Тирания оставила заметный след в истории ранней Греции. Колоритные фигуры первых тиранов — Периандра, Писистрата, Поликрата и др. неизменно привлекали к себе внимание позднейших греческих историков. Популярности тиранов немало способствовало их меценатство. Стремясь придать больше блеска своему правлению и увековечить свое имя в потомстве, многие тираны привлекали к своим дворам выдающихся музыкантов, поэтов, художников. Такие греческие полисы, как Коринф, Сикион, Афины, Самос, Милет, стали под властью тиранов богатыми процветающими городами, украсились новыми великолепными постройками. Некоторые из тиранов вели успешную внешнюю политику. Знаменитый тиран о. Самоса Поликрат за короткое время подчинил своему владычеству большую часть островных государств Эгейского моря. Писистрат боролся за овладение важным морским путем, соединявшим Грецию через коридор проливов и Мраморное море с Причерноморьем. Тем не менее вклад тиранов в социально-экономическое, политическое и культурное развитие архаической Греции нельзя преувеличивать. Мы вполне можем положиться на ту трезвую и беспристрастную оценку тирании, которую дал величайший из греческих историков Фукидид. «Все тираны, бывшие в эллинских государствах, — писал он, — обращали свои заботы исключительно на свои интересы, на безопасность своей личности и на возвеличение своего дома. Поэтому при управлении государством они преимущественно, насколько возможно, озабочены были принятием мер собственной безопасности; ни одного замечательного дела они не совершили, кроме разве войн отдельных тиранов с пограничными жителями» (I, 17. Пер. Ф.Г. Мищенко, С.А. Жебелева).
Не имея прочной социальной опоры в массах, тирания не смогла стать устойчивой формой государственного устройства греческого полиса. В городах балканской Греции последние династии тиранов были ликвидированы уже в конце VI в. Несколько дольше продержались они в ионийских полисах Малой Азии, где тиранию взяли под свое покровительство персидские цари, а также в городах-колониях Великой Греции (Сицилия и Южная Италия), над которыми в это время (конец VI — начало V в.) нависла угроза карфагенского завоевания.
Кровавая интермедия тирании показала, что путь насилия и террора не может вывести греческое общество из состояния политического разброда и классовой вражды. Однако нельзя забывать о том, что в круговороте столь характерных для архаической эпохи гражданских войн и социальных катастроф постепенно зарождался новый тип государства — рабовладельческий полис. Этот процесс связан с именами многих поколений греческих законодателей, о большинстве из которых мы ничего не знаем. Согласно античной традиции особенно видное место занимают два выдающихся афинских реформатора — Солон и Клисфен и спартанский законодатель Ликург.
Солон, избранный в 594 г. до н.э. на должность первого архонта[4] с правами законодателя, разработал и осуществил широкую программу социально-экономических и политических преобразований, конечной целью которых было восстановление единства полиса, расколотого гражданскими междоусобицами на враждующие политические группировки. Наиболее важной среди реформ Солона была реформа долгового права, вошедшая в историю под образным наименованием «стряхивание бремени» (сейсахтейя). Солон объявил все долги и накопившиеся по ним проценты недействительными и запретил на будущее сделки самозаклада. Это спасло крестьянство Аттики от порабощения и тем самым сделало возможным дальнейшее развитие демократии в Афинах. Впоследствии сам законодатель с гордостью писал об этой своей заслуге перед афинским народом:
Какой же я из тех задач не выполнил,
Во имя коих я тогда сплотил народ,
О том всех лучше перед Времени судом
Сказать могла б из олимпийцев высшая —
Мать черная Земля, с которой снял тогда
Столбов поставленных я много долговых,
Рабыня прежде, ныне же Свободная.
Освободив афинский демос от тяготевшей над ним задолженности, Солон, однако, категорически отказался выполнить другое его требование: произвести передел земли, в котором остро нуждались обезземеленные крестьяне, входившие в категорию так называемых гектеморов (шестидольников). Вместе с тем Солоном были приняты некоторые меры, направленные к тому, чтобы приостановить дальнейший рост крупного землевладения и тем самым положить предел засилью знати в экономике Афин. Известен закон Солона, запрещавший приобретать землю свыше определенной нормы. Очевидно, эти меры имели успех, так как в дальнейшем на протяжении VI и V вв. Аттика оставалась по преимуществу страной среднего и мелкого землевладения, в которой даже самые богатые рабовладельческие хозяйства не превышали по площади нескольких десятков гектаров.
Не менее значимы были и политические реформы Солона, среди которых особенно важное место занимает введение имущественного ценза, ставшего главным критерием при определении прав и обязанностей афинских граждан. За основу цензовой системы были взяты годовые доходы каждого гражданина, исчислявшиеся в получаемых с его земли сельскохозяйственных продуктах — зерне, масле, вине и т.д. В соответствии с этим принципом все афинские землевладельцы (те, у кого не было собственной земли, видимо, оставались вообще вне рамок этой системы) были разделены на четыре класса: 1) класс пятисотмерников — пентакосиомедимнов (это были самые богатые люди, получавшие со своей земли не менее пятисот медимнов[5] годового дохода); 2) класс всадников, или трехсотмерников, получавших ежегодно не менее трехсот медимнов дохода; 3) класс зевгитов, получавших не менее двухсот медимнов дохода; 4) класс фетов, карликовые участки которых приносили менее двухсот медимнов годового дохода. В этой шкале градаций три последних класса, вероятно, сохранили свои старые названия, существовавшие еще до Солона. Так, «всадниками», скорее всего, называли в Афинах, как, впрочем, и в некоторых других греческих государствах, особенно состоятельных и знатных людей, способных на свои средства содержать боевых или скаковых лошадей и образовывавших в соответствии с этим привилегированный кавалерийский отряд в составе гражданского ополчения. Термин «зевгиты» мог обозначать зажиточных крестьян, главным богатством которых считалась упряжка (греч. «зевгос») из двух рабочих быков, с помощью которых они обрабатывали свои земельные наделы. Зевгиты были достаточно богаты, чтобы приобрести полный комплект тяжелого гоплитского вооружения, и в соответствии с этим составляли, по всей видимости, основное ядро афинского пешего воинства. Наконец слово «фет» уже с древнейших, гомеровских времен обозначало в греческом языке малоземельного или совсем безземельного крестьянина, вынужденного наниматься в батраки. Не располагая необходимым прожиточным минимумом, феты всегда остро нуждались в самом необходимом и на военную службу в ополчение могли привлекаться лишь в качестве легковооруженных воинов — стрелков и пращников. За каждым из этих классов или разрядов был закреплен определенный минимум политических прав, соответствующий их имущественному достатку и выполняемым ими военным функциям. Из пентакосиомедимнов впредь должны были избираться члены высшей правящей коллегии афинского государства — архонты. Всадники и зевгиты получили доступ к должностям низшего разряда, имея право выдвигать своих кандидатов в состав образованного Солоном так называемого «совета четырехсот», рассматривавшего предварительно все законопроекты, поступавшие для окончательного утверждения в народное собрание. Наконец, феты могли участвовать лишь в деятельности афинского народного собрания, или экклесии. Заметим попутно, что народное собрание, пребывавшее до Солона в состоянии долгого застоя и неподвижности, при нем, по-видимому, приобрело некоторое политическое значение.
Как детище компромисса, призванного в одно и то же время удовлетворить и примирить интересы полярно противоположных слоев афинского общества, какими были в то время имущие и неимущие граждане, законодательство Солона заключало в себе множество мелких и крупных противоречий. Осуждая, подобно Феогниду Мегарскому, всевластие богатства и денег, Солон тем не менее своей цензовой реформой лишил старинную афинскую знать — евпатридов, к которой, кстати, он и сам принадлежал по рождению, ее былых привилегий, допустив к кормилу правления государством разбогатевших выходцев из низов — афинских нуворишей. В то же время он попытался смягчить явно олигархический характер созданного им государственного устройства, несколько активизировав деятельность народного собрания и тесно связанного с ним суда присяжных. Главная же его заслуга перед афинской демократией заключалась в том, что он дал основной массе граждан надежную гарантию защиты от порабощения и социальной деградации.