Так или иначе, но книжка Сильвэна Ренера характерна для весьма распространенного и популярного жанра буржуазной прессы: скандалы и сплетни, которые ореолом окружают имя всякой звезды.
Канва фактов, если отвлечься от этого ореола, горестна. Во многих пунктах биография Мерилин хрестоматийна. Она с детства неистово мечтала о карьере кинозвезды: да и о чем еще могла мечтать девочка из приюта, для которой кино было единственным развлечением, надеждой и наркотиком? Не для таких ли, как Норма Джин Беккер, и работает гигантская «фабрика грез»?
Норме Джин не исполнилось и шестнадцати лет, когда ее решили выдать замуж за Джеймса Дауерти: очередные приемные родители уезжали, и иного способа избежать приюта не предвиделось.
Молодого мужа скоро призвали в армию, а жену его, работавшую на парашютной фабрике, однажды сфотографировали для обложки какого-то военного журнала.
На этом, собственно, кончается история Нормы Джин и начинается история будущей Мерилин Монро, богини и символа.
Но и это, в свою очередь, не есть история безмятежного восхождения к славе. Это даже не борьба - это драка женщины за свое место в жизни, кетч, где дозволены недозволенные и болевые приемы.
Таким недозволенным болевым приемом, примененным к Мерилин прессой, была история с календарями.
Есть книжка «Агония Мерилин Монро» Джорджа Корпоци, написанная Джентльменом-от-прессы. Все ослепительное, как и все оскорбительное, что составляет карьеру богини любви, собрано здесь с намерением истолковать факты в благоприятном для нее свете. Это сентиментальная биография.
Баланс сенсации и сентиментальной морализации в ней соблюден, и, почерпнув из книжки почти все сплетни, окружавшие в свое время имя Монро, вы почерпнете оттуда также трогательный образ Золушки, хорошим поведением и прилежанием выбившейся в принцессы.
Сильвэн Ренер излагает те же факты с уклоном в оскорбительное: «Рассказ о себе Мерилин решила превратить в милую розовую сказку... Рассказывая о себе и изображая высшую степень разочарования, молодая женщина не переставала кокетничать с собеседником, причем довольно грубо, почти вульгарно».
«Я знаю, что Венера - дело рук», - написала когда-то Марина Цветаева. Голливудская Венера была, несомненно, делом рук прессы - того широчайшего паблисити, той рекламы, которую ей создали. Но так же верно, что она, как и Джеймс Бонд, была избрана на царство вполне демократическим путем - стихийным голосованием «за» самой публики. Она понравилась, она была нужна, ее хотели.
Ее карьера кинозвезды началась еще до появления на экране - рекламной поездкой по Штатам, в течение которой она должна была мелькать в ночных клубах и на приемах, позировать фотографам как можно более соблазнительным образом6 и отвечать на вопросы репортеров по возможности бойко. Фильм, впрочем, так и не был снят.
Зато когда Мерилин в конце концов появилась на экране в картинах «Асфальтовые джунгли» и особенно «Всё о Еве», то успех ее, несмотря на то, что она снималась в крошечных эпизодах, был сенсационен. Тысячи писем со всех концов страны посыпались на студию «XX век - Фокс» с пожеланиями новых картин с Мерилин Монро. Тогда-то правители Голливуда, которые прежде лишь с помощью сложных интриг ее агента и друга Джонни Хайда заключали и расторгали с нею контракты, заинтересовались новой звездой всерьез. Карпоци приводит слова одного из таких голливудских «могуществ» Спироса Скуроса: «Если у вас есть нечто, чего желает публика, не надо ее разочаровывать. К примеру, если у нас есть Мерилин Монро и публика требует ее как можно больше, было бы глупо остаться глухим к этим требованиям».
Итак, если публика желает Мерилин, она ее получит в любых количествах.
К этому времени Мерилин Монро минуло уже двадцать пять лет. После долгих унижений, мыканий по случайным заработкам, интриг, бесплодных усилий начиналось десятилетие ее безраздельного владычества на голливудском Олимпе.
И тут на гребне успеха разразился скандал.
Дело шло о двух фото обнаженной Мерилин, напечатанных в календаре еще во времена ее случайных заработков.
Цитирую книгу Репера: «Сейчас вас можно увидеть обнаженной в любом гараже. Одна журналистка предупредила нас о скандале. Вас опознали». Ее собеседник швырнул на стол календарь. Он был в ходу с 1 января 1952 года. Ее тело принесло пятьдесят долларов Мерилин и миллион долларов тому, кто издал календарь».
Вот несколько более точных цифр по этому поводу: уйдя с парашютной фабрики, Мерилин поселилась в пансионе для «бизнес-гёрл». Она стала брать уроки драматического искусства по 10 долларов в час. Зарабатывала она по 5 долларов за час обычного позирования для разного рода рекламных изданий. За нагую натуру для календарей платили 50 долларов в час.
Ровно столько и заработала Мерилин в какую-то трудную минуту своей жизни. Она была снята в двадцати Позах, из которых были проданы две. За эти два негатива фотограф получил 900 долларов от компаний, издававших календари. Компании, в свою очередь, продали шесть миллионов копий (часть из них уже после скандала) и без труда заработали на этом 750 тысяч долларов.
Такова грубая финансовая подкладка дела. Что касается морально-этических проблем, то Карпоци, верный своему принципу сентиментальной биографии, старается как можно более сохранить внешние приличия. Он описывает, как под покровом ночи, закутанная в плащ, подобно Моне Ванне, Мерилин кралась в ателье фотографа; как он и его жена только вдвоем молниеносно совершили съемку и прочая и прочая.
Об этом не стоило бы говорить, если бы дело шло просто об истории женщины, а не о канонизации мифа. Книжка Джорджа Карпоци являет собой одну из весьма распространенных моделей такого рода. Книжка Сильвэна Ренера - другую.
Один отвергает заранее все подозрения относительно морального облика богини. Звезда должна быть вне подозрений! Другой вторгается в ее личную жизнь со всей бесцеремонностью «колонки сплетен» («gossip column» - термин западной прессы). Он описывает с немалым допуском ее нелады с ди Маджио, который, женясь на секс-бомбе, в то же время мечтал о тихой семейной жизни, и это приходило в неразрешимое противоречие не только с карьерой, но и просто с кинематографическим амплуа Мерилин; надежды, с которыми она выходила замуж за Артура Миллера, две неудачные беременности и скандальный развод после четырех лет брака...
Более того, в его собственном отношении к Мерилин Монро присутствует некий оттенок фамильярности, который проходит фоном вполне сентиментальной биографии.
Сильвэн Ренер писал по документам с той вольностью истолкования, которой, по нашим представлениям, не допускают подлинные имена героев. Джордж Карпоци однажды выслушал историю Мерилин из уст самой Мерилин. Небезынтересна история этого интервью. После первых сообщений о предстоящем разводе с ди Маджио редактор вызвал Карпоци и предложил ему найти первого, в то время еще затерянного в тумане ее трудной юности, мужа Мерилин и описать историю их женитьбы. Джеймс Дауерти был разыскан в предместье Лос-Анджелеса. Сама Мерилин отказывалась комментировать свою семейную жизнь, и тогда кому-то в редакции пришла счастливая идея: известно было, что Мерилин любит долгие прогулки по лесу - нельзя ли в таком случае воспользоваться этим капризом и взять у нее интервью во время такой прогулки? Расчет был верен, неожиданное предложение позабавило Мерилин, и она согласилась.
Это интервью, изложенное автором во всех подробностях, и составило основу книжки.
При этом автор не может удержаться от некоей многозначительности, придавая почти столько же веса перипетиям своих «отношений» с Мерилин в течение этой прогулки, сколько действительным фактам ее жизни. Книжка пестрит подробностями и фразами вроде: «И вот, наконец, в лесу наедине - Мерилин и я...»
Это та общепринятая фривольность, та расхожая интимность, которая заставила Брижитт Бардо, Катрин Денёв и других звезд французского экрана основать общество по защите своей частной жизни. Это тот фамильярный тон по отношению к «возлюбленной Америки» («All-American Sweetheart»), который, по замечанию самого Карпоци, составлял часть ее приданого и, конечно же, часть ее легенды. Ибо голливудская богиня тем и отличается, что сочетает в себе недосягаемость всеобщего эталона и воображаемую доступность для каждого: право задавать ей публично щекотливые вопросы, право получать игривые ответы, право видеть ее на экране как можно более раздетой и вешать на стенку одну из шести миллионов копий пресловутого календаря с ее изображением в красках и в полный рост. Право писать о ней сентиментально, скандально, фривольно - как угодно, лишь бы сенсационно.