В предшествующее время господствовали более архаические формы эксплуатации несвободного труда (илоты в Спарте, пенесты в Фессалии, мноиты на Крите, долговое рабство и др.), рабство же классического типа только начинало формироваться, играя заметную роль лишь в наиболее передовых торгово-ремесленных городах (таких, как малоазийские). В V в. традиционные формы зависимости типа илотии продолжали существовать и даже играть ведущую роль в ряде полисов, но принципиально новым было то, что во многих полисах, в первую очередь наиболее быстро развивающихся, ставших важнейшими экономическими центрами Эллады (таких, как Афины), исчезли из жизни архаические формы зависимости и практически единственной формой эксплуатации подневольного труда стало классическое рабство.

Широкое развитие классического рабства нельзя рассматривать как изолированный феномен. Оно происходит в тесной связи с другими изменениями в области социально-экономических отношений: достаточно далеко зашедшим процессом разделения труда, ростом товарно-денежных отношений, укреплением частной собственности.

Наиболее значительный материал источников для суждения о развитии классического рабства дают Афины. Реформы Солона и Клисфена уничтожили социально-экономическое и политическое господство знати, «эмансипировали» основную массу населения Аттики — крестьянство и ликвидировали возможности для его порабощения со стороны знати. Тем самым был закрыт путь развития эндогенного рабства. Но, конечно, эти реформы не могли уничтожить саму потребность общества в подневольном труде.

Основные источники для рабства того времени — внешние: рабов захватывали во время военных действий или покупали. Это обстоятельство способствовало динамичности развития Афин, как экономического, так и политического. Уже в первый период греко-персидских войн военнопленные, которых обращали в рабов, стали одной из основных форм добычи. Например, после битвы при Евримедонте Кимон захватил более 20 тыс. пленных, которых распродали. Были порабощены жители фракийского города Эйон и долопы, обитавшие на о. Скиросе, который, по словам Фукидида (I, 98), заселили сами афиняне. Как справедливо отмечается в современной литературе, после походов Кимона во Фракию и Малую Азию греческие рынки действительно наводнили рабы-варвары. Тем самым греко-персидские войны, несомненно, в большой мере способствовали развитию рабства классического типа. Напротив, Пелопоннесская война умножила число рабов-греков, хотя в ходе ее противники неоднократно прибегали к обмену пленными.

Другим источником рабов были пиратство и охота на людей, торговля иноземцами. Рабы поступали в Грецию из Скифии, Иллирии, Фракии, Пафлагонии, Лидии, Сирии. Как охотники на людей и работорговцы особенно славились фессалийцы, издавна занимавшиеся этим опасным, хотя и выгодным, промыслом. Большую роль в снабжении Эллады рабами играли периферийные греческие города, непосредственно соседствовавшие с варварским миром. Известные рынки рабов находились на островах Самосе и Хиосе. Интересно в связи с этим отметить, что в комедиях Аристофана мы почти не встречаем рабов-греков и многие рабы носят имена, являющиеся обозначением их этноса: Мидас, Фриг, Лид, Карион, Сира, Фратта. В списке рабов одного из осужденных по делу «гермокопидов», Кефисодора, продававшихся на аукционе, упомянуты 5 фракийцев, З карийца, 2 сирийца, 4 иллирийца, 1 скиф, 1 колх, 1 лидиянка (Syll., I, 96). Наконец, еще один источник рабства — естественный прирост. Родившиеся и выросшие в доме господина рабы обычно считались более надежными, и их больше ценили.

Широкое распространение рабского труда в Афинах не подлежит сомнению. Использовали рабов в различных отраслях экономики. Особенно важны свидетельства о рабском труде в сельском хозяйстве, поскольку оно составляло основу экономики античной Греции. Бесспорно, в Аттике были относительно крупные поместья, основная рабочая сила в которых — рабы. Таким именно хозяйством, по всей видимости, было имение Перикла, о котором рассказывает в его биографии Плутарх (XVI). Здесь всем управлял раб Евангел, доверенное лицо хозяина. Ксенофонт в «Воспоминаниях о Сократе» (II, 8) называет рабским занятием служить у состоятельного человека помощником по управлению хозяйством, смотреть за полевыми работами, помогать в уборке хлеба и охране имущества. Следует упомянуть также о «Домострое» Ксенофонта. И. Гарлан справедливо указал, что само появление такого произведения, своего рода «учебника», является доказательством некоторого распространения указанного типа хозяйства. Однако такие хозяйства составляли в Аттике явное меньшинство, и гораздо важнее свидетельства относительно рабского труда в хозяйствах средних и мелких крестьян. Для решения этого вопроса источников досадно мало, однако анализ речей Лисия и комедий Аристофана дал, в сущности, одинаковый результат: по речам Лисия, большая часть афинян владела по крайней мере одним-двумя рабами, по комедиям Аристофана, более бедный крестьянин имел от двух до четырех рабов, более богатый — пять-семь.

Все большее значение рабский труд приобретает в ремесле. Известны ремесленные мастерские (эргастерии), в которых рабы составляли основную рабочую силу. Так, отец трагика Софокла держал рабов — медников или плотников; Гипербол, женившийся на разведенной жене Перикла, был хозяином мастерской по производству светильников; у отца одного из вождей радикальной демократии Клеона была кожевенная мастерская, которую обслуживали рабы; отец известного оратора Исократа владел рабами, занимавшимися изготовлением флейт, и этим жил. Примером очень большой (по масштабам античности) мастерской является эргастерий Лисия и его брата: им принадлежало, судя по одной из речей Лисия (XII, 8, 19), 120 рабов, но, правда, по мнению некоторых ученых, не все они работали там. Мелкие ремесленники имели одного-двух рабов, вместе с которыми трудились в своих мастерских. Интересные сведения о работах мы находим в отчетах о строительстве Эрехтейона за 409/8 г.: афинский гражданин Симий работал вместе со своими пятью рабами, получая одинаковую с ними плату, Фалакр — с тремя рабами на тех же условиях, Лаос — с двумя рабами и т.д. (IG, I, 373, 374). А вот другая иллюстрация того, насколько широко рабский труд овладел хозяйством. В «Воспоминаниях о Сократе» Ксенофонта (II, 7) рассказывается о том, как во время событий 403 г. к некоему Аристарху, человеку, судя по всему, состоятельному, сбегается в Пирей куча родственников — 14 человек, которых ему нечем кормить, ибо доходов нет никаких: земля захвачена врагом, дома сдавать некому, а занять денег негде. Сократ советует ему завести ремесленную мастерскую и ссылается на пример других: Навсикид приготовлением муки кормит не только себя со слугами, но сверх того множество свиней и коров, и столько у него еще остается, что он может часто исполнять разные литургии; а печением хлеба Киреб содержит весь дом и живет великолепно; Демей изготовляет солдатские накидки, Менон — тонкое платье, а огромное большинство мегарцев — рабочие блузы. На это Аристарх возражает, что «они ведь покупают и держат у себя варваров, которых могут заставлять работать такие хорошие вещи», тогда как у него нет для этого денег. Обратим внимание на два момента: вместо «рабы» Ксенофонт употребляет слово «варвары»; этих рабов покупают. О численности рабов, занятых в ремесле, красноречиво говорит такой факт: среди 20 тыс. бежавших во время Декелейской войны к спартанцам афинских рабов большинство, как пишет Фукидид (VII, 27), составляли ремесленники.

Особенно в больших масштабах использовали рабский труд в горном деле — в серебряных рудниках Лавриона. 3. Лауффер, исследовавший этот вопрос, показал, что численность рабов здесь варьировалась в зависимости от политических и экономических обстоятельств; так, накануне захвата спартанцами Декелей в Лаврионе работали примерно 25 тыс. рабов. Очень показательно, что самые значительные цифры, которые позволяют представить, сколько именно рабов мог иметь афинянин, связаны как раз с Лаврионом: у Никия — тысяча рабов, у Гиппоника — 600, у Филемонида — 300. Эти рабы сдавались в аренду «предпринимателям», занимавшимся разработками рудников, за что хозяева получали твердый доход.