После того как в самом конце IV — первой половине III в. до н.э. в Таврике в противовес сарматской экспансии стало складываться так называемое Скифское государство со столицей в Неаполе (городище Керменчик близ Симферополя), активность скифов против соседних эллинов и сарматов резко усилилась. Скифское государство занимало центральные степные районы и предгорья Крыма, а также территорию по побережью, включая Нижнее Поднепровье. Укрепление скифской государственности в III-II вв. до н.э. связано с оседанием скифов, бывших кочевников степей, на землю и переходом к земледельческому устройству хозяйств. Поздняя скифская культура характеризуется двумя основными зонами оседлости: степная Таврика и Нижнее Поднепровье. Между ними пролегала территория, где еще господствовал кочевой быт населявших ее скифов. Для скифской культуры периода эллинизма свойственно тесное соприкосновение с греческой цивилизацией, особенно в Крыму, где непосредственными соседями скифов выступали Херсонес и Боспор. Для позднескифского царства с центром в Неаполе особое значение приобрели Ольвия и Херсонес. Благодаря их посредничеству скифская аристократия, влияние которой в III-II вв. заметно возросло, получала доступ к эллинской культуре и рынкам, способствовавшим ее дальнейшему обогащению. Эти центры связывали между собой два района скифской оседлости — Таврику и Нижнее Поднепровье.
Процесс оседания кочевников-скифов на землю был связан с внутренними изменениями в скифском обществе. Зажиточные скифы были заинтересованы в развитии земледелия и прокормлении собственных стад. В то же время обедневшие рядовые кочевники потерявшие основной источник дохода — скот, вынуждены были арендовать у знати участки земли для того, чтобы обеспечить продуктами себя и свои семьи. Это создавало предпосылки для организации земледельческого хозяйства, укрепляло слой знати, вело к образованию государственности. Скифское царство в Крыму, просуществовавшее до III — начала IV в.н.э., пало под ударами сарматов — алан и готов. Его можно охарактеризовать как раннеклассовое с сохранением сильных пережитков семейно-родовых отношений. Основной социальной ячейкой скифского общества являлась индивидуальная малая семья, что не исключало использование рабского труда. Население скифской столицы Неаполя было довольно пестрым по составу; там обитали скифы, сарматы, эллины, что прослеживается по данным некрополя. Знать хоронила умерших в каменных склепах, вырубленных в скале, а также в мавзолее у стен города, зажиточные и средние слои населения столицы — в городском некрополе, в семейных усыпальницах и земляных склепах-катакомбах. Бедные и неимущие жители имели для захоронения отдельный некрополь далеко за пределами городских стен.
В отличие от скифов в Крыму для сарматов-кочевников было характерно повсеместное распространение скотоводства. Однако в первые века н.э. у них начинает развиваться ремесленное производство и меновая торговля. Это совпадает с углублявшимися тенденциями полуоседлого и оседлого существования, особенно усилившимися, когда сарматы стали осваивать лесостепь и испытали влияние оседлых земледельческих племен и античных центров Причерноморья. В Поднестровье и Подунавье сарматские племена вошли в соприкосновение с кельтами, фракийцами, венедами, готами, в Таврике — со скифами, таврами, в Приазовье — с меотами и др. Для сарматской культуры характерно начало распада родо-племенных отношений и зарождение классов. Дорогостоящие вещи, главным образом из греческих городов и римских провинций, в погребениях знати свидетельствуют об имущественной и социальной дифференциации и появлении аристократической прослойки.
Другими центрами интенсивного распространения сарматской культуры являлись волжско-уральские степи и Северный Кавказ. В первом из означенных районов в течение так называемого среднесарматского (сусловского) этапа развития культуры этих племен (I в. до н.э.—II в.н.э.) происходила перегруппировка политических сил сарматов, связанная с борьбой различных племенных союзов за господство в кочевническом мире и выдвижением аланского племенного союза. Земледельческие формы хозяйства были здесь развиты очень слабо, преобладающая роль отводилась кочевому скотоводству. Сарматские жители Поволжья и Предуралья имели очень тесные контакты с Прикубаньем, где расселились сираки и аорсы, другие крупные племенные объединения сарматов. По сравнению с Поволжьем земледелие и ремесло в этом регионе были развиты больше, здесь существовали земледельческие поселения, а регулярные связи с Боспорским царством и Закавказьем способствовали активному проникновению в сарматскую среду изделий греческих и римских мастеров. Отсюда ремесленная продукция поступала к поволжско-уральским сарматам.
Уже со II в.н.э. аланы и аорсы, носители позднесарматской культуры, распространяют влияние в междуречье Волги и Дона. В III-IV вв.н.э. в степях Северного Причерноморья сложилась огромная конфедерация этих племен. Они устанавливают тесные экономические и культурные связи с населением Нижнего Подонья, особенно с Танаисом, крупным греческим городом в устье Дона, откуда в кочевническую среду поступали изделия античных ремесленных мастерских. В I — начале III в., когда Танаис и окрестные земледельческие поселения переживали подъем, товарообмены со степью были наиболее интенсивны. В 40-х годах III в.н.э. в междуречье Дона и Волги происходят важные этнокультурные изменения: племена, очевидно входившие в Готский племенной союз (бораны, герулы, готы), разрушают Танаис и окрестные меото-сарматские поселения. В это же время резко сокращается число сарматских погребений в регионе, что связано с вытеснением сарматов в Заволжские степи. Одновременно сокращаются торгово-экономические связи этих кочевников с Боспорским царством и через его посредничество с другими античными центрами. Но при этом возрастают связи с Северным Кавказом, осуществлявшим транзитную торговлю импортными изделиями с Поволжьем. В 70-е годы IV в.н.э. сармато-аланские кочевники частично под напором гуннов, частично в союзе с последними двинулись на запад, в земли, занимаемые готами (Аммиан Марцеллин XXXI, 3, 1). В это время можно говорить о постепенном угасании сарматской культуры как этнически присущей исключительно сарматам, ибо на огромном пространстве от Дуная до Приазовья происходили важные изменения, вызванные проникновением других племен и народов.
Еще в первой половине II в. до н.э. на Северном Кавказе, в Крыму, в районе Перекопа, Северо-Западном Причерноморье и Нижнем Подунавье расселились племена сатархов, основным занятием которых было земледелие, скотоводство, рыбная ловля и морское пиратство. К позднеримской эпохе (III-IV вв.) районы обитания этих племен остались в целом теми же, но локализация их Аммианом Марцеллином в придунайских областях заставляет предполагать, что основное их ядро переместилось в этот регион. Античные писатели знают их под различными наименованиями: спалеи, троглодиты, сарды, тафрии, саргатии (саргаты), сатархи и т.п. Они пришли в Европу из глубинных районов Азии.
В восточных Карпатах обитали племена фракийского происхождения, которые в науке принято называть карпо-даками (гарпии по Птолемею). Культура карпов уходит корнями в культуру Латен, но с течением времени под воздействием соседних племен она стала культурой, близкой дако-гетской. В восточном Прикарпатье и междуречье Днестра—Прута—Серета культуре карпов и дако-гетов близки памятники Поянешть-Лукашевка II-I вв., принадлежавшие оседлым земледельческим племенам. Поселения и могильники показывают, что у карпов на рубеже н.э. формировалась сельская община, а хозяйственной единицей все чаще выступала малая индивидуальная семья. К началу III в.н.э. карпы начали угрожать римским владениям на Дунае, в Дакии, а также городищам и поселениям Нижнего Поднестровья, в частности Тире. Столкновения римлян и карпов особенно участились в III в.н.э. После некоторого ослабления карпов в результате активных действий римских войск на Дунае, в карпато-дунайоком регионе, верховьях р. Тисы и Трансильвании появились германские племена гепидов, которые известны здесь до конца античности.