Я начала задаваться вопросом: «П очему мои восьмидневные отношения значили для меня больше, чем семь лет с человеком, за которого я собиралась выйти замуж? Любила ли я когда-нибудь Майкла по-настоящему или он был моим надежным местом?» Пока я перематывала время в своей голове, я поняла, что от Майкла у меня никогда не перехватывало дыхание. Он никогда не заставлял мое сердце биться так сильно, что, казалось, его слышит весь мир. И определенно, он не заставлял мое тело бессознательно трепетать всего лишь от одного поцелуя. А Джек заставлял, и осознание этого разрывало мне сердце.

Глава 15

Неделя тянулась медленно, и с каждым днем мне всё труднее было приходить в «Heston». Отель напоминал мне о Джеке и о том, что между нами произошло. О том, что я снова потеряла. К счастью, Лайл не был в курсе того, что произошло за кулисами после конференции. Ну, или был, но мне ничего не сказал. Он лишь упомянул, что ему звонили из офиса мистера Хестона и сообщили, что я хорошо поработала, и что сам мистер Хестон очень мной доволен. Мне на самом деле было плевать на то, что думал мистер Хестон, но я была ему благодарна, потому что его звонок сделает Лайла счастливым, и он на неделю оставит меня в покое.

В пятницу вечером клуб был переполнен, и музыканты попросили остаться меня еще на час после окончания смены, чтобы продлить веселье толпы. Я была эмоционально опустошена после недели без Джека, но все равно согласилась остаться. Мы с музыкантами становились хорошими друзьями, и казалось, были на одной волне. Барабанщика звали Трэвис, и мы даже пару раз с ним обедали, а на работе он зарекомендовал себя как мой служебный телохранитель.

Трэвис Туми не был похож на типичного барабанщика, играющего в отельном клубе. У него были темно-коричневые волосы, собранные в хвост, козлиная бородка и то, что можно описать только как карие миндалевидные и бесстыжие глаза. Его руки были покрыты татуировками, и он был физически огромен. С его ростом под два метра и широкими плечами, которые были в два раза больше, чем у обычных мужчин, он возвышался над большинством людей. Когда я впервые его увидела за барабанами, я подумала, что он выглядит на их фоне так, словно играет на детской установке.

Его красивое лицо было испорчено глубоким шрамом, тянувшимся от глаза до подбородка. Он выглядел, словно только что вышел из тюрьмы. Съездив в бар на своем байке, он нашел там женщину и ударил ее по голове, а потом вынес через черный ход. Он был воплощением фразы «темный и опасный».

Но на самом деле Трэвис ездил на работу на велосипеде и был в браке с Томом — мужчиной, с которым они вместе уже больше десяти лет. Его не волновало мнение других людей. Я была уверена, что ему нравилось, когда они думали о нем, как об агрессивном засранце. Это было мне на руку. Ведь казалось, я была магнитом для пьяных мужчин, которые думали, что достаточно возбуждают меня своими нечленораздельными подкатами. Трэвис всегда присматривал за мной и приходил на помощь, обнимая меня за плечи и называя «малышкой». После этого они убегали, поджав хвост, в течение тридцати секунд после его появления.

Трэвис также всегда провожал меня до такси и следил, чтобы я благополучно в него села. По пятничным вечерам по городу ходило больше всего психов, поэтому я была рада, что у меня есть такой друг как Трэвис. Перед тем как я села в такси, он поцеловал меня в щеку и мрачно сказал таксисту, чтобы он доставил «его женщину» домой в целости и сохранности.

Спустя час, я уже начала проваливаться в сон, и была вырвана из него громким стуком в дверь. Это не было обычным стуком. Прежде чем я хотя бы на три шага отошла от постели, кто-то снова начал яростно стучать. В моей голове проносились разные мысли: у нас в доме был пожар или на кого-то из соседей напали, и он нуждался в помощи.

Я приоткрыла дверь и задвинула дверную цепочку. В ероятно, мне следовало сначала спросить, кто там, но я среагировала на тревожный стук и поэтому не подумала об этом. Мое бешено стучащее сердце остановилось, когда я увидела Джека, прислонившегося к дверному косяку. Я его не боялась, но не стала убирать цепочку.

Когда он взглянул на меня, его красивые зеленые глаза были налиты кровью.

— Могу я войти?

Я почувствовала, что от него несет спиртным, и он говорил слегка невнятно. Через несколько секунд он добавил:

— Пожалуйста.

В его глазах боль и печаль. Я кивнула и убрала цепочку. Он неспешно зашел, не отрывая от меня глаз. Мы некоторое время просто стояли, смотря друг другу в лицо. Его рука медленно потянулась к моему бедру, но я сделала шаг назад. От моей реакции он вздрогнул, опустил руки и сжал их в кулаки.

— Так вот ради чего ты здесь? Среди ночи животный инстинкт замучил?! — с каждой секундой я все больше выходила из себя.

— Нет, — его голос был оборонительным, но он стыдливо опустил голову.

— Тогда зачем ты здесь?

Он оторвался от созерцания пола и посмотрел на меня.

— Я не знаю. Я просто не мог держаться в стороне.

Слова Джека тронули меня, и моя защита потихоньку начала ослабевать. Мои слова больше не были язвительными, но мне все еще нужно было узнать больше.

— Почему на прошлых выходных ты ушел и не вернулся?

Он снова вздрогнул от моего вопроса. Я видела, что он думал, и его глаза наполнялись эмоциями.

— Потому что я чертовски ужасный человек, и ты заслуживаешь лучшего.

Для меня алкоголь был сывороткой правды, и я надеялась, что для Джека тоже.

— Почему ты ужасный человек?

Он выглядел измученным и запутавшимся, и я не выдержала. Я протянула к нему руку, чтобы ему стало комфортнее, и увидела в его глазах облегчение. Он взял ее и держал, ожидая моего разрешения на что-то большее.

— Я понятия не имею, что такое иметь отношения, — после паузы он продолжил: — Я ненавижу своего отца за то, кто он есть, но я весь в него.

Я больше не могла сдерживаться. Я должна была убрать его боль, несмотря на то, что он причинил мне. Я сократила расстояние между нами и положила голову ему на плечо, обвивая руками его талию.

Он обнял меня, делясь своей болью. Я слышала, как его сердцебиение выровнялось, и затем он крепко прижал меня к себе.

Мы простояли так долгое время. Мои эмоции выходили из-под контроля, но я чувствовала себя сейчас более живой, чем за всю прошлую неделю. Я отклонилась, чтобы посмотреть на него, он неохотно ослабил свою хватку. Его лицо было полно беспокойства.

— Хочешь остаться и поговорить утром?

Джек не ответил. В место этого он притянул меня обратно и обнял еще сильнее. Я привела его в свою спальню и посадила на край кровати. Затем потянулась вниз и разула его. Он нерешительно наблюдал за мной, не делая попыток ко мне прикоснуться. Он боялся переступить эту черту из-за страха того, что я изменю свое решение.

— Ты хочешь снять брюки?

Он отрицательно качнул головой, но потянул меня с собой, когда ложился на спину. Затем он положил мою голову себе на грудь и обнял меня так сильно, что я не смогла бы пошевелиться, даже если бы сильно захотела. Но я не хотела. Мне было ненавистно признавать это, но в мире не было никакого другого места, где бы я сейчас хотела быть.

К огда я проснулась на следующее утро, Джек все еще спал. Сон лишь слегка ослабил его хватку, и мне с трудом удалось вылезти, чтобы встать.

Он пошевелился, когда я выбиралась из постели, но в конечном итоге снова провалился в сон. Организм требовал свое. Я нуждалась в огромной чашке кофе и паре таблеток аспирина, чтобы унять свою головную боль.

Я решила приготовить яичницу с беконом, надеясь, что на этот раз Джек останется на завтрак и выполнит свое обещание поговорить утром. Я тихонько напевала себе под нос, чтобы не разбудить его. Я не представляла себе готовку без пения. На самом деле у меня было много вещей, которые я не представляла себе без хотя бы тихого бормотания себе под нос.

Я перевернула бекон и краем глаза увидела, что в дверях стоит Джек. Он полностью заполнял собой дверной проем и наблюдал за мной, упершись в дверные косяки.