Он встал, поднимая на руки своего товарища, и отошел от дверей на несколько шагов. Казалось правильным, что они с Джаком должны быть отдельно от всех остальных.

— Посмотри-ка, — сказал Долган из-за барьера с насмешкой в голосе, — он, наверное, плачет!

Кейл не стал поворачиваться к слаадам, продолжая смотреть в зеленые глаза Джака. У него в голове пронеслись тысячи воспоминаний. В каждом из них Джак улыбался, смеялся, курил трубку. Эревис не мог вспомнить хоть раз, когда смеялся сам, если рядом не было Джака. Что он будет без него делать?

Скопившиеся в уголках глаз слезы потекли по щекам, упали на лицо полурослика. Кейл стер их. Всхлипнул.

Его разум был пуст. Он хотел сказать что-то, что угодно, но не мог найти слов. Вместо них из глотки вырвался нечленораздельный животный звук, первобытное выражение невыражаемого.

Они через столькое прошли. Столько раз выживали. Неужели лишь затем, чтобы все закончилось вот так?

Он продолжал повторять про себя: «Как это возможно? Как такое может быть?»

Тело Джака остывало на его руках. Его лучший друг коченел. Эревис смутно осознавал начинавшую нарастать в нем ярость. Ярость исходила из самой сердцевины его души, пропитывала его, заставляя тело содрогаться. Вокруг кружились тени, будто маленькие огоньки мрака.

Ярость дала ему фокус, точку опоры, цель.

Слезы остановились. Всхлипы прекратились. Мир продолжил движение.

Он обернулся, встретился взглядом с Ривеном, не отвел глаз. Оба промолчали. Во взгляде убийцы Кейл увидел нечто, чего не видел ранее. Ривен тяжело дышал, из дюжины маленьких порезов на его теле текла кровь. Магадон все еще лежал на полу, пытаясь остановить кровотечение из ран в груди и животе. По тому, под каким странным углом торчала из колена его нога, Кейл видел, что та сломана или вывернута из сустава. Проводник был почти таким же бледным, как и его глаза. Его взгляд, хоть и стеклянный, был сосредоточенным.

У Кейла еще остались исцеляющие заклинания, но использовать их он не мог, не сейчас. Горе Эревиса было точильным камнем, заострявшим его ярость, затачивающим его ненависть. В нем не было исцеления. У него был лишь гнев. Он мог причинять лишь боль.

Он опустился на одно колено и посадил Джака так, чтобы тот опирался о стену. Провел ладонью по лицу полурослика, заботливо закрывая его глаза. Это была последняя заботливая вещь, которую он собирался сделать.

— Да он и правда плачет! — заметил Азриим. Долган хихикнул.

Кейл вспомнил тот случай в доках, когда Джак сказал ему, что они должны стать героями, если получится. Он сдержит свое обещание другу. Но не сейчас. Прежде, чем стать героем, он хотел побыть убийцей.

Поднявшись, он посмотрел на Магадона и спросил:

— Который?

Магадон глядел на него непонимающе. Проводника уже охватил травматический шок.

— Который сделал это? — зарычал Эревис. Хоть он и не хотел этого, но тон его был жестким. На коже шейда кипели тени. Кулаки были сжаты.

— Здоровяк, — с трудом выговорил Магадон.

Кейл кивнул. Он посмотрел сквозь барьер на Долгана. Через барьер его когти казались огромными. Их покрывала кровь. Кровь Джака.

Ладони Эревиса сжимались и разжимались, сжимались и разжимались. В ушах грохотал стук сердца. Усилием воли он взял свой гнев под контроль, направляя его.

— Кажется, ты разозлил его, Долган, — усмехнулся Азриим.

Долган ответил Кейлу тяжелым взглядом и обнажил клыки:

— Это хорошо.

С осторожностью Эревис извлек свою черную маску и надел ее. За этим черным покровом он позволил убийце взять над собой верх. Джак был мертв. На мгновение умерло и сознание Кейла. Он собирался заставить слаада страдать.

Не открывая глаз от здоровяка, он зашептал молитвы, накладывая заклинания, которые увеличат его силу и скорость. Тьма в святилище сгустилась, отражая его настроение.

— Ой-ой, он по-настоящему зол, — продолжал насмехаться Азриим.

Слаады с хищнической грацией расхаживали туда-сюда вдоль границы псионического барьера. Азриим достал сначала один жезл, потом второй, прикоснувшись к себе и Долгану, наверняка усилив их собственные способности.

Глядя на подготовку слаадов, Эревис снова воззвал к Маску, используя заклятие, которое наделяло его божественной энергией. Небольшая часть силы Маска ворвалась в него, наполнила, концентрируя его ярость, увеличивая его злость. Его тело выросло в полтора раза. Сила возросла еще больше. Этим он сравнился с Долганом.

Он был готов.

Кейл оглянулся на Магадона.

Проводник выглядел... истощенным. Кейл не мог ему помочь, пока кого-нибудь не прикончит.

— Держись, — сказал Эревис, и его голос был глубже обычного, более повелительным. — Это скоро закончится.

Магадон кивнул, и несмотря на боль, улыбнулся.

— Опусти барьер, Магз, — сказал ему Кейл, и обернулся к слаадам. — И подними снова, когда мы пройдем.

Слаады прекратили расхаживать.

— О, не стоит беспокойства, — сказал Азриим, беря телепортационный жезл. — Мы сами придем к вам.

Кейл мог просверлить в нем дыру взглядом.

Азриим опустил жезл.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — согласился он.

Слаады отошли и расступились по разные стороны широкого коридора.

— Эревис... — произнес Магадон.

— Здоровяк мой, — предупредил Эревис Ривена.

Убийца, стоявший по левое плечо от шейда, кивнул. Он крутанул клинки, указывая ими в сторону Азриима.

— Очень жаль. Я так долго хотел прикончить этого тупицу. Но мне сойдет и болтун.

Азриим оскалился и зашипел. Долган снял со спины топор, поднял его и зарычал. Вены и сухожилия переплетались с мышцами на его руках, груди и шее.

Кейл взялся за рукоять Клинка Пряжи, потянул его из ножен, но остановился.

Ривен искоса посмотрел на него.

— Что ты делаешь?

— Сойдусь врукопашную, — ответил Эревис обещанием и угрозой Долгану. Он не мог сдержать сочившиеся с кожи тени.

— Думаю, меня устроит сталь, — покачал головой Ривен.

— Опусти его, Магз, — снова приказал Кейл.

Долган отбросил топор и ждал его, сжимая и разжимая когти. Они с Кейлом будут драться кулаками и когтями.

— Помни, что они сильнее, — предупредил Ривен.

— Уже нет.

Ривен покосился на него, кивнул, покачиваясь на носочках.

— Давай, Магз, — сказал он.

Псионический барьер вспыхнул и исчез.

В тот же миг Азриим произнес слово и выпустил из вытянутой руки разряд черной энергии. Кейл и Ривен бросились в стороны, разряд прошел мимо.

Ривен направился к Азрииму, его сабли танцевали.

Эревис бросился на Долгана.

Воспоминания о прошлой жизни — или то был лишь сон? — оставили Джака, бледные призраки памяти уносились в забвение. Он знал, что что-то помнит, не мог только вспомнить, что именно. Эта потеря причиняла ему смутную боль, которая вскоре тоже прошла.

Это было неважно. Он был счастлив здесь.

Босыми ногами он стоял посреди верескового луга. Покрытые густой зеленой порослью холмы тянулись во все стороны, сколько хватало глаз. Трава под ногами, под голыми ступнями, была мягкой. С небес струился золотой свет, согревая его. Кое-где виднелись одинокие величественные вязы, их кроны отбрасывали большие тени на траву.

Тень.

Откуда-то возникло воспоминание. Он почти успел ухватить его за хвост, но воспоминание ускользнуло. Что бы это ни было, оно заставило его улыбнуться.

Траву всколыхнул мягкий ветерок, заставил зашептать листья вязов. Откуда-то издалека ветер принес запах готовящейся пищи — тяжелый, согревающий нутро запах. Аромат был знаком Джаку, хоть он и не знал, откуда.

— Ну что ж, — спокойно сказал он.

Он зашагал, ведомый своим носом. Над головой висели лазурные небеса с белоснежными хлопьями облаков. Джак просто обязан был выкурить трубку, уж слишком день был хорошим, чтобы не закурить. Потянувшись за трубкой, он не нашел ее в поясном кошеле.

«Странно», — подумал он, но разочарование быстро угасло.