Но вот все вещи уложены, и пакет с продуктами в дорогу собран. Мы идём прогуляться, Ирван просит меня зайти ко мне на работу, ему нужно написать жене письмо.
Открыв электронную почту, он, наконец, обнаруживает от неё сообщение. По его лицу видно, он этому несказанно рад. Я демонстративно отворачиваюсь, давая ему возможность читать без моего взгляда «через плечо», но Ирван только усмехается.
«Секретов от тебя у меня нет, - говорит он, - заодно бытовому французскому поучишься».
«У меня всё хорошо, - пишет его жена, - ты не волнуйся. В Бретани сейчас хорошая погода, после работы я хожу на пляж, а по вечерам навещаю маму. Сообщения твои я получила, и рада, что у тебя всё нормально …».
Что у Ирвана всё нормально, я вижу по заблестевшим его глазам. До Михайловки теперь он будет добираться в хорошем настроении. Как много всегда зависит от наших женщин, мы не должны на них обижаться по мелочам, мы должны их любить…
Я читаю письмо дальше и вдруг осознаю, что почти всё в нём понимаю. Да, язык я уже выучил не плохо, по крайней мере, письменный…
Закончив с письмом, Ирван начинает строчить ответ. Что он пишет, я уже не смотрю, иду прогуляться.
Возвратившись через полчасика, а время уже поджимает, вижу, что он уже всё закончил и отправил письмо адресату.
«Я хочу купить себе такой же нож, какой был у тебя на рыбалке, - говорит, улыбаясь, француз, - мы успеем это сделать? Я видел хорошие ножи в магазине, напротив ваших полицейских начальников».
«Это в ЦУМе, - говорю я, - недалеко отсюда. Паша нас довезёт».
«Если пробок не будет», - замечает Павел.
«Амбутэйяж», - хватаю я знанием французского.
Мы втроём спускаемся в лифте на первый этаж.
В его торце находится большой продуктовый отдел, француз решает ещё кое-чего прикупить в дорогу.
«Давай, быстрее», - подгоняю я его и тыкаю пальцем в продукты, которые советую ему взять. Он уже доверяет мне в этом вопросе, берёт колбасу, кефир, бутылку воды и лаваш. Затем мы быстренько садимся в машину и жмём к Центральному Универмагу. Отдел с ножами закрыт, так всегда бывает, когда торопишься, но свет в нём горит. Я интересуюсь в соседнем отделе, где продавец?
«Отлучилась на пять минут», - сообщает мне симпатичная девушка.
Мы ждём пять минут, десять, я поглядываю на часы и начинаю волноваться.
«Ещё пять минут, и всё, едем, - говорю я, - а то ты опоздаешь на поезд. Если тебе так понравился мой нож, я его тебе подарю».
Но в назначенное время продавец так и не появляется.
«Всё, едем», - отрезаю я.
Дома уже все волнуются не на шутку, особенно мать. (Жена - нет. Она потом скажет мне, что если бы француз опоздал, ничего страшного, пожил бы у нас ещё пару деньков. Только-то и всего...). Мы моем руки, садимся за стол и начинаем запихивать в рот всё подряд. Я поглядываю на Ирвана, но он почему-то не спешит, или это мне так кажется. Он тщательно всё пережёвывает и задумчиво смотрит в окно. Я подхожу к окну и вижу, что Борис уже подъехал. Я договорился, чтобы на вокзал отвез нас он, Павел занят по работе. Я машу ему рукой, а он мне показывает на часы. Я поглядываю на свои, до отхода поезда остаётся тридцать минут.
«Всё, - говорю я, - подъём и быстро в машину».
И тут Ирван произносит свою, ставшую потом знаменитой, фразу:
«Мне надо выпить ещё маленький кофе…».
Над столом повисает пауза, и у всех раскрываются рты.
Часть VI. Глава II.
«Ирваныч, - говорю ему я, - дорогой, милый мой, мы опоздаем на поезд».
«Успеем, - отвечает француз, - я только в туалет сбегаю».
«Действуй, - говорю я жене, - у тебя максимум полминуты».
Жена понимает, что к чему. Она берёт чайник, наливает в него воды, как раз на «один маленький кофе», и включает его в розетку.
«До кипения не доводи, - советую я, - а то он пить долго будет».
Но вот мы в машине. Хорошо, что сегодня нет пробок на улицах. Кризис в экономике и жаркий август помогли с ними расправиться. Проезжая мимо ЦУМа и видя, что у нас уже не остаётся ни минуты, я вспоминаю про свой рыбацкий нож. Достаю его из кармана и дарю французу. Предварительно прошу у него рубль, примета такая.
«В следующий раз я тебе тоже куплю, - говорит он мне и жмёт мою руку, - или из Франции привезу».
Но бывают ли в жизни следующие разы? Не всё ли в ней самое лучшее случается всегда экспромтом?...
Через десять минут мы на бетонном мосту через реку, переезжаем нашу красавицу Десну.
«Посмотрите, сколько купальщиков», - говорит француз.
И правда, на другом берегу народу собралось человек двести.
«Сэ бэне (купальщики), - отвечаю я, - «сэ» наш городской пляж».
Отсюда до вокзала уже рукой подать. Но время, как песочные часы, сыплется всё быстрее и быстрее. До отхода поезда остаётся десять минут.
Мы быстро припарковывается. Я хватаю огромный рюкзак, Борис спортивную сумку и пакет с продуктами, Ирвану достаётся рюкзачок с документами и книгами.
«Вытаскивай билет, - кричу ему я, - у тебя одиннадцатый вагон. Сейчас посмотрим, откуда нумерация: с головы, или с хвоста»?
Успеваем мы вовремя. Немного отдышавшись, пока проводник сверяет билет с паспортом Ирвана, мы затаскиваем его вещи в вагон. Укладываем их на верхнюю полку и возвращаемся обратно на перрон. Всё, час икс наступил – пора прощаться. Сперва мы стоим в нерешительности, потом обнимаемся и троекратно целуемся. Всё по русскому обычаю. Я прижимаю француза к себе чуть крепче, может быть, чем следует, но Ирван сам меня не отпускает. Очки на нём запотели: от жары ли, или от волнения…теперь, какая разница. Что-то трогательное и беззащитное проглядывается мне в его крепкой спортивной фигуре. Становится почему-то жалко его. Я отстраняю его от себя, но всё ещё держу за руку, а он её не вырывает и не уходит. Он всё ещё со мной…
«Ну, всё, - говорю я ему, - счастливого пути. Как только приедешь в Михайловку, сразу позвони».
Ирван медленно поворачивается и взбирается по ступенькам в вагон. Всё, как в кадрах братьев Люмьер, только у них прибытие поезда, а у нас отправление…
Не став дожидаться, пока его худощавая фигура скроется в тамбуре, я поворачиваюсь и быстро иду по перрону. Боря едва поспевает за мной. У подземного перехода я врубаюсь в действительность и останавливаюсь. Смотрю на часы.