Он более не может быть старым Гейдельбергом времен Макса Вебера. Вы должны создать его заново. Это, по-моему, не самое сложное, но то, что в эти годы настоящей позитивной работы приходится ставить крест на безмолвном преклонении перед безупречным и неувядаемыми идеалами, привносит в наше существование странную отчужденность — такое мрачное стояние перед собственным другим, которое полагаешь необходимым принести в дар времени.

Быть может, эти последние недели пойдут Вам на пользу. Собственный труд, который на стадии "разработки" с легкостью превращается в нечто блеклое и слишком хорошо знакомое, вновь обретает большую реальность.

Я сейчас на подъеме и совершенно не обращаю внимания на затхлое окружение. Если меня оставят в покое, будет совсем хорошо.

Не в пример Марбургу здесь очень много молодых студентов, и тем важнее, что и как им дают.

Если еще несколько семестров назад я шел только одним путем, причем по возможности медленно и выверенно, то теперь я пытаюсь предпринять атаку по всему фронту.

В будущем я каждое лето наряду с основной лекцией буду читать для желающих "Введение в академическую учебу"[241].

Дом наш вполне готов — даже сад заложили. Вскоре состоится небольшое новоселье. Жаль, что Вы с Вашей женой не можете заехать к нам хоть на часок.

Однако теперь есть новый канал общения: нам установили телефон-7104.

Итак, если вдруг будет желание поболтать или возникнет необходимость серьезного разговора, это большое подспорье.

Вчера мы все вчетвером были в Шварцвальде, попали под великолепный снегопад, и я то и дело думал: если б только Яс-перс остался в Гейдельберге — мне тогда ничего больше не нужно. Когда вечером мы вернулись домой, в ящике лежало Ваше письмо.

В. Йегер прислал мне на днях оттиск своей статьи в "Отчетах о заседаниях Берлинской академии": "О происхождении и кругообороте философского идеала жизни"[242].

В ближайшие дни я посмотрю эту вещицу, и мы как-нибудь непременно о ней поговорим — хотя бы по причинам духовно-политического характера.

С сердечным приветом Вам и Вашей жене, остаюсь Ваш

Мартин Хайдеггер.

Моя жена тоже шлет Вам обоим сердечный привет.

[78] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 19/12.1928

Дорогой Хайдеггер!

Сердечно благодарю за Ваше последнее письмо. Мне нужно о многом Вам написать — но это не спешно. Сегодня же хочу только срочно спросить Вас кое о чем.

В нашей комиссии по замещению вакансии историка искусства[243] очень энергично расхваливают Янцена[244] (Фрайбург). Некоторые члены комиссии — в том числе и я, — не имея пока достаточных сведений, т. е. на стадии проверки, несколько обеспокоены: возможно, он "по-немецки" профессионален, а возможно, тривиален в постановке задач. Все "авторитеты" превозносят его до небес. Не могли бы Вы сказать, какова деятельность Янцена во Фрайбурге? Авторитетна ли[245] его школа, и если да, то в чем это проявляется? Распространяется ли его влияние также и вширь? — чтобы можно было сказать: он из тех, кто определяет исторические исследования во Фрайбурге?

Мы думаем о кандидатуре Панофски[246], а также о людях помоложе, которые могут оказаться самобытнее. Пока никакой определенности.

Если Вы сочтете целесообразным, напишите сразу два письма — одно, чтобы я мог представить его комиссии, а во втором Вы можете в случае необходимости еще более откровенно сообщить мне то, что нежелательно делать достоянием широкого круга.

Буду очень Вам благодарен за немедленный ответ, ведь если серьезные сомнения насчет Янцена оправданны, медлить рискованно.

Сердечные приветы!

Ваш Ясперс

[79] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

20. XII. 28

Дорогой Ясперс!

Охотно отвечу на Ваш запрос относительно Янцена. О его нынешней преподавательской деятельности я судить пока не могу, зато вполне могу рассказать о впечатлениях, какие сложились у меня в течение моего первого фрайбургского периода 1919–1923 гг. Тогда на моих семинарах постоянно присутствовал целый ряд необычайно прилежных и восприимчивых учеников Янцена.

Янцен гамбуржец, по натуре сдержанный, слегка медлительный, отличается большой объективностью и осторожностью в мыслях и суждениях. Если не знать его близко, легко может возникнуть впечатление, будто он ученый сухарь. Однако на самом деле он совершенно иной — много путешествовал, открыт миру и одновременно проявляет горячий интерес к фундаментальным вопросам. Из многих бесед о средневековье я знаю, как энергично он вникает в общую духовную историю, не чураясь и более сложной работы — средневековой философии, которая не входит в сферу его специализации.

Янцен из тех, кто понимает и знает не только то, о чем пишет и говорит в настоящий момент.

Осенью он вернулся из поездки в Испанию, и, как я заметил, наблюдения его весьма глубоки.

Семинары его ценятся необычайно высоко, и посещают их студенты не только его цеха.

Как человек очень симпатичен, целеустремлен и решителен.

На каникулах надеюсь найти время для более подробного письма.

Сердечно Вас приветствую,

Ваш Мартин Хайдегтер.

[80] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

21. XII. 28

Дорогой Ясперс!

Янцен во всех отношениях порядочен — волнений от него не будет, на какой-либо новый путь он вряд ли вступит.

Я не написал ничего негативного, потому что: 1) ценю его таким, каков он есть; 2) чисто внешне он с четырьмя взрослыми детьми находится в довольно паршивом положении (вакансии в Мюнстере и Лейпциге его обошли). Добьется ли улучшения при переводе в Баден — вопрос другой. И, наконец, наряду с Гуссерлем и Фабрициусом[247] именно он более всего содействовал моему повторному сюда назначению.

Учитывая, что среди историков искусства так многие и с такой легкостью занимаются фразерством и пространной безосновательной болтовней, я отдаю предпочтение человеку вроде Янцена.

Панофски талантливее, одареннее вчтеоретическом отношении и сообразительнее — но, на мой взгляд, значительно одностороннее и на свой лад догматичнее; однажды я ввдел его в Гамбурге — мне он несимпатичен.

"Немецкость" Янцена вполне безобидна; он столь же решителен в своей науке, сколь и открыт для чужих аргументов и разумных мнений.

Если у вас нет какого-нибудь необычайно одаренного и сколько-нибудь устоявшегося в своем развитии более молодого представителя этой дисциплины, я бы непременно предпочел Янцена. Я, конечно, не знаю, впишется ли он вполне в гейдельберг-ские обстоятельства — ведь они нестабильны, а кроме того, имеют свои теневые стороны.

Предполагаю, что Вы тоже получили приглашение в Давос[248]. Я поеду — хотя бы ради возможности покататься на горных лыжах. Тема: "«Критика чистого разума» Канта и задача основоположения метафизики". Приезжайте и Вы — причем так, чтобы мы были наверху в одно время. Мое выступление будет между 17 и 27 марта.

Хорошо, что наступили каникулы. Мы радуемся, что поедем в хижину. Зима пришла в своем самом прекрасном обличье.

Сердечный привет от нас всей Вашей семье, Ваш

Мартин Хайдеггер.

1929–1932

[81] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Дорогой Хайдегтер!

Гейдельберг,6.4.29

Вы, наверное, уже вернулись из Давоса. Как раз сейчас у меня есть возможность принять Вас. Не хотите ли приехать? Может быть, в последней декаде месяца?