Таким образом, оба начала, отправляясь каждое от своей точки зрения, восполняют друг друга. Одно дает форму, другое дает содержание свободной человеческой деятельности. Право не наделяет человека собственностью, не предписывает ему совершение договоров, не определяет размера имущества, переходящего по наследству; право есть начало дозволяющее: оно открывает простор человеческой свободе и мешает свободе одного нарушать свободу другого. Экономическая же деятельность вносит содержание в эту свободу: человек приобретает, вступает в соглашения с другими, передает свое имущество наследникам, требуя от права только ограждения своей деятельности от беззаконного вторжения чужой воли.

Несправедливо, следовательно, что существующий экономический быт предполагает юридический порядок как нечто ему чуждое и зависящее исключительно от человеческого произвола. Экономический быт и управляющие им законы не предполагают ничего, кроме свободы распоряжаться своими силами и своими средствами, а это и есть то, что обеспечивается юридическим порядком. Следовательно, этот порядок в отношении к экономическому быту является удовлетворением присущего последнему требования, без которого правильная экономическая деятельность совершенно немыслима. Для того чтобы человек мог свободно трудиться и покорять природу своим целям, надобно, чтобы свобода его была защищена от насилия и чтобы ему были обеспечены плоды его деятельности. Юридический порядок составляет ограждение порядка экономического.

Без сомнения, право преследует и другие цели. Кроме частного права существует и публичное, которое воздействует на первое. В историческом своем развитии, право нередко узаконивает не свободу, а рабство. Почти до нашего времени крепостные отношения были явлениями всемирными. Собственность в средние века была опутана феодальными отношениями. В течение столетий цеховое устройство и государственная регламентация заменяли свободное движение промышленности. Но высшим идеалом как права, так и экономического быта является все-таки свобода. Поэтому и философия права и экономическая наука одинаково восставали и восстают против всех учреждений, стесняющих свободную деятельность лица. Нередко они в этом отношении заходили даже слишком далеко. Выставляя абсолютные начала, выработанные сознанием человечества, они упускали из виду исторические условия, которые видоизменяют эти начала и делают из них движущую пружину развития, а не безусловную норму всякой человеческой деятельности. В эту односторонность одинаково впадали и правоведение, и политическая экономия. Новейшая наука восполнила этот недостаток; историческое воззрение нашло в ней свое место. Но историческое воззрение не отрицает, а утверждает начало свободы, показывая постепенное его развитие в человеческих обществах. Когда же, вместо того, личное начало, составляющее сущность свободы, отвергается и в юридической области и в экономической, когда оно представляется как временная, преходящая ступень, которая должна уступить место высшему общественному развитию, то этим равно отрицаются и здравое правоведение, и здравая экономическая теория. Свобода не есть начало, произвольно созданное человеком; она вечно присуща ему как разумному существу и осуществляется в мире, по мере того как она развивается в самосознании людей.

Из сказанного ясно, в каком смысле можно говорить о естественной или об искусственной организации человеческих обществ и в особенности промышленного быта. Невозможно видеть в обществе естественный организм в том смысле, в каком мы говорим об организме физическом. Выше было доказано, что все такого рода аналогии лишены научного основания. Человеческое общество состоит из свободных лиц, и устройство его осуществляется не иначе как через посредство свободы. Но свобода имеет свои присущие ей законы, от которых хотя человек может отступать, однако не безнаказанно. Те законы, которые не установляются человеческою волею, а сами собою вытекают из взаимодействия свободных сил, мы называем естественными; а потому и то устройство, которое держится господством этих законов, можно назвать естественным. Напротив, то законодательство, которое имеет в виду стеснить свободное движение сил и дать им такое направление, которого они без того бы не приняли, можно назвать искусственным, и возникающая отсюда общественная организация будет искусственною. Не всегда и не везде естественное устройство должно быть предпочитаемо искусственному. Есть условия и обстоятельства, при которых возможно только последнее; есть и такие, при которых ему следует дать по крайней мере перевес. Когда дело идет о достижении необходимой общественной цели, например о защите государства, нельзя полагаться на свободное содействие граждан: тут требуется искусственная организация. Напротив, где дело идет о частных интересах граждан, о преследовании ими своих личных целей, там свободе может быть дан полный простор. Здесь область, где должны владычествовать естественные законы. Искусственная организация может быть вызвана обстоятельствами; но она должна быть не правилом, а исключением.

Таков именно характер экономического быта. Мы видели, что основное его начало - свобода труда. Здесь люди преследуют свои личные цели, имеют в виду свои частные интересы. Экономическое общество, как мы видели, зиждется на свободном взаимодействии сил, а потому оно управляется вытекающими из этого взаимодействия естественными законами. Задача человеческого законодателя состоит в том, чтобы охранять этот естественный порядок, ограждая свободу от нарушения и обеспечивая ей плоды ее деятельности. Если законодатель считает иногда нужным вступаться в эту область во имя общественных интересов, то он должен делать это с крайнею осторожностью и соображаясь с естественными законами, которыми она управляется. Иначе он рискует, вместо обогащения, произвести разорение. Если же он, не только пренебрегая этими естественными законами, но и подавляя коренное начало народного хозяйства, свободу, хочет перестроить общество на свой собственный лад и направлять его по своему изволению, то это будет насилием человеческой природе и разрушением вытекающих из нее основ экономического порядка. А такова именно цель социализма. Осуществление социалистических мечтаний было бы не заменою естественных законов разумными, как утверждает Родбертус, а заменою естественных и разумных законов произволом и безрассудством. Но по этому самому эти проекты, составляемые для благополучия человеческих обществ, должны вечно оставаться в области фантазий. Здравый смысл человеческого рода и разумные законы исторического развития мешают их осуществлению.

Отсюда ясно, что всякая законодательная мера в приложении к экономическому порядку предполагает предварительное познание экономических законов. Исследование этих законов составляет первую и главную задачу науки народного хозяйства. Каким же образом должна она приступить к этому исследованию?

Когда естествоиспытатель хочет определить закон, управляющий данным явлением, он старается отделить это явление от других, так чтобы в нем выражалось только действие данной причины, а не чего-либо другого. Такова именно цель всякого опыта: устраняются, по возможности, все посторонние обстоятельства и наблюдается действие данной причины во всей ее чистоте. То же самое делается и при вычислении. Когда выводится, например, закон падения тел, то вычисление делается так, как будто бы тело падало в пустом пространстве, без всякой сторонней помехи. В действительности этого никогда не бывает. Всегда есть сопротивление среды, которое также может быть вычислено. Среда может находиться в более или менее сильном движении, вследствие чего происходит отклонение падающего тела от прямой линии. Может встретиться и стороннее тело, вследствие чего оно получит боковое движение. Может последовать даже внешний удар, который сообщит падающему телу совершенно новое направление. Но все эти сторонние обстоятельства нисколько не уничтожают коренного закона падения тел, и никому еще не приходило в голову упрекать естествоиспытателей за то, что они излагают этот закон, не принимая тут же в расчет тех бесчисленных видоизменений, которым он подвергается в действительности.