет, нет. Ее ноги были настолько тяжелыми, что, казалось, к щиколоткам ей примотали по мешку с песком. Один шаг. Второй. Ее запястья оставались все еще скованными сзади, а ноги тряслись, отчего она шаталась как пьяная.

Пытаясь аккуратно встать на колени, Ким все же грузно упала на резиновый коврик. Стараясь сдерживать слезы, она прижала голые плечи и лицо к прохладной поверхности скамьи. Голая. Связанная. Ее пульс отдавался эхом в ушах.

Ким повернула голову и наблюдала за своим отражением в зеркале во всю стену. Рауль не обращал на нее никакого внимания. Вообще. Его внимание было сосредоточено на упражнении, как будто девушка стала невидимкой. Она бы мечтала ей стать. Ей-богу.

Гири отправились на стойку. Бряк. Бряк. Ее желудок сжался.

Дом подошел к ней, его приближение ощущалось, как сгущающиеся тучи и темнеющее небо перед грозой. Перемахнув ногой, он оседлал скамью близ нее. Ким подняла голову, чтобы видеть его лицо.

- Если тебя послали куда-то для наказания, то ты будешь принимать эту позу, - он обхватил ее вокруг талии безжалостными руками, сдвигая вперед, пока ее бедра не наткнулись на край узкой скамейки. Ее голова и плечи свешивались с одной стороны, колени едва касались пола с другой.

Крепко прижав ладонь к ее пояснице, он перебросил свою ногу через ее лодыжки, лишая Ким подвижности. Из груди Ким вырвался всхлип, когда она предприняла попытку бороться, но Рауль попросту увеличил давление.

- На этот раз всего лишь три, chica. Считай вслух.

О, Боже, о, Боже, о, Боже. Она напряглась и услышала его вздох.

- Мне очень жаль, gatita, но мы оба должны соблюдать правила, - его невероятно тяжелая рука шлепнула ее левую ягодицу, отнюдь не нежно, и ее окатила обжигающая боль.

Она резко дернулась и ахнула... но ей не разрешено было двигаться.

- Счет? - подсказал он.

- Один.

Гнетущее молчание.

- Один, Хозяин.

- Звучит гораздо приятнее, не находишь? - его следующий шлепок попал на правую ягодицу. Сплошное жжение.

Она взвизгнула, и слезы наполнили ее глаза. Больно. Ее дрожь усилилось.

- Два, Хозяин.

Еще один. Она сможет это выдержать.

Третий сильный удар пришелся на обе ягодицы наискосок. Боль накрыла ее горячей волной, и она заплакала навзрыд, слезы потекли вниз по лицу. Ее задница горела, как будто она сидела на углях.

Тишина.

Черт бы его побрал.

- Три, Хозяин.

Огонь начал затухать.

- Скажи мне, что ты сделала неправильно.

- Я выругала Вас и отказалась выполнять Ваш приказ.  Простите, Хозяин.

Его рука потерла ее сильно пульсирующий зад.

- Да, мне кажется, так и было.

Затем, к ее ужасу, его ладонь двинулась между ее ног и по ее лону, и, когда она попыталась уклониться, поняла, что ее ногу и левую руку все еще удерживали. Его безжалостные пальцы коснулись ее, скользнули... скользнули между интимными складочками, внутрь и обратно.

- А еще ты мокрая, маленькая сабочка.

Ее сопротивление сошло на нет, как песок на берегу, смытый водой. Развратная шлюха. Грязная дырка для траха. Никчемная.

Жалящий шлепок по ее воспаленным ягодицам выбил все мысли из головы.

- Я знаю это выражение, - прорычал Мастер R. - Ты чувственная, восхитительная женщина, Кимберли.

Убежденность в его голосе сгладила отвращение к самой себе, но затем его пальцы снова пробежались между складочками, дразня ее вход.

- При этом ты - сабмиссив. Я не знаю, пробудила ли тебя боль от порки – мы это выясним – но мы оба понимаем, что тебе нравится подчиненное положение.  Это то, в чем ты нуждаешься.

Его пальцы глубоко ласкали ее, и как только нижнюю часть ее тела наполнило тепло, Ким пронзила дрожь.

- И мы оба знаем, что я дам то, что тебе нужно.

Тихо выругавшись, Мастер R убрал свою руку в сторону, оставив ее изнывающей.  Он встал и прошелся по комнате.

Что случилось? С ее руками, до сих пор закрепленными за спиной, она изо всех сил старалась оставаться в том же положении, морщась от того, что ее ноги дрожали. Рауль стоял, отвернувшись лицом к глухой стене, не двигаясь. Он разозлился?

Она сделала что-то не так? Вот только она ни при чем. Подобно начавшемуся морскому приливу и отливу, тревога втекала и вытекала, каждый раз все больше усиливаясь.

Когда он вернулся к ней, прошествовав широким шагом, с суровым от гнева лицом, она отшатнулась... но сохранила достоинство.

Выражение его лица прояснилось.

- Ах, chiquita, прости меня. Я не сержусь на тебя. Ни капли.

Бесконечно нежно он обхватил ее щеку своей большой ладонью, горячей в отличие от ее прохладной кожи.

Она облизнула сухие губы.

- Тогда что?

- Я зол на себя, - его губы сжались, когда он встретил ее взгляд. - Ты... привлекательная, gatita. Ты послушная, смелая, красивая. Ты отдаешь себя, не сдерживаясь.

Он действительно видит ее такой? И все же... 

- Это плохо?

- Мне полагается подталкивать тебя, ведь только так можно правдоподобно сыграть свои роли перед Надзирателем. Для этого, единственный раз, ты должна продемонстрировать свою подготовку, чувствовать себя без стеснения в роли моей рабыни, не так ли?

Она кивнула, вспоминая о последней неделе или около того, и... Черт возьми, посмотри на себя. Связанная и отшлепанная. Голая. Наблюдающая за разозленным Хозяином и не бегущая при этом к ближайшей двери. Она немного выпрямилась.

Его глаза посветлели.

- Да, ты справляешься очень, очень хорошо, и я горжусь тобой.

Ей казалось, как будто она плывет в потоке воды, согретом солнечными лучами, в холодном океане. Ее сил надолго не хватит, а дно невозможно увидеть, но так тепло…

- Спасибо, Хозяин.

Он поморщился, наклонился вперед, пока их лбы не соприкоснулись.

- Да, это проблема. Я упустил из виду, что, в действительности, ты не моя. Кимберли, я не должен был касаться тебя настолько интимно, - он выпрямился, удерживая ее взгляд. – Нам совсем не обязательно заниматься сексом, чтобы ты справилась с посещением Надзирателя.

- Нет. Не обязательно.

Возможно, она ожидала волны облегчения, но никак не сожаление. Кроме того, она поняла, что ее тело вернулось к жизни, принадлежало ей. Ее лоно все еще пульсировало, и, подчиненная его доминирующими руками, она чувствовала себя красивой. Сексуальной.

Не вещью или животным, а желанной женщиной. Предстоящий секс с Мастером R был... пугающим. И, возможно, замечательным.

- Это часть характера Дома – быть напористым. Чтобы дать тебе то, в чем ты нуждаешься, чтобы помочь тебе с прошлыми проблемами. Но я не вправе навязывать тебе себя в сексуальном плане, - он перевернул ее и снял наручники. - Это больше не повторится, и я надеюсь, что ты простишь меня.

Боже мой, она когда-нибудь слышала, чтобы мужчина так искренне извинялся, тем более Хозяин? Он выкупил ее, старался беречь. То, что он чувствовал сейчас себя виноватым, казалось неправильным.

Она повернулась и обняла его, положив щеку на его плечо, чтобы скрыть свои предательские слезы.

- Мне н-нечего прощать.

Он вздохнул и прижал ее крепко к себе, обнимая в течение долгой, счастливой минуты. Никто в мире так крепко не обнимал, как Мастер R. После поцелуя в макушку он сжал ее плечи, нахмурившись от вида ее слез.