– Карл, дорогой друг! Рад тебя видеть.
– Здравствуй, Сантис, – сенаторы по-дружески обнялись. Сантис был другом Карла с самого детства. Их отцы часто оставляли их вдвоем, когда уходили по делам, слишком занятые, чтобы присматривать за мальчиками. Они, наверное, надеялись, что вдвоем они не смогут сделать ничего плохого, ограничивая друг друга и отговаривая от безумных поступков. Что ж, в этом они оказались катастрофически неправы и два друга много дел наворотили за спинами отцов. Естественно никто никогда не жаловался на них, но прислуга каждый раз в ужасе вздрагивала, если отец Сантиса прибывал в поместье Дюпье и вел за собой сына.
– Как дела, Сантис? Все хорошо?
– Да-да, просто отлично. Слушай, я знаю, мы в разных концах зала, но давай немного пройдемся, ты не против?
– Простите, господин Сантис, но до начала заседания остается всего две минуты, – сделал шаг вперед Аден. – Боюсь, вы не успеете...
– Все в порядке, Аден. У нас еще полно времени. Пойдем, Сантис, без нас все равно не начнут.
– Это точно, – улыбнулся мужчина.
Оба сенаторы быстро зашагали по коридору, пропуская мимо себя спешащих сенаторов, их ассистентов и телохранителей.
– Готов к голосованию? – спросил Сантис.
– Настолько, насколько это вообще возможно. Я сделал все, что от меня требовалось, дело за вами. Ты поговорил с остальными?
– Да с некоторыми успел пообщаться до того, как встретил тебя.
– И как?
– Все готовы поддержать тебя, как и договаривались ранее. Однако это странно, заседание созвали раньше, чем планировалось. Если бы все сенаторы не прибыли заранее в город, кто знает, сколько приняло бы участие в голосовании.
– Да, я тоже немного удивился. Но думаю, что знаю, почему они так поступили.
– И почему же?
– Ты слышал, что творят ангелы в городе?
– Да. Перекрыто полгорода, люди не успевают домой или на работу, сотни несчастных случаев, что неудивительно при той давке, что устроили на улицах. А потом еще и эта перестрелка. Говорят, они разнесли целый квартал, хотя никто так и не знает, почему и для чего.
– Я так понял, что они нашли тех, кто ответственен за падение Верхнего города, – сказал Карл, после недолгой паузы.
– В самом деле? Откуда ты это знаешь? Я ни о чем подобном вообще не слышал, – удивленно посмотрел на друга Сантис.
– У Адена есть пара знакомых в Гвардии Альянса. Еще с тех пор, когда он нес там службу. Они сказали, что половину солдат в городе призвали, чтобы провести операцию, поражает сам размах. Да и сам подумай: ангелы, гвардия, уничтоженные дома, экстренная эвакуация целого района города. А в самом конце уничтожили квартал или около того. Я лично не вижу других причин, зачем еще задействовать такие силы, да еще и в этом городе.
– Ну да, вполне логично. Как думаешь, у них получилось? Ну, я имею ввиду, успели ли они поймать всех, кто участвовал в нападении?
– Поверь мне, Сантис, я как никто другой заинтересован в том, чтобы напавших на меня людей схватили.
– Да, это точно, – успел сказать Сантис за секунду до резкого сигнала, возвещающего о том, что заседание начнется через тридцать секунд. – Ого, как быстро. Ну, мне пора к себе. Увидимся после заседания, Карл!
С этими словами друг Карла поспешил к себе в ложу, пока не началось заседание. Карл Дюпье в это время как раз подошел к собственному сектору и поспешил в зал. Помещение представляло собой точную копию зала Сената в Верхнем городе, за тем лишь исключением, что сенаторы и их помощники доставлялись к своим ложам на парящих металлических дисках, плавно покачивающихся над полом в самом низу зала. Карл обошел нескольких сенаторов, слишком занятых своими проблемами и создававшими давку, и добрался до одного из дисков. Следом за ним на него ступили его ассистент и Аден.
– Карл Дюпье, сенатор, – громко и четко сказал Карл.
Через секунду диск плавно взмыл наверх и поплыл по воздуху. Ложа Карла находилась практически на самом верху, лишь три уровня были выше, чем его собственный. Диск замер напротив его ложи и все три пассажира шагнули в нее. Диск улетел прочь к новому сенатору, а перегородка ложи поднялась наверх. Карл оперся на перегородку и оглядел зал, он был почти полон, еще двадцать, может тридцать мест пустовали, но вскоре все они будут заняты. Даже те, чьи сенаторы погибли во время нападения на город, не будут пустовать, ведь на место погибших уже были избраны новые.
– Как же быстро мы меняем верность одному человеку на преданность другому. Посмотри на них Аден. Вон там, – Карл указал на ложу напротив, в которую в этот момент ступал молодой человек с девушкой ассистенткой. – Уильям Вордсворт, первый сын Варна Вордсворта, упокой Великий его душу. Отец погиб, когда до него добрался пожар в одном из коридоров Верхнего города. В отличие от своего сына раздолбая, он хоть что-то смыслил в политике. Честный, верный, несгибаемый. Мы с ним во многом могли не сходиться, но он мне нравился. Он мог до конца отстаивать свои идеи, какими бы безумными они не казались остальным. А вот сын, – глаза сенатора наполнились презрением. – Сын тряпка. Готов продаться любому, кто предложит покровительство. Гуляет по клубам, пропивает за день столько, сколько не зарабатывает половина этой планеты за год. Он не разорил семью только потому, что они владеют несколькими ювелирными заводами, и его отец заключил несколько выгодных сделок с каперами. Пока папа строил будущее для семьи, сынок планомерно разрушал его фундамент. Его не интересует исход сегодняшнего голосования, как не интересует и политика. Ему важны лишь деньги и выпивка, на большее у него не хватает мозгов.
Карл протер пальцами глаза и обвел рукой зал:
– И он не один тут такой. Сколько сенаторов погибло в тот день? Я уверен, что больше половины их приемников такого же рода, как и Вордсворт, а ведь именно они могу решить исход сегодняшнего дня.
– Вы сделали все что могли, теперь все зависит от их честности.
– Да.
Раздался длинный сигнал и последние сенаторы ступили на свои ложи. Заседание началось. В центр зала вышел невысокий лысеющий человечек, который ближайшие десять минут должен был внести в заседание некое подобие порядка. Откашлявшись, мужчина подошел в кафедре и настроил микрофон.
– П-приветствую в-всех сенаторов. Сегодняшнее заседание мы начинаем с голосования. К-как вы все знаете, предыдущий председатель трагически погиб п-при нападении, поэтому сегодня мы избираем н-нового председателя. Я жду ваших к-кандидатов, отправляйте запрос, если вам есть, кого предложить.
Естественно первым прислал кандидата Гарольд Вильямс. Кафедра засияла, когда на ней высветилось имя предложенного кандидата.
– Итак. С-сенатор Гарольд Вильямс предложил своего к-кандидата на пост председателя Сената. К-карл Дюпье. Карл Дюпье, прошу вас, подойдите к краю ложи, сейчас за вами прибудет диск.
Карл отступил от перегородки, когда она скользнула вниз, позволяя ступить на подоспевший диск. Карл обернулся к Адену.
– Удачи, – подмигнул ему телохранитель.
Карл коротко кивнул и ступил на диск. Оказавшись внизу, он подошел к маленькому мужчине и, расправив плечи, встал рядом с ним, придав лицу гордое выражение, и оглядывая собравшихся сенаторов. Сейчас он чувствовал себя так, словно был диковинной зверюшкой, на которую смотрело сборище поваров, предлагающих свои варианты блюда, в которое его стоит добавить.
– Итак. Н-начинаем голосование. П-пожалуйста, если вы хотите видеть Карла Дюпье нашим новым председателем к-коснитесь зеленой пластины, если же нет – красной. На г-голосование отводится тридцать секунд.
Карл поднял глаза. Над кафедрой появилось большое голографическое изображение с сотнями серых значков. Каждый из них будет окрашиваться в зеленые или красные цвета, в зависимости от выбора сенатора. Первые значки начали окрашиваться зеленым. Все они были из группировки Гарольда, поэтому неудивительно. Двадцать, тридцать, пятьдесят. Количество зелени стремительно брало верх над серостью. Прошло десять секунд, а краснота так и не появилась. И вот все открытые сторонники Гарольда окрасились в зеленый. Почти половина. Следующим мигнул значок Сантиса. Он некоторое время светился белым, что означало обработку выбора сенатора. И вот... зеленый!