Я ухмыльнулся: еще бы мне не помнить!

Машина ехала по аллее, усаженной елками, похожими на палки. Наконец, вдали показался дом, и Карл подогнал «бьюик» к стоянке. Здесь нас проверили еще раз, взяли с нас с Карлом по тысяче франков за разовые билеты и пропустили в клуб.

Мы оказались на маленькой площадке, от которой во все стороны веером расходилось несколько лестниц. Вместе с немногочисленными посетителями мы поднялись по одной из них. Карл тут же куда-то подевался, и я старался не потерять Анри из виду. В зале было довольно много столиков, и я уже собирался сесть за один из них, но Лесаж указал за перегородку.

— Здесь малолюдно, — сказал он, — основное развлечение: танцы, рулетка — все это наверху, но все же в отдельном кабинете нам будет удобней.

Лесаж был рад нашей встрече и не скрывал этого, а ведь во время войны мы были знакомы в общей сложности не больше двух месяцев. Мы искали тогда базу в Верхней Силезии, где по нашим сведениям производилось атомное оружие, но не нашли ее. Однажды вечером обе наши группы наткнулись на засаду, и парни Анри, хоть и были отлично обучены, погибли до одного. Остались лишь мои люди. Мы все переоделись в форму убитых немцев и выбрались из западни, воспользовавшись личными документами врагов.

Наша рация была разбита, и связь с руководством прервалась. Лесаж знал, что ему предстоит ответить за гибель людей, и был к этому готов. Вот тогда-то мы совершенно случайно и обнаружили этот поезд. Он стоял у пограничной станции, и мы вдевятером решили его атаковать. Но удача отвернулась от нас: Лесаж, который не мог думать ни о чем, кроме погибших парней, забыл об осторожности и попался в руки гестапо.

Мы поняли, что нельзя терять ни минуты, и вместо того, чтобы освобождать Лесажа; прямиком рванули на станцию. А дальше были два дня адской работы. Мы перегнали состав на заброшенную ветку, и фашисты попались в эту ловушку, позволив нам перебить охранников и захватить поезд.

Закончив операцию, мы ночью пробрались к зданию гестапо, чтобы помочь Лесажу, но оказалось, что рядом с тюрьмой упала бомба, и несколько пленников сбежало, в том числе и Анри. Мы вернулись в Париж все вместе.

Сидя в уютном кабинете аристократического клуба, мы предавались воспоминаниям и опустошили одну за другой шесть бутылок виски. Я сказал Анри, что приехал в Париж развеяться, и он назвал мне кучу мест, где молено весело провести время. Вполне понятно, мы так нагрузились, что перед глазами у нас поплыло.

Потом в наш кабинет заглянула какая-то шумная компания, и мы долго мотались в ее составе по каким-то коридорам и лестницам.

Наконец, оказавшись в длинной проходной комнате, где царил полумрак, сквозь который брезжили экзотические растения в кадках и низенькие китайские диванчики с изогнутыми спинками, я отстал от компании. Мне нужно было отлежаться и принять что-нибудь, от головной боли, и я расслабленно опустился на один из диванчиков. Через некоторое время я почувствовал себя способным передвигать нижние конечности, но вдруг в комнате послышались шаги. Решив, что это ищет себе место очередная пьяная компания, я притаился за спинкой своего диванчика.

Однако уже через мгновение я понял, что приближаются лишь два человека, и шаги их размеренны и медлительны, как у крадущихся кошек.

Дверь отворилась и в комнату действительно вошли двое. Хоть они и были наряжены в смокинги, вид у них был, как у дешевых бродяг, а при взгляде на их физиономии невольно возникали смутные воспоминания об историях, где действовали профессиональные убийцы.

Я, оставаясь незамеченным, переводил глаза с одного на другого: высокий блондин с перебитым носом и крепыш среднего роста, похожий на итальянца, с копной сальных черных волос.

Они шли по комнате, осматривая каждый угол, и я даже подумал, что, может быть, эти типы ищут именно меня, и плотней прижался к спинке своего диванчика. От одного вида этих красавчиков я мгновенно отрезвел.

Неслышными шагами они все ближе подходили к моему убежищу. Я перестал дышать.

Наконец эта импозантная парочка миновала мое ненадежное убежище и скрылась в темноте соседней комнаты.

Я вытер разом вспотевший лоб и облегченно вздохнул. Но что за чушь! Почему я решил, что они ищут именно меня. Да эти типы, возможно, вообще ничего не искали! А вот я, в отличие от них, действительно должен кое-кого поискать: ведь я уже давно не видел Карла. Куда он мог подеваться?

Я приподнялся, но тут из темноты, куда скрылись сомнительные типы, снова послышались шаги, и мне пришлось нырнуть в свое укрытие.

Шаги приближались, и я уже совсем потерял надежду остаться незамеченным, как вдруг совсем рядом со мной раздался вздох, и женский голос произнес:

— О, Кристоф…

За этим последовал звук поцелуя и шелест одежды, заскрипели пружины диванчика, который находился недалеко от моего убежища.

Я осторожно выглянул из-за спинки: на шелке китайского диванчика возлежала женщина, лица которой я, как настоящий джентльмен, не разглядел, а сверху примостился какой-то тип в белой рубашке. Женщина вскрикнула и застонала от сомнительного удовольствия, и тогда я поднялся во весь рост, стараясь производить как можно больше шума.

Две пары остекленевших от ужаса глаз уставились на меня. Потом женщина пронзительно вскрикнула. Я же покинул свое укрытие, с видом оскорбленного достоинства прошел мимо любовников и в конце концов оставил их наедине. Только не думаю, что парень после подобного конфуза способен сам получить удовлетворение и уж тем более доставить своей партнерше. Теперь мне стал понятен замысел архитектора, построившего в этом здании такое количество укромных комнат и кабинетов.

На часах было половина двенадцатого.

Карла я отыскал в небольшом зальчике, где он рассказывал потрясенным слушателям, как якобы будучи посланником в одной африканской стране ловил крокодилов, используя в качестве наживки аборигенов, предварительно выкупав их в соусе «провансаль». Заметив меня, он извинился и отошел.

— Берт, — прошептал он, подходя. — Там, наверху — комнаты прислуги, где, видно, и ночевала Анни. Я хотел пройти туда, но меня не пустили.

— Надо все как следует осмотреть. Пошли!

— Куда?

— Наверх.

Проникнуть на верхний этаж было действительно не так-то просто. На площадке стояли два мордоворота в ливреях и смотрели на нас чрезвычайно нелюбезно, пришлось вернуться вниз.

Неподалеку от лестницы располагалось пять дверей, которые вели в кабинеты. Нам повезло: первый же кабинет оказался свободным, мы вошли и повернули в скважине ключ. Потом я подошел к распахнутому окну и выглянул наружу. Прямо над собой я увидел темное окно третьего этажа. Стена была идеально гладкой.

Я закрыл окно и обвел кабинет взглядом. Возле портьер висели отличные шелковые шнуры, и я снял их, связал вместе и сделал петлю на конце. Получилось нечто, напоминающее лассо. Тогда я вновь открыл окно и прикинул, куда бы можно закинуть петлю. Крюк на железной решетке, окаймляющей окно, вполне отвечал моим требованиям, я размахнулся и попробовал себя в роли ковбоя. Все получилось со второй попытки. Я проверил шнур на прочность и взглянул на Карла, который с большим интересом наблюдал за моими действиями.

— Ты хочешь сказать, что я должен буду взобраться по этой веревочке?

— Я сам заберусь, ты останешься здесь.

— Ничего не имею против.

Я снял туфли и полез по шнуру, упираясь ногами в стену. Через тридцать секунд я уже вцепился в решетку и повис. На следующем окне решетки не было, но нас разделяло всего лишь около двух метров. Вдоль окон шел узенький карниз, я ступил на него и сделал осторожный шаг. Пропасть внизу смотрела на меня мертвыми глазами, я чувствовал ее плотоядно разинутую пасть и плотней прижался к стене. Еще два шага, и я — у цели.

Окно было закрыто на задвижку. Я обернул руку платком и с силой ударил по стеклу. Остальное было легко и просто.