Стайка рослых тинэйджеров окружила его на знакомой улице.

— Эй, босс!.. Что-нибудь для голодных детишек! Ты ведь богатый, верно?

Хихикая, его пытались ухватить за рукав, но он вырвался. Наверное, взгляд его не сулил ничего доброго, и глумливые подростки остались за спиной. Однако до самого дома Виктор продолжал нервно сжимать кулаки. Оказавшись в подъезде, он со смущением сообразил, что не имеет понятия о номере ее квартиры. Пришлось подниматься пешком, не пользуясь лифтом. Хотелось надеяться, что он узнает нужную дверь. Виктор поморщился. Как-то уж так получалось, что всякий раз его привозили на эту квартиру несколько под хмельком, и, расслабленный действием алкоголя, он не задавал себе труда запомнить адрес или хотя бы записать его на клочке бумажки.

На лестничной площадке второго этажа Виктор угодил голой пяткой на тлеющий окурок. Зашипев от боли, поскреб ногой о прутья перил. Заодно с опасливой гримасой изучил порезанную руку. Кровь, слава богу, перестала бежать, но выглядела ладонь отвратительно. Хорошо еще, что, поджидая в метро электричку, он не поленился пробраться к замызганному зеркалу, установленному в конце платформы, и немного поработать над собственной внешностью. Рукав куртки, периодически смачиваемый слюной, заменил платок. Кое-чего он все-таки добился, иначе люди в вагоне шарахались бы от него, как от прокаженного. Тем не менее, сделанного было явно недостаточно. Летиция наверняка перепугается, а может, вообще примет его за взломщика и не откроет.

Виктор неуверенно остановился. Вот и та дверь, которую он искал. Во всяком случае, очень похожая. Он замер перед ней, успокаивая дыхание. Коричневым от ссохшейся крови пальцем дважды ткнул в пуговку звонка.

Удивительно, но Летиция ничуть не испугалась. Более того, вид донора привел ее в неописуемый восторг. Она немедленно повисла у него на шее, губами впившись в разбитый саднящий рот. Оттого-то Виктор и относился всегда к Летиции с некоторой настороженностью. Эта рано повзрослевшая девочка принадлежала к разряду авантюристок, изнывающих от серой повседневности, гоняющихся за экзотикой, всерьез рискуя благополучием, а порой и жизнью. Она и Виктора выделила среди прочих прежде всего за то, что он был русским. Под этим соусом их и познакомил однажды Майкл. Летиция была дамой опасной. Опасной в буквальном смысле слова. Она водила знакомства с «крутыми» парнями и отнюдь не чуралась таких занятий, как сводничество и торговля марихуаной. И секс, и наркотики она считала естественными в человеческой жизни. Да и само слово «преступление» она понимала очень уж по-своему. Участвовать в чем-то противозаконном было для нее все равно, что для малолетнего сладкоежки поглощать шоколад. Сколько знал ее Виктор, Летицию вечно влекли к себе загадочные, разукрашенные татуировкой и шрамами мужчины, страны с тяжело переносимым климатом, посвист ветра, овевающего закрылки дельтаплана, шумливые волны и таящееся под ними далекое дно. За свою недолгую девятнадцатилетнюю жизнь эта черноволосая смуглянка с лицом индийской актрисы и фигуркой Бриджит Бардо успела побывать в Австралии и Африке, в Европе и Южной Америке. Ее не привлекала участь обыкновенной туристки. В Австралии она охотилась на белых и тигровых акул, в Африке на взятом в аренду одноместном самолетике часами летала над дикими джунглями. «Крутые» парни неоднократно брали ее с собой на операции — брали исключительно по собственному волеизъявлению Летиции. Жизнь ее была стремительной настолько, что всякий соприкасающийся с Летицией чувствовал подобие ожога. Она и была порцией расплавленного металла — драгоценного, но смертельно горячего. До сих пор, благодаря очаровательной внешности и беспредельному обаянию, Летиция умудрялась выскальзывать из самых запутанных ситуаций. Вероятно, она обманывала судьбу тем, что никогда не пыталась останавливаться. Не пробуя даже лавировать, юная амазонка неудержимо плыла вперед по течению, пренебрегая порогами и водопадами, замечательно вписываясь в бурливую реку жизни. Те, кто шли за ней, неизменно напарывались на камни, захлебывались и рано или поздно отправлялись ко дну. Более осторожные, они садились на плоты и лодки, вооруженные неуклюжими лопастями весел, и тем самым совершали главную ошибку. Она плыла сама по себе, не оглядываясь и не просчитывая маршрута, и странное дело! — подобная «безголовая» тактика спасала ее от бед, караулящих более медлительных. Акулы, пираньи и аллигаторы, сплывающиеся на звук ее голоса, успевали как раз к подходу арьергарда скучающей красавицы. Самой Летиции к тому времени на месте уже не было.

Когда-то Виктор в горячечном порыве назвал ее Тицци. Теперь того же самого, как рассказывал Майкл, она требовала от всех своих мужчин, хотя и «Летиция», собственно говоря, не являлось ее родным именем. Норовистое существо, она и имена выбирала по собственному вкусу.

Они давно не виделись, и ему было чертовски приятно, что он застал ее дома, что ему искренне рады, что пусть на очень короткое время, но он обретет хоть какой-то относительный покой. Радость Виктора отравляло единственное «но»: первым пунктом зачитанных ему инструкций значился пункт, воспрещающий вовлечение в донорскую операцию посторонних людей. Под посторонними людьми подразумевались друзья, родные и просто люди со стороны. Но еще на лестнице он дал себе слово: один час и ни минутой больше. Этот час понадобится ему, чтобы привести себя в божеский вид, разжиться какой-нибудь обувью, а если повезет, то и надежным оружием.

— Боже мой! И это мой Вича-Виченька!..

«Виченька» — тоже было ее изобретением. Заменив букву "т" на "ч", она как бы и его записала в разряд своих творений.

— Какое амбре, какие жуткие синяки! Маленький мой, ты дрался? Эх, если бы я была с тобой, мы бы им показали кузькину мать…

«Кузькиной матери», как и многим другим крепким словечкам, она научилась от Виктора. Осторожно отстранив от себя девушку, он со значением подмигнул ей.

— Ванну и мужской косметический набор!

Летиция ответно подмигнула ему.

— Пятнадцать минут, и ты будешь в полном ажуре! Ссадины мы зальем клеем, а синяки замажем тональным кремом.

— Йод! Мне понадобится бездна йода, — добавил Виктор.

— Но сначала ванна. Мы примем ее вместе, и таким образом все получится скорее, чем ты думаешь.

В легком халатике, накинутом прямо на голое тело, она уже бегала по комнатам, оперативно собирая детали аптечки. Наблюдая за ней, Виктор с трудом подавил искушение. Ванну придется принимать ему одному. Он и без того подвергал ее основательному риску.

Пока он сидел в кресле, она собрала на столик все свои косметические припасы. Среди всего прочего Виктор заметил бутылочку йода и несколько пакетов с бинтом. И то, и другое он сунул в карманы брюк. И все-таки прежде всего обувь! Ему оставалось полагаться на ее оперативность! При желании Летиция могла достать все что угодно, но ведь времени у них в обрез!..

Он услышал, как с издевкой захлюпало в трубах. Она выкрутила краны, но вместо воды шел один воздух. Конечно, этого и следовало ожидать! Склонившись над столиком, Виктор стал перерывать пеструю парфюмерию подружки. Вот и тональный крем. О чем там она еще говорила? О клее?.. Знать бы, как он выглядит. В тюбике или пузырьке?..

Летиция вышла из ванной.

— Странно, — она пожала плечами. — Вообще-то такое бывает не часто.

— Но я ведь тоже бываю у тебя не часто? — он улыбнулся.

— Что верно, то верно, — Летиция укоризненно покачала головой. — Не звонить целый месяц — это мерзость, и ты, Виченька, мерзавец. Ты забыл обо мне, ты бросил меня одну.

— Я бросил тебя отнюдь отнюдь не одну! — Виктор все еще улыбался, но на сердце легла легкая тень. В их последнюю встречу он застал Летицию с каким-то волосатиком в спальне. Зная ее характер, он, конечно же, знал и о многочисленных ее увлечениях, но одно дело знать и совсем другое — наблюдать факт измены воочию. Да и была ли это измена? Изменяют мужьям, а он был для нее одним из многих и не более того. Она тогда даже не побежала за ним и не подумала как-то оправдаться. Может быть, не сомневалась, что рано или поздно он вернется, как возвращались к ней другие разобиженные любовники. Такой она была в действительности, таковой ее следовало принимать.