Короче говоря, увидеть можно всё что угодно, но реагировать на это нельзя! Если на «экране» появилось нечто, ввергшее сознание и тело в шок, и вы дернулись, испугавшись, последствия могут быть плачевными. Вас просто вышибет из процесса, и в этом негативном состоянии можно зависнуть надолго. Тексты утверждают – и это чистая правда! – если созерцатель отреагировал, «сцепился» с потоком исходящих аффектов, он может угодить в психосоматический ад, это главная опасность созерцательных практик на стадии отработки вытесненного. Один из немногих реальных и доступных выходов из такого зависания – физическая нагрузка, вплоть до экстремальной. Например, быстрый бег в гору с утяжелением, погружение в ледяную воду, обливание себя ею, несколько десятков (сотен) приседаний с выпрыгиванием вверх. Если и это срабатывает не полностью, нужно добавить легкие нейролептики типа алкоголя или гипервентиляции – и спать, спасть, спать! Грубо, но действенно, по крайней мере это будет чистилище вместо ада.
Если процесс ЧД нарушился, из него нужно выйти: медленно и глубоко вдохнуть, выдохнуть, напрячь все мышцы, затем расслабить и, сохраняя неподвижность, медленно открыть глаза. Один из моих друзей (в прошлом пациент) осваивал йогу медленно, разбираясь с многочисленными проблемами. Режим его жизни и работы был настолько плотен, что он вынужден был вставать в четыре утра, выполнял асаны до шести, а далее везде: дорога, родной НИИ, люди и встречи до самого вечера. Всё шло прекрасно, он восстанавливался, сбрасывая многолетнее переутомление, и как-то обронил, что собирается освоить раздельное дыхание. Я начал возражать, поскольку при подобном распорядке и умеренном стаже практики добавлять что-то еще ни к чему, ежедневная сумма воздействий и без того такова, что любой довесок может вызвать дестабилизацию. Через полгода мы встретились, и он поведал забавную (в некотором роде) историю. Сначала освоение упомянутого типа дыхания у него шло отлично, но потом вдруг нарушился сон. Однажды, проснувшись в очередной раз где-то около трех ночи, он решил встать, но, к своему ужасу, не сумел даже пошевелиться. Если бы он знал, что в определенной фазе пробуждения тело оказывается обездвиженным! Но человек не владел необходимой информацией, и потому очень испугался.
– И вот уже третий месяц тащит меня, извините за выражение, фэйсом по тэйблу, – закончил он свой рассказ. – Словно клавиши пианино нажимаются сами по себе, до чего противно – передать нельзя. И страшно спать ложиться, а вдруг снова? Врачи сказали, что это ВНС барахлит – не опасно...
Конечно, мы сделали необходимую корректировку, и проблема отпала сама по себе. Но через полгода! А это был всего-навсего элементарный испуг, вызванный рассогласованием состояний тела и сознания, можно представить какого свойства глюки можно поймать в безграмотных медитативных попытках!
Существует вероятность (хотя и малая) что вслед за вытесненным может «всплыть» нечто более опасное, если вдруг образы приобретают символический характер, от каких-либо попыток медитации нужно отказаться полностью, оставляя только асаны.
Если вдруг в сознании к вам обратился голос, и вы – не дай бог! – ему ответили, он свободно может стать неистребимой слуховой галлюцинацией.
Внутрипсихической перестройке, которая начинается при сбросе, может сопутствовать всё, что угодно, например, физическая боль. Вообще основное «испарение» системных деформаций идет по кинестезической «епархии», боль может быть локальной, мигрирующей, общей, могут возникнуть судороги, тремор и т. д. Хотя полная мышечная релаксация является непременным условием грамотного входа в медитативное состояние, при возникновении нервно-эмоционального «сброса» она неизбежно нарушается, возникает мышечная контрактура, и это нормально. Когда вытесненное после предъявления всех своих гримас растворится, как Терминатор в кипящем металле, приходит внутреннее уравновешение – первый этап интеграции Эго с полным разумом.
На всем протяжении практики ЧД созерцать ментальный экран нужно весь целиком, не фиксируясь на отдельных его участках либо образах. Всё, что может лично предпринять субъект для «улучшения» процесса, будет ошибкой – любой ментальный акт, произвольное движение, усилие воли автоматически восстанавливает тонус бодрствующего сознания и медитация прекращается.
При соблюдении техники безопасности никакие фокусы разрядки в ЧД и прочих медитативных практиках не опасны, но если страх непреодолим, значит, медитация преждевременна, нужно сосредоточиться на глубоком расслаблении.
Когда медитация «пошла», меняется характер сновидений и общее эмоциональное состояние, начинают происходить вещи, описанные ниже в главе «Сиддхи».
В 1992 г. дама средних лет (назовем ее Т.) приехала в Черноголовку на один из семинаров Центра. По ряду обстоятельств детства и юности ее нервно-психическое состояние было скверным, поэтому акцент в практике был поставлен на работу с телом. Эффект был хорош, но она, к сожалению, между двумя нашими семинарами угодила на какую-то «йоговскую» тусовку в Туле, где учили «медитировать» всех без разбора. Когда в сознании у Т. возникли голоса, тульский «учитель» назвал это признаком «продвинутости». Увидев ее полгода спустя, я был в шоке: не реагируя на расспросы, она лишь бледно улыбалась: «Я теперь всё время говорю с ними...» Вскоре женщина эта при неясных обстоятельствах выпала из окна восьмого этажа своей квартиры, и трое ее детей остались без матери.
Закон – точное знание того, что нельзя делать, в том числе и в медитации, это давно было известно Отцам церкви. Святой Феофан весьма доходчиво объяснил неверные разновидности внимания и молитвы Иисусовой: «В естественном порядке наших сил на переходе извне внутрь стоит воображение. Надо благополучно миновать его, чтобы попасть на настоящее место внутри. По неосторожности можно застрять на воображении, и думать по незнанию, что ты вошел внутрь, тогда как это преддверие, и застреванию всегда сопутствует самопрельщение...
Самый простой закон для молитвы – ничего не воображать! До тех пор пока наше помышление о Боге несовершенно, оно связано с какой-либо формой (на барельефах раннего буддизма место Татахагаты всегда оставалось пустым. – В. Б.). Всячески надо стараться о том, чтобы молиться без образов Божьих. Стой в сердце с верою, что Бог есть тут же, а как есть – не соображай!»
«В действии Молитвы Иисусовой не должно быть никакого образа, посредствующего между умом и Господом... Сознание ока Божия, смотрящего внутрь вас, тоже не должно иметь образа, а... состоять в одном простом убеждении или чувстве» (св. Феофан).
«Некоторые, предстоя на молитве, возводят очи на небо и ум, и воображают в уме своем Божественное промышление, небесные блага, чины, святых ангелов и обители святых – всё, что говорится в Писании об этих предметах, вызывают их из памяти и перебирают воображением во время молитвы, стараясь потрясти этим свои чувства, в чем иногда и успевают. Это... и считают проявлением подлинного религиозного настроения» (Симеон Новый Богослов).
«Представлять предметы Божественные под теми образами, как они представляются в Писании, нет ничего худого и опасного. Мы и рассуждать о них иначе не можем, как облекая понятия в образы, – но не должно никогда думать, что и на деле так есть, как эти образы являются, и тем более останавливаться на этих образах во время молитвы. Во время благочестивых размышлений это уместно, или при Богомыслии, но во время Иисусовой молитвы – нет! Образы держат внимание вовне, как бы священны они не были, а во время молитвы вниманию надо быть внутри, в сердце. Если кто зрит образы в начале практики Иисусовой – он не прав! Но в этой неправости – только начало беды, которое наводит на нечто худшее и опасное. Созерцание образов этих бывает весьма приятным и разнеживает душу, ей кажется, что это именно то, что надо, человек начинает молить Бога, чтобы он оставил в этом состоянии, – а это прелесть! У такого человека путь пресекается в самом начале, так как искомое считается достигнутым, хотя достижение еще и не начато» (св. Феофан).