– Нет, – прохрипел он. – О… пожалуйста, нет.

Внутри его желудка все перевернулось, и он пошатнулся, но сделал он это не только, чтобы добраться до ближайшего дерева, но, и чтобы отойти от Джиллиан подальше. Его вывернуло всем, что он съел за последнюю неделю, месяц, может быть, год. Он потерял это. Потерял все. В том числе, возможно, и свой разум.

Что происходит?

Джиллиан стояла в снегу, не в состоянии понять, что происходит. Незнакомые люди, одетые в броню, на лошадях, сначала с любопытством смотрели как Ресеф отошел от нее. До тех пор, пока он крича не бросился к дереву и не начал биться головой о ствол снова и снова.

– Ресеф! – Она бросилась к нему, но через пять шагов, почувствовала, как огромный мужчина с белокурыми косами на висках и желтыми ястребиными глазами, обхватив ее руками, крепко прижал к своему телу.

– Отпусти меня! – Она била его ногами и руками, но это было сравнимо с избиением слона. – Отпусти меня, ублюдок!

Ужаснейший рев разнесся по округе. Ресеф повернулся, с его лица капала кровь, зубы были обнажены. В его темно-красных глазах вспыхнула ярость, когда он уставился на человека, который удерживал ее.

Он атаковал, но в тумане она ничего не смогла понять, пока все не кончилось. Парень в кожаных доспехах был уже не на лошади и боролся с Ресефом.

Парень в коже всадил ему в горло что-то похожее на шприц, после чего Ресеф стал совершенно неподвижным.

– Что ты сделал? – закричала она. – Ресеф!

– С ним все в порядке, женщина. – Мужчина, который ее держал, дотронулся до ее лба. – Я могу сделать так, что не останется воспоминаний…

– Нет! – Черноволосая женщина бросилась к ним. В ее доспехи, по внешнему виду самурайские, забивался снег в тех местах, где были стыки, когда она бежала. – Танатос, нет. Вы уже и так далеко зашли. Пусть она об этом помнит.

Мужчина, которого самурай назвала Танатосом, прижал Джиллиан еще ближе, так что она могла почувствовать холод, который исходил от его белых доспехов. Из чего они были сделаны? Из кости?

– Мы можем это изменить, Лимос, – сказал Танатос. – Заставь ее поверить, что Ресеф ушел от нее.

Женщина, которую звали Лимос, покачала головой.

– Я обещала Эрику, что никогда больше не буду трогать чужие воспоминания.

Воспоминания? Эти люди могли воспоминания? Стирать их? Что происходит?

Танатос закатил глаза.

– Делай, что считаешь нужным, с этим человеком. – Сказал большой мужчина в кожаных доспехах, который стоял за Лимос. Его жеребец превратился в дым и втянулся в его перчатку.

Джиллиан это увидела. Все было нереальным. Не могло быть таковым. Но оказалось, очень реально, когда мужчина перебросил Ресефа через плечо и, сделав несколько шагов, растворился в воздухе.

– Нет, – прошептала Джиллиан. – Нет. Верни его назад.

Она пыталась вырваться из хватки, но все было безрезультатно.

– Верни его назад, ты, сукин сын!

– Отпусти ее, Тан, – сказала женщина. – Иди помоги Аресу справиться с Ресефом. Я об этом позабочусь сама.

Позаботиться сама? Ужас охватил Джиллиан. Неужели эта женщина собиралась убить ее?

Танатос отпустил Джиллиан, и без поддержки, она упала в снег.

– Прости, женщина, – сказал он хрипло и предложил свою руку.

Джиллиан не чувствовала ни рук, ни ног. Ей пришлось приложить усилия, чтобы дотянуться до ступеньки и, оперевшись на нее, подняться.

Она, стояла ошарашенная и тяжело дыша, а Танатос пробормотал что-то и его конь… о, Боже, реален?

Его конь превратился в дым и втянулся в перчатку Тана.

Джиллиан покачнулась, у нее кружилась голова, а сердце невероятно быстро колотилось. Только бы не упасть в обморок. Не падай в обморок перед этими людьми. Протянув руку, она схватилась за перила так сильно, как могла, и все, о чем она могла только молить в тот момент – остаться в сознании.

Танатос, сделав шаг, в одно мгновение исчез также, как и другой мужчина, оставив ее наедине с женщиной и ее черным жеребцом. Хотя Джиллиан думала, что это могла быть и лошадь.

Но она никогда не видела лошадь с острыми как лезвия зубами, красными глазами, и копытами, которые превращали снег в пар.

Страх холодной рукой сжимал ее сердце так быстро и так сильно, что складывалось ощущение, что кровь готова взорваться в венах.

Это был ночной кошмар. Она попала в кошмар и реальность ускользала прямо из-под ног.

Должно быть она говорила вслух, потому что другая женщина покачала головой.

– Это не ночной кошмар. Это все правда. Меня зовут Лимос. А тебя как?

Джиллиан сглотнула.

– Дж-джилиан. А… ты кто?

– Я сестра Ресефа. Арес и Танатос – его братья. – Лимос осмотрелась, от ее острого аметистового взора ничего не ускользнуло. – Милое местечко. Слушай, Ресефа разыскивают уже на протяжении нескольких месяцев. До прошлой ночи мы даже не знали, что он жив. Где ты его нашла?

– В сугробе, – сказала она хрипло. – Он… он ничего не помнил кроме своего имени.

Лимос кивнула.

– Тоже самое сказали и нам. Похоже ты хорошо о нем заботилась. Спасибо тебе.

Спасибо тебе? Кое-что было нелепо в благодарности Лимос, адресованной Джиллиан, учитывая, что они вырубили Ресефа, а затем похитили. Внезапная ярость сменилась страхом, и она отказалась от желания разукрасить лицо Лимос.

– Куда твои братья забрали его? Почему он вел себя как безумный? Что, черт возьми, происходит?

– Они забрали его домой. – Лимос говорила спокойно в отличии от Джиллиан, которая практически кричала. – Что касается остального… это не важно. Мы позаботимся о нем. – Она развернулась. – Тебе не следует ввязываться еще больше в проблемы демонов. Еще раз спасибо.

– Подожди…

– Поверь мне, – сказала Лимос Мягко. – Так будет лучше.

Лимос и ее конь исчезли, оставив испуганную, смущенную Джиллиан, которую переполняли боль и одиночество.

Глава 20

Ривер был готов увидеть Ресефа в шоковом состоянии, но только не всего в крови, когда Арес доставил его в Грецию, перекинув через плечо.

– Что случилось? Он сопротивлялся?

– Нет, – грубо ответил Арес, направляясь в сторону спальни. – Он провел несколько раундов с деревом. Дерево победило.

– Твою ж мать, – прошептал Ривер. Ресеф делал тоже само в Шеуле… бился о стену, снова и снова, как если бы мог выбить демона из себя.

– Кажется он все вспомнил, увидев нас. Я использовал последний Кверес на нем, – сказал Арес. – Когда он отойдет, у нас больше нечем его нейтрализовать.

Ривер проследовал в гостевую комнату, где Арес положил Ресефа на кровать.

– Вызывай Хайвестер, – сказал Ривер. – У нее имеется особый талант, когда дело доходит до лишения свободы. – Ривер не понаслышке знал это, воспоминания вызвали у него боль в костях.

– Ничто не может нас удержать, – ответил Арес, схватив полотенце из ванной. – Ты же знаешь.

– Кандалы Хайвестер сделаны из собственных костей жертвы, цепи вырастают из кожи и становятся частью тела. Ресеф может вырваться, но это будет слишком больно, так что он подумает дважды. Скорее он останется, только чтобы избежать агонии.

Хотя с другой стороны, Ресеф будет рад страданиям.

– Забавно. – Для Ривера стало неожиданностью, то как заботливо и аккуратно Арес вытер лицо Ресефу. – Звучит, будто ты что-то знаешь об этом.

– Слишком хорошо. – Он посмотрела на Ресефа, тупая боль скрутила живот Ривера при виде некогда счастливого, беззаботного мужчины, который выглядел таким замученным, даже находясь в бессознательном состоянии. – Как он выглядел до того момента как все вспомнил?

– Он был счастлив, – пробормотал Арес. – Вел себя как раньше.

– Возможно, отдохнув, он вспомнит об этом.

– Надеюсь, что ты прав.

Арес свистнул, и из неоткуда появился адский пес. Ривер отошел в сторону, давая зверю больше места.

Рядом с Аресом и Карой адские псины могли вести себя как болонки, но для остальных оставались все теми же злобными демонами-людоедами, а в особенности ненавидели ангелов.