— Здесь нет экипажа, — печально сказала «Укавэйра». — В нем нет необходимости… не было до сих пор. Но есть матрицы, и, если хотите…

Анмай вздрогнул.

— Нет. Я не хочу такого общества. Лучше полное одиночество.

— Вы правы, — ответил комцентр. — Можете выбрать себе каюту, и мы сразу улетим. Ждать незачем.

Изнутри «Укавэйра» и «Астрофайра» оказались похожими, как две капли воды. Стремительно мчась по силовым трубам, Анмай ощутил, что к нему возвращается хорошее настроение… или надежда.

Хотя они выбрали каюту наугад, она оказалась достаточно уютной и очень походила на облюбованную ими на «Астрофайре». Едва пара устроилась в удобных креслах, «Укавэйра» заговорила вновь.

— Вы должны, наконец, узнать о моих намерениях, ибо теперь это и ваши намерения. Я совершила то же, что и вы, Анмай, и это тоже вызвало… отторжение. Поэтому я сделаю то же, что и вы. Я покину эту реальность прежде, чем мое имя в ней станет символом зла. Мы войдем в не-пространство и выйдем очень далеко отсюда — не только в пространстве, но и во времени. Мы прыгнем в будущее на десять тысяч лет. Никто не знает об этом, и поэтому я не могла сказать вам раньше. Если хотите, вы можете перейти на борт любого из семи кораблей моей свиты. Они доставят вас туда, куда вы пожелаете.

— Я хочу увидеть будущее, — ответил Анмай. — Но как мы попадем туда?

— Если можно освободиться от таких физических характеристик, как масса и спин, то почему нельзя освободиться от времени? Но, попав в будущее, мы останемся в нём навсегда. Вернуться в прошлое невозможно, ибо прошлого ушедших лет нет.

Эта технология известна Файау уже тысячу семьсот лет, хотя лишь четыреста семьдесят лет назад мы научились использовать её. Тысячи кораблей оставили своё время — и не один ещё не вернулся. Мы засеиваем наше будущее прошлым, Вэру.

— Что мы ощутим, путешествуя во времени?

— То же, что и при обычном переходе сквозь не-пространство. Для нас все эти годы просто не будут существовать.

— А если мы окажемся единственными файа в изменившемся мире? И сами не сможем в нём существовать? — Хьютай не казалась испуганной, её глаза живо блестели.

— Я смогу защитить вас. Этот корабль — не вполне обычный. В нём почти нет места для живых существ — только машины. Он намного совершеннее и могущественнее остальных. Мы лучше всех овладели тем, что вы называете предвидением возможностей. Наше изгнание, по сути, добровольное. Нас ведет любопытство, возможно, лень. Нам интересно, что вырастет из семени, которое мы посадили. И, главное, — у нас пока нет средств осуществить нашу — и вашу — мечту: выйти за пределы Метавселенной, в Бесконечность, и узнать тайну её рождения.

— Я мечтал об этом, — ответил Анмай, — но я ни разу не думал об этом… всерьез.

— Наяву — нет. Но мы становимся самими собой во сне. Вы можете покинуть нас, Вэру, но сначала подумайте. У нашего проекта есть очень серьезные основания. Дело в том, что в будущем Метавселенная неизбежно погибнет. Участь каждой её части будет общей участью.

— Погибнет? Почему?

— Математически Метавселенная вообще не существует: энергия всего её вещества, света, Листов, полностью компенсируется отрицательной энергией гравитации, так, что суммарная энергия равна нулю. Закон сохранения энергии непреодолим и иначе мир не смог бы возникнуть. Это также значит, что наше пространство замкнуто и мы не сможем его покинуть, потому, что Снаружи для нас ничего нет… точнее, нас нет. Ничто не может выйти за пределы Метавселенной, потому что это равнозначно появлению чего-то из ничего. Это невозможно. Физические законы Вселенных могут меняться, но основополагающие принципы едины во всех мирозданиях. Из ничего не может произойти нечто. Это аксиома.

Анмай задумался, его глаза лихорадочно горели.

— Но… если Метавселенная не существует для… внешнего мира, то как она вообще может существовать?

— Принцип неопределенности, Вэру. Как и у виртуальных частиц. Они появляются и исчезают прежде, чем кто-то успеет их заметить. Наш мир безмерно больше, но принцип его существования — тот же. Это очень сложно объяснить, однако главное ясно: он смертен. Если вас интересует механизм… Наша Вселенная расширяется со всё возрастающей скоростью, так как силы притяжения между её объектами с их отдалением слабеют. Это значит, что радиус видимости, — сейчас он составляет пятнадцать миллиардов световых лет, — в будущем начнет сокращаться и когда-нибудь упадет до нуля. А когда это произойдет…

— Дайте-ка подумать… Рост скорости расширения Вселенной замедляет её время, так? И оно будет идти всё медленнее и медленнее… пока не остановится совсем и всё мироздание не застынет недвижимым навеки. Так?

— В нашей Вселенной — да. В масштабах Метавселенной процесс намного сложнее, ибо уровень гравитации в разных Вселенных различен. Есть такие, где постоянная тяготения в миллиарды и триллионы раз превышает нашу, однако Вселенных без гравитации нет. Но гравитация тоже замедляет время. Остановилось оно потому, что скорость расширения достигла скорости света, или потому, что всё мироздание постиг гравитационный коллапс — уже неважно. Во Вселенных с низкой гравитацией больше скорость расширения и они исчезнут быстрее нашей. Во Вселенных с высокой гравитацией время уже остановилось: они поглощены небытием. Там вступили в действие законы не-физики. В общем, ход времени в Метавселенной замедляется неравномерно, но процесс необратим.

— Сколько же времени осталось до того, как… оно иссякнет?

— Узнать скорость его замедления в каждой части Вселенной мы можем лишь напрямую, используя полеты в не-пространстве, но это очень опасно и сложно — ведь для этого нашим кораблям приходится вторгаться в пространство других участников Кунха, враждебных Тэйариин, в зоне влияния которых мы обитаем. Возвращается лишь один корабль из десяти, и точность их измерений недостаточна, чтобы сделать точные выводы — приходится учитывать слишком много факторов, включая взаимодействие различных физик, которые распространяются и взаимопроникают со сверхсветовой скоростью… и в это взаимодействие вмешиваются непредставимые нам разумные существа. Мы не можем выйти за пределы времени и узнать это точно, Вэру. Это асимптотический процесс — чем дальше он идет, тем медленнее. Для внешнего наблюдателя он растянется на срок, близкий к бесконечности. И его ход невозможно зафиксировать. Мы не заметим даже конца.

— Я думал, что мироздание слишком велико, чтобы его можно было как-то разрушить… и, в то же время, знал, что оно не может быть вечным… знал, хотя мне никто не говорил об этом. И потому стремился вырваться — туда, наружу. Я родился с этим стремлением… хотя вначале я этого не сознавал. Что это такое? Инстинкт?

— Это нельзя ощутить. Мы не знаем.

— А что произойдет, когда скорость расширения в каждой точке Вселенной достигнет скорости света?

— В сущности — то же, что происходит под сферой Шварцшильда, внутри чёрных дыр — а этого никто не в состоянии представить. Наши физические законы там перестают действовать. Сквозь чёрную дыру нельзя пройти даже в не-пространстве. Но время нельзя остановить полностью, так, чтобы замерло любое движение — это следствие квантовых вакуумных эффектов, лежащих глубже физики материи. Они проявляются на границе сферы Шварцшильда — это эффект квантового испарения чёрных дыр.

— Значит, это будет среда без времени, обладающая, однако, движением?

— Да. Масса, попавшая внутрь чёрной дыры, достигает её центра за конечное, и притом очень небольшое время — это подтверждено гравиметрическим распределением. Но само состояние вещества и его физические свойства там принципиально не поддаются проверке. Из теории относительности следует, что антигравитация, равнозначная отрицательной энергии, невоспроизводима. Даже с помощью Йалис раскрыть сферу Шварцшильда вряд ли можно — это потребует колоссальной энергии и Вселенная может просто перестать существовать… в доступной нашему пониманию форме.

— И нет никакого способа узнать, что происходит внутри? Почему исчезают корабли? В миг перехода в не-пространстве на них не действуют никакие силы, включая и гравитационные. Но если там нет времени… Кстати, что будет, если сквозь черную дыру пройдет звездолет, способный выпадать из хода времени, как ваш? Это… делалось?