Примерно с середины II в. в римской экономике все большее место начинает занимать эксплуатация провинций. Она осуществлялась несколькими способами.

Во-первых, правители провинций, наделенные военными полномочиями, извлекали большие доходы из своих должностей. Для них оказывались выгодными восстания, военные столкновения, которые они часто сами и провоцировали. Но отношение к военной добыче как к нормальному источнику обогащения молчаливо распространялось (во всяком случае, в большой мере) и на простое лихоимство. Правда, в середине 50-х годов II в. до н.э. несколько преторов, обвиненных провинциалами в алчности, были осуждены. В 149 г. была создана комиссия из сенаторов для разбора подобных дел, но за четверть века ее деятельности никто, насколько известно, осужден не был (любой ее член мог представить себя и на месте обвиняемого, не говоря уже о подкупах). Взгляд на управление провинцией (или любое участие в нем) как на наилучшую возможность обогащения оставался общепринятым до конца Республики.

В организованном ограблении провинций велика была роль «публиканов» — откупщиков государственных доходных статей (налоги, пошлины, эксплуатация рудников и др.). Их «товарищества», чьи функции отнюдь не были частными, нередко вели свои дела из Рима, а на местах имели управляющих и «частный» аппарат, в основном из рабов. Согласие между наместником и публиканами полностью развязывало им руки — источники часто говорят об «опустошенных» ими провинциях. Но, когда во главе Азии оказался знаменитый юрист Л. Муций Сцевола, разоблачивший и покаравший злоупотребления публиканов, те отомстили ему, добившись (в 92 г.) осуждения «за лихоимство» его заведомо невиновного помощника. Публиканы занимались и ростовщичеством, даже за пределами провинций, уводя своих тамошних должников в рабство.

Помимо публиканов, в провинциях (и примыкающих к ним регионах) действовали и частные «дельцы»: богатые купцы, финансисты-ростовщики, подрядчики разного рода (в том числе владельцы рабов, сдаваемых в наем для работ в рудниках), владельцы земель и стад скота и т.д. Масштабы их деятельности, размеры средств, которыми они располагали, как и их социальное положение, были различны. Среди них были и римские граждане (в том числе из высших сословий), и италики. Многие из них даже не покидали родины, а действовали через отправляемых в провинции отпущенников и рабов, ведших там их дела. Отпущенники, получавшие римское гражданство, но не имевшие крепких корней в Италии, оказывались очень мобильным элементом.

Пестрая масса пришельцев представляла в глазах провинциалов единую силу, овладевшую инициативой в экономической жизни провинциальных городов. Римляне и италики (видимо, достаточно состоятельные и влиятельные из них), жившие в провинциальных городах, объединялись в «конвенты» (своего рода землячества), которые, опираясь на свою экономическую силу, захватывали и ключевые позиции в политической жизни этих городов.

Римских гражданских колоний в провинциях до Цезаря было всего две: одна близ разрушенного Карфагена (122-123 гг., проект был осуществлен не полностью), вторая — Нарбон (118 г., в галльских землях по соседству с Испанией). Обе они, видимо, предполагали наделение крупными участками (в первой — по 200 югеров). Но мелкое и среднее землевладение римлян все же развивалось и в провинциях, приводя иногда к серьезным демографическим последствиям. Основой его было оседание отслуживших солдат римской армии в ставших привычными им местах. Этот процесс особенно отчетливо прослеживается в Испании. В 205 г. Сципион Африканский основал здесь город Италику, поселив в нем раненых и больных солдат. В 152 г. была основана Кордуба (совр. Кордова), которую Страбон даже называет колонией. Процесс основания таких городов продолжался, а, кроме того, многие отслужившие солдаты, вероятно, и сами приобретали (или даже захватывали силой) земельные участки близ мест службы.

Поселенцы вступали в браки с местными женщинами. Поскольку их жены не принадлежали к общинам, связанным с Римом договором, предусматривающим «право брака», эти браки не признавались законными, как и дети от них (не получавшие, следовательно, римского гражданства). Впрочем, вопрос о правовом статусе последних впервые возник достаточно рано. Уже в 170 г. для лиц такого происхождения (приравненных к отпущенникам) была основана Картея, колония латинского права. Но и независимо от правового статуса смешанное население на «бытовом» уровне оказывалось в роли «римлян». Оно способствовало распространению римских форм хозяйствования, римского образа жизни» латинского языка. Хотя в грекоязычных провинциях картина была иной, все же можно сказать, что даже во времена Республики, когда эксплуатация провинций была наиболее безоглядной и беззастенчивой, развивавшиеся в них экономические процессы подготавливали дальнейший ход и политического, и культурного развития в римской державе.

Рим подчинял себе все новые территории, и опыт управления этнически неоднородной, разноязыкой Италией, видимо, пригодился при организации системы провинций. И все же стремительность экспансии опережала внутреннее развитие державы. Перенапряжение сил в войнах и приток богатств в Рим стимулировали интенсивное развитие рабства, привели к социальным и политическим переменам и катаклизмам — к кризису Республики. Этот кризис историки рассматривают как выражение и результат противоречия между «полисным устройством» Рима и новой реальностью — обширной державой.

В вопросах расширения гражданства римская политика была достаточно гибкой. Еще македонский царь Филипп V видел один из источников силы римлян в том, что они предоставляют гражданские права рабам, отпускаемым на волю. Права римского гражданства выборочно давались отдельным представителям правящей верхушки побежденных. Практиковалась также инкорпорация целых общин в состав римского гражданства. С расширением гражданства было связано расширение земельных владений, принадлежавших римской гражданской общине. Результатом оказывалась территориальная разбросанность римского гражданства, и в Италии постепенно складывалась система городов римского права, как бы территориальных гражданских общин внутри «всеобщей» гражданской общины.

При дифференцированности правовых уровней внутри римского гражданства оно в целом составляло привилегированное меньшинство среди населения, подчиненного «власти римского народа». Поэтому с проблемой распространения гражданских прав была связана и борьба вокруг италийского вопроса, которая с конца II в. до н.э. на несколько десятилетий оказалась центральной проблемой внутренней политики Рима.

Войны и завоевания II в. нарушили относительное равновесие в Италии. Бремя войн ложилось на союзников и латинян все большей тяжестью, и хотя часть добычи перепадала и им, богатства, притекавшие в Рим и преобразовывавшие его быт, постоянно напоминали италикам о неравенстве. Сенатом был принят ряд решений, затруднявших латинянам переход в римское гражданство. Произвол римских должностных лиц в Италии становился нестерпимым.

В провинциях и господствующий класс страдал от поборов и самоуправства наместников, но он нуждался в римской власти для подавления эксплуатируемых. Это наглядно видно на примере Первого сицилийского восстания рабов (137-132 гг.). Восстание, по словам греческого историка I в. до н.э. Диодора, было спровоцировано поведением господ, которые не только истязали своих рабов, но, не кормя и не одевая их, толкали на разбой. Начавшись в одном из имений, восстание быстро распространилось по острову. Повстанцы, предводительствуемые сирийцем, «пророком» Евном, который принял царское имя Антиоха, и киликийцем Клеоном, захватили несколько крупных городов и создали «царство» по эллинистическим образцам. Они расправлялись со своими господами, но не помышляли об уничтожении рабства. Заботясь о будущем, они не жгли имений, не губили запасов продовольствия и не трогали занимающихся земледелием. Однако городские низы, «радуясь судьбе, постигшей богатых», под видом беглых рабов громили и жгли усадьбы. Восставшие, число которых выросло до 200 тыс., нанесли римлянам несколько поражений, и потребовалась армия под командованием консула, чтобы, взяв после трудной осады оплоты восставших — города Тавромений и Энну, расправиться с захваченными рабами. Восстание в Сицилии имело широкий отклик по всей державе.