— Именно по этой причине я принял решение убить шантажистку. Но вскоре понял, что на это у меня кишка тонка. Мне удалось разыскать в бунгало револьвер, из которого Рут застрелила охранника. — Я вынул из кармана револьвер и положил на стол. — Вот это оружие.

Кэйри наклонился, внимательно осмотрел револьвер, что-то промычал и вновь откинулся на спинку стула.

— Разыскивая в бунгало револьвер, я наткнулся на коробку с письмами. Одно из них было послано некой Клэр Саймон…

— Знаю, знаю, — прервал меня Кэйри. — Мы тоже обнаружили его, так что я знаю содержание.

Замолчав, я с удивлением глянул на инспектора.

— Так почему, в таком случае, вы сразу не занялись поисками Уилбура?

— Продолжайте показания, мистер Холлидей. И что вы предприняли после прочтения письма?

— Приехал в Лос-Анджелес, отыскал Уилбура и сумел передать ему адрес Рут Маршалл вместе с тридцатью долларами на поездку в Санта-Барбару. Уилбур, как мне удалось узнать, действительно в тот же день исчез из города. Это было как раз в день смерти Рут Маршалл. Так что нет сомнений в том, что это именно он убил ее.

Кэйри протянул руку и выключил магнитофон. Затем раскрыл пухлую папку, лежащую на столе, и начал быстро просматривать бумаги, находящиеся там. Отыскав какое-то письмо, он протянул его мне.

— Не та ли это записка, которую вы ему писали?

Я сразу узнал почерк, и сердце мое екнуло.

— Как она оказалась у вас?

— Найдена в гостинице «Андерсон». Уилбур так и не получил ее.

Пот выступил у меня на лбу, и пришлось вытащить носовой платок, чтобы вытереть его.

— Не получил? Как же так! Не понимаю, о чем вы!

— Не получил, — уверенно повторил Кэйри. — Ваше послание было доставлено в гостиницу утром семнадцатого, а Уилбур был арестован ночью. Он физически не мог получить ваше письмо, так как был арестован за распространение наркотиков и отправлен в тюрьму штата отбывать оставшийся срок заключения. — Кэйри вновь взял в правую руку карандаш и принялся постукивать им по столу. — Обнаружив письмо Клэр Саймон, я немедленно связался с полицией Лос-Анджелеса, и мне сообщили, что он уже арестован. Утром следующего дня администрация гостиницы передала ваше послание, а те переадресовали его мне. Мы ничего не стали предпринимать в отношении Уилбура, так как тот не только не мог убить Рут Маршалл, но даже не получил вашу записку.

Как загипнотизированный я смотрел на Кэйри, не в силах заставить себя поверить в услышанное.

— Так кто же в конце концов ее убил? — выдавил я.

— Ну и упрямый же вы человек, — скучным тоном отозвался Кэйри. — Сколько можно повторять: ее убил Джек Мендон. Имеются неопровержимые доказательства этому. Он изменял Рут Маршалл. Еще в Санта-Барбаре он познакомился в Памелой Тэрри и по уши влюбился в эту красотку. Рут каким-то образом узнала о их связи и пригрозила, что выдаст его полицейским, если тот не прекратит интрижку с Памелой. Мендон и так уже собирался делать ноги, а тут еще ваш звонок. Более чем убедительный повод для бегства. Но Рут Маршалл не сомневалась, что он хочет отделаться от нее, и набросилась на Мендона с ножом. В завязавшейся потасовке Мендон убил ее. В качестве улики у нас имеется нож, которым было совершено убийство, имеется испачканный кровью убитой костюм Мендона. Наконец, у нас имеется его признание в факте совершения убийства сожительницы.

Я не сводил взгляда с Кэйри, слишком ошеломленный, чтобы что-то сказать. Замолчав, Кэйри выжидательно смотрел на меня, равномерно постукивая карандашом по столу. Поняв, что мне нечего возразить, он продолжал:

— Итак, мистер Холлидей, своим признанием вы поставили себя в крайне щекотливое положение.

— У меня не было ни малейших сомнений в том, что именно Уилбур виновен в смерти Рут Маршалл, — хрипло сказал я, — и не хотел, чтобы в этом обвинили Мендона.

Кэйри нажал кнопку перемотки магнитной ленты.

— А чего ради, скажите мне, вас должна была беспокоить участь такого законченного мерзавца, как этот гангстер? — Кэйри снял катушку с лентой и положил ее на стол.

Ни один человек, если он не хочет оказаться подлецом в собственных глазах, не мог бы на моем месте поступить иначе.

— Надо же, какой моралист… Обвинить вас в умышленном убийстве, скорее всего, не удастся, но лет пятнадцать тюрьмы вам тем не менее гарантировано. Интересно, как отнесется к этому ваша женушка? Она не возражала против того, чтобы вы сделали это идиотское признание, за которое полагается такой долгий тюремный срок заключения?

— Сара ничего не знает.

— Надо же! Сообщение о вашем аресте явится для нее настоящим потрясением, не так ли? — Злорадные нотки в голосе инспектора мне не понравились.

— Вам-то что до этого?

Кэйри наклонился, потрогал револьвер и вновь откинулся на спинку стула.

— А кто будет достраивать мост, если вы окажетесь за решеткой?

— Свято место пусто не бывает. Незаменимых людей нет.

— Что верно, то верно. — Стул под грузным телом Кэйри предательски заскрипел. — Вот и на моем месте с завтрашнего дня будет сидеть другой. Я и домой-то не успею дойти, как мои бывшие сослуживцы забудут о моем существовании… И все же, какая участь ожидает вашу жену? Остаться одной-одинешенькой в таком возрасте…

— Вам то что до того! Что сделано, то сделано, и пора расплачиваться по счетам. А вы делайте то, что положено в таких случаях.

Кэйри закрыл лежащую перед ним папку, отодвинул ее на край стола и взглянул на часы.

— Подождите минут пять, мистер Холлидей. — Прихватив револьвер и бобину с лентой, он с трудом протиснулся мимо меня и вышел из кабинета. Мне не оставалось ничего другого, как ждать.

«Пятнадцать лет!»

Я думал о Саре и проклинал себя за то, что не сказал ей правды. Это были самые мучительные и длинные полчаса в моей жизни.

Когда дверь распахнулась и на пороге вновь появился инспектор, стрелки часов показывали половину шестого. В зубах Кэйри была зажата дымящаяся сигара. Вынув ее, он злорадно улыбнулся.

— Не соскучились? Небось, представляли себя за решеткой, а?

Я промолчал.

— А я прощался с ребятами. Ровно в пять сдал полицейский значок, так что в данный момент я вольная птица. За вас возьмется сержант уголовной полиции Карноу. Между нами, другого такого мерзавца и сыскать невозможно. — Кэйри вынул из кармана бобину с пленкой. — Подпрыгнет до потолка, когда услышит о ваших похождениях в вашем же собственном изложении. — Кэйри не спускал с меня цепкого взгляда. — Но мы с вами можем сделать так, что он никогда ничего не узнает.

До меня не сразу дошел смысл его слов.

— Не понимаю…

Злорадная улыбка Кэйри стала еще более отталкивающей.

— А что здесь понимать? Небольшая сделка, мистер Холлидей. В сущности, что важнее денег? Если пожелаете, я могу передать вам этот компромат. Чего проще? И вы преспокойно возвращаетесь к жене и строительству моста.

«Что важнее денег»?!

Кэйри употребил именно те самые слова, что и Рут. Ситуация проясняется. Итак, из лап шантажистки я попадаю в лапы шантажиста. Все возвращается на круги своя. Мне внезапно захотелось от души врезать по этой гнусной харе, но вместо этого я спросил:

— И во что это мне обойдется?

Физиономия Кэйри вновь расплылась в улыбке.

— Она хотела вытянуть с вас еще сорок тысяч, если не ошибаюсь. С меня будет достаточно и половины этой суммы.

— А потом? Сколько вы потребуете потом? — спросил я, не спуская с него глаз.

Я же сказал: меня устроит двадцать тысяч. За это вы получите обратно револьвер и ленту с записью.

— Устроит до тех пор, пока вы их не истратите. Потом явитесь ко мне и начнете петь старую песню о том, как вам не повезло в жизни.

— И все же у вас нет другого выхода. Придется рискнуть. Хотя можно прямо отсюда отправляться в тюрьму.

— О’кей, я согласен.

— Прекрасно. Деньги мне нужны наличными. Это будет честная сделка, я вам — револьвер и ленту с записью, вы — деньги. Когда вы сможете набрать нужную сумму?