– ухудшение общего или локального состояния происходит настолько медленно, что человек привыкает к негативным (впрочем, как и к позитивным. – В. Б.) изменениям быстрей, чем они начинают осознаваться.

Медленные изменения очень трудно заметить, поскольку одновременно с нашей высокой чувствительностью существует феномен аккомодации (или адаптации. – В. Б.) – организм привыкает к новому состоянию до того, как органы чувств успевают сообщить об этом. Есть известная басня о лягушке, которую посадили в котел с водой и поставили на слабый огонь. Вода в котле нагревалась настолько медленно, что лягушка не заметила, как сварилась.

Практика йоги, ведущая к самонастройке, оптимизирует коммуникацию личности и с внешним миром, и с «остальной психикой». Методы Фрейда, Юнга, Райха и т. д. создавались именно для того, чтобы освободить подсознание от избытка вытесненного и «осевшего» там патологического материала, который является постоянным источником психосоматического страдания. При систематическом получении глубокой (прежде всего ментальной) релаксации материал этот начинает постепенно и неосознанно аннигилировать через «пространство» сознания. Он не может быть полностью выведен через тело, какой бы эффективной ни была практика, глубинные психические проблемы так или иначе «стравливаются» с частичным их осознанием. В этом же направлении – с телесным «каналом» разгрузки подсознания – еще в начале ХХ в. (до создания ССС техники Йога-нидры) работали Джакобсон и Шульц, но если последний остановился на аутодидактике, то Джакобсон уделял много внимания проработке «зажимов» физических, учитывая их связь с вытесненными эмоциями.

Следующий момент – это, как я их называю, «малые сиддхи». Во время практики асан (либо в паузах между ними) в частично отключенное сознание начинают «выстреливать» ответы на незаданные, но актуальные вопросы. Всплывающую информацию нужно принимать к сведению и учитывать, иначе эвристический процесс угаснет. Для утилизации этого явления можно держать при себе бумагу и ручку, без лишней суеты делая необходимые пометки, чтобы не нарушить запоминанием молчание ума.

Любой человек, будь он даже семи пядей во лбу, неизбежно сталкивается с неприятностями и проблемами. У адептов йоги реакция на них отличается от обычной тем, что в ней нет лишних эмоций, неуправляемой трясучки. Это позволяет сохранять оптимальный уровень покоя в самых тяжелых ситуациях. В условиях же обычных йога дает непревзойденную ясность восприятия, мышления и чувство рафинированной радости, ни от чего не зависящей. В последние годы ко мне часто обращаются люди достаточно молодые и полностью обеспеченные в материальном отношении, как они утверждают сами, есть всё. Только нет от этого ни удовольствия, ни счастья. Я предупреждаю сразу: йога отлично отлаживает бытие человека социального, имеющего свое дело, свой интерес в этом мире, но она не предназначена для поиска смысла жизни – на этот счет не должно быть иллюзий! Йога может быть смыслом для тех, кто занимается ею профессионально, но для всех остальных она только средство!

Еще Пуанкаре сказал: «Главное не заработать деньги, а как бы при этом не заскучать». Проблема смысла находится вне рамок йоги, хотя изредка бывает так, что восстановившийся с ее помощью человек в горизонте нового мировосприятия видит свое призвание. Быть может, смысл жизни в том, на что она потрачена?

«Я не люблю людей с омертвелым сердцем. Их сгноило призрачное счастье потреблять готовое. Единственное их занятие – поиск наивыгоднейших условий для дележа. Но тот, кто не тратит себя, становится пустым местом. Жизнь не принесет ему зрелости. Время для него – струйка песка, истирающая его плоть в прах. Смерть старика похожа на чудо, он истратил жизнь и себя на труды, он ушел в землю, на земле благоухают плоды его труда, а в земле лежит сработавшееся орудие. Горюют всегда об одном – о времени, которое ушло, ничего по себе не оставив, о даром прошедших днях» («Цитадель»).

Так или иначе тот, кто уравновесился и понял, прекращает погоню вовне за смыслом и счастьем, поскольку счастье – это состояние души, не зависящее от исполнения желаний. Трудоголики говорят, что счастье – это когда некогда, что, ИМХО, не факт. Субъективное ощущение постоянного и беспричинного довольства тем, что уже у тебя есть, именуемое в йоге самтошей, – следствие окончательной отладки психосоматики, после этого тело, душа и ум работают как часы, в максимально полном взаимосодействии, что до определенного возраста свойственно только детям. Даже после неизбежных жизненных неудач и катастроф психоэмоциональное состояние автоматически, как ванька-встанька, возвращается к приемлемому уровню, нестерпимость быстро заканчивается.

«Для Гиты Йога есть равновесие (samatvam yoga ucyate) и искусство в действиях (karmasu kaushalam)», Бхагавадгита, II, 48, 50.

Для Патанджали Йога есть «удержание (nirodha) материи мысли (citta) от завихрений (vritti) – yogaç citta-vritti-nirodhah» (I, 2)» (Б. Л. Смирнов. Книга о Бхишме). Мне всегда был близок именно подход «Бхагавадгиты», поскольку в и процессе достижении самадхи, и в самом этом состоянии социальная ценность отсутствует. На начальных же этапах йоги адепт ее приобретает (восстанавливает) здоровье и достигает гармонии во взаимоотношениях с окружающим миром и самим собой – это и есть начальное просветление, которое – а вовсе не достижение самадхи! – является предметом этой книги.

Субъект, достигший такой гармонии – просветленный по сансаре, – мыслит и действует полностью экологично в том смысле, что все его действия осуществляются по аттракторам. Намерения и поступки отвечают темпоральным и скоростным параметрам скрытой ткани (структуры) миропорядка, из нее не выламываясь. Тогда всё, что нужно, получается как бы само собой, без сопротивления среды, не нужно доходить до предела возможностей и ресурсов. Больше того, если ты удерживаешь оптимально равновесное состояние, то благополучно разрешаются в твою пользу даже такие ситуации, у которых ничтожные шансы к этому!

Теперь о затратах времени и возрастных пределах. Как правило, взрослый человек довольствуется семью часами сна, хотя индивидуальный разброс потребности в нем достаточно велик. Качественная йога сокращает отдых до пяти часов, ограничений на занятия по возрасту нет. Детям йога рекомендуется после пяти лет, но с определенными нюансами, говорить здесь о которых мы не будем. Тексты советуют вообще начинать практику либо в детстве, либо в зрелом возрасте, поскольку с двадцати до пятидесяти лет львиная доля энергии индивида расходуется на решение социальных задач. Однако такое ограничение достаточно условно, и йога может успешно осваиваться в любом возрасте.

В «Хатхайогапрадипике» сказано: «Благодаря продолжительной практике старый йогин молодеет снова». Бельгийская королева начала занятия йогой в восемьдесят четыре года, Кришнамурти – в шестьдесят. Индра Деви выполняла асаны, когда ей было далеко за девяносто. Собственно, почему бы и не жить дольше среднего возраста тем, кто систематически блюдет здоровье и душевный покой? В хрониках Ост-Индской компании есть описание любопытного казуса. В середине семнадцатого века ее агенты сотрудничали в Индии с раджой одного из княжеств, сын и наследник этого раджи, по имени Тапасвиджи, также с юности практиковал йогу, родился он в середине восемнадцатого века, но умер во второй половине двадцатого!

Известно, что некий Цзинъюнь, личный врач китайского генерала Ян Сена Ли, занимаясь цигуном и традиционной китайской медициной, прожил около двухсот пятидесяти лет. Правда, абхазец Ширали Муслимов достиг возраста в сто шестьдесят семь лет, не имея представления о цигуне и йоге, равно как и англичанин Томас Парр, который пережил шестнадцать королей и в свои сто пятьдесят пять скончался от обжорства. Понятно, что главную роль в долголетии играют наследственность, образ жизни и, конечно, случай, йога лишь полностью реализует заложенный природой потенциал.