У него не вырвалось ни звука, и женщина, удерживающая его, заметила, как из-под густых черных ресниц сверкнуло пламя.

Но что-то внутри него громко вскрикнуло. Ему показалось, что он ясно расслышал голос.

«На помощь!» - воскликнуло внутренее сильное <<я» Марко, взывая к той неведомой таинственной силе, о которой они с отцом так часто говорили и во власть которой верили. «На помощь!»

Канцлер приближался. Быть может, стоит попытаться?..

--Tы слишком горд, чтобы отбиваться и кричать,- продолжала дама.- Да и присутствующие только рассмеялись бы. Понимаешь?

На лестнице толпились нетерпеливые зрители, и человек, стоящий наверху, мог двигаться лишь очень медленно. Но он увидел мальчика..

Марко повернулся лицом к своей противнице, точно желая сказать ей что-нибудь в ответ. Но он не проговорил ни слова. В ту самую минуту помощь, о которой он взывал, пришла, и он сразу же сообразил, что следует сделать. А мог он одновременно достичь двух целей — спастись и подать свой Знак, потому что, как только Знак будет подан, канцлер все поймет.

— Он сейчас здесь будет. Он тебя узнал, — сказала женщина.

Марко взглянул на лестницу, дама невольно ослабила хватку, и Марко освободился. Прозвенел звонок. Публика должна была вернуться на свои места, и канцлер ускорил шаг. Через мгновенье он изумленно воззрился на бледного мальчика, который, задыхаясь, заговорил с ним по-немецки и в такой манере, что тот не мог не приостановиться и не выслушать.

— Сэр, — говорил мальчик. — Женщина в фиолетовом, стоящая внизу у лестницы, шпионка. Однажды она поймала меня в ловушку и угрожает сделать это опять. Сэр, могу я просить вас о защите?

Он говорил тихо и поспешно. Больше никто его услышать не мог.

— Что? Что? — воскликнул канцлер и сделал движение к мальчику. И тогда, подойдя на шаг, очень тихо, быстро, но совершенно отчетливо Марко сказал:

— Лампу зажгли.

Мольба о помощи увенчалась успехом. Марко сразу увидел это по глазам старика, хотя он повернулся и посмотрел на женщину у подножья лестницы, словно его интересовала только она.

— Что? Что? — повторил он и двинулся к ней, сердито дернув себя за седой ус.

И затем Марко увидел нечто неожиданное. Прекрасная особа тоже заметила и взгляд канцлера, и то, как он дернул себя за ус, и в то же мгновенье перестала улыбаться и смертельно побледнела. Она стала так бледна, что под сверкающим светом электрических ламп казалась почти зеленой и ее вряд ли можно было назвать сейчас красивой. Она сделала

знак человеку на лестнице и скользнула сквозь толпу, как уж. Женщина была худой, гибкой, и вряд ли кто-нибудь когда-нибудь исчезал с такой быстротой. Она сразу же прошмыгнула между полными матронами и их худощавыми спутниками, устремившись прямо к выходу. Через две минуты ее фиолетовое бархатное платье исчезло из виду. Она скрылась и, очевидно, ее сообщник тоже.

Марко прекрасно понимал, что профессия шпиона совсем не безопасна. Канцлер узнал женщину — она узнала канцлера, который при взгляде на нее явно разгневался и что-то сказал молодым офицерам. А он сказал:

— Эта женщина и ее спутник самые опасные шпионы в Европе. Она румынка, а он из России. Понятия не имею, что им надо было от этого невинного мальчика. Чем она тебе угрожала? — обратился он к Марко.

Самого Марко сейчас сотрясал озноб, ему было плохо, и он сильно побледнел.

— Она сказала, что уведет меня к себе домой, что сделает вид, будто я ее сын и пошел в театр без разрешения. Она думает, что мне известны какие-то тайные сведения, нужные ей.

А затем Марко смущенно, но благодарно поклонился.

— Третий акт начинается, я боюсь вас задерживать, сэр. Спасибо вам, спасибо.

Канцлер направился к входной двери на балкон, но вместе с Марко, держа его за плечо.

— Проследите, чтобы он невредимым добрался домой, — сказал канцлер офицеру помоложе. — Он слишком молод, чтобы успешно сопротивляться субъектам вроде тех двоих.

Вежливые молодые офицеры, естественно, всегда исполняют приказания канцлеров и других крупных чиновников и уважаемых лиц. Молодой офицер очень быстро нашел молодого новобранца, который проводил Марко по пустынным улицам до самого дома. Это был солидный и положительный молодой крестьянин из Баварии, которого, по-видимому, совершенно не интересовало, почему он получил такое приказание. Он едва взглянул на школьника, которого должен был эскортировать по неизвестной и совершенно неинтересной ему причине.

Рэт уже заснул над своими планами, положив голову на стол, но сразу проснулся, когда Марко вошел в комнату, и приподнял голову, мигая и пытаясь разлепить веки.

— Ты его видел? Тебе удалось подойти к нему на близкое расстояние? — спросил он сонным голосом.

— Да, — ответил Марко, — мне удалось к нему приблизиться.

Рэт вдруг выпрямился.

— Но, видно, это было нелегко, — воскликнул он, — уверен, что не все прошло гладко.

— Все едва не кончилось провалом, — ответил Марко и, вынув из-за подкладки портрет канцлера, разорвал его, а клочки сжег на горящей спичке. — Но мне все же удалось подобраться к нему, и, таким образом, это уже двое.

В эту ночь, прежде чем заснуть, мальчики долго разговаривали. Рэт сильно побледнел, когда услышал рассказ о женщине в фиолетовом.

— Я обязан был пойти с тобой. Теперь-то я это понимаю. Адъютант всегда должен быть возле тебя. Ей бы труднее было справиться с двумя мальчиками, чем с одним. Я всегда должен за всем следить, даже если мы не рядом. Если бы ты не вернулся, — о, если бы ты не пришел назад! — и Рэт сжал кулаки. — Что бы я тогда делал?

Когда Марко, стоявший у стола, повернулся к Рэту, он был очень похож на отца.

— Ты бы продолжал игру, используя любую возможность, ты не смог бы и не должен был ее прекращать. Ты помнишь города, ты помнишь лица, тебе известен Знак. У тебя есть кое-какие деньги. И когда они кончились бы, ты стал бы просить милостыню, как мы и планировали. Нам еще этого не приходилось, и лучше всего это оставить на потом, когда мы окажемся в сельской местности. Но как бы то ни было, игра должна продолжаться.

Рэт схватился за тощую грудь, словно пораженный смертельным ударом.

— Продолжать игру без тебя? — выдохнул он. — Без тебя?

— Да, — твердо ответил Марко, — мы должны продумать и такую возможность и заранее все предусмотреть.

Он вдруг замолчал и сел, глядя прямо перед собой, словно что-то видел далеко-далеко.

— Но ничего не случится, — сказал он, — ничего не может случиться.

— О чем ты думаешь? — с трудом выдавил из себя Рэт, потому что от волнения почти задыхался. — Почему ничего с нами не случится?

— Потому что, — очень убежденно и очень взволнованно проговорил Марко, — я всегда могу воззвать о помощи, как сегодня вечером.

— Ты крикнул? — удивился Рэт. — А я не знал, что ты так можешь.

— Нет, я не кричал. Я ничего не сказал вслух, — и Марко положил руку себе на грудь, — но я воззвал: «Помоги! Помоги!» от всего сердца. И помощь пришла.

Рэт недоверчиво посмотрел на Марко.

— К кому ты воззвал о помощи?

— К той Силе, к той Обители Мощи, к Мысли, которая есть источник всех Вещей.

Рэт с подозрением взглянул на Марко.

— Ты хочешь сказать, что молился? — с легким неудовольствием осведомился он.

Глаза Марко продолжали смотреть на него некоторое время с какой-то смутной задумчивостью.

--Не знаю,- сказал он наконец.- Может быть, это одно и то же. Может быть, когда так сильно нуждаешься в чем-нибудь, что взываешь о помощи,- это и есть молитва. Я просил о ней, когда сидел в подвале, ‘ и помощь пришла. Я вспомнил некоторые слова, сказанные старым буддистом моему отцу.