«Это хорошо, — подумал майор. — Значит, помогут следы покрышек…» Он приказал фотографу заснять труп, затем место происшествия и проезжую часть улицы, — от ближайшего поворота до настила моста. Велел Никитину сделать схему. Ковалев пошел звонить в автоинспекцию.

Пока все процедуры были выполнены, уже рассвело. Туман поредел. Начал накрапывать осенний дождь.

— Снимайте, снимайте следы протектора, тормозной след, — торопил майор.

В свете начинающегося дня можно было лучше рассмотреть убитого. Майор присел перед трупом на корточки.

Вдруг, быстро поднявшись, он торопливо приказал:

— Переверните труп!

В черном пальто, в шляпе, в новых начищенных ботинках, в костюме и рубашке с галстуком перед майором лежал Лапин. Отрешенно-спокойное лицо его было худым и казалось утомленным. Восковые веки прикрывали глаза.

Майору не нужно было еще раз смотреть на лежащую в его бумажнике фотографию. Это был тот самый человек, которого он видел у гаража близ кирпичного завода. Но он был без защитного щитка, прикрывающего часть лица, хорошо выбрит и одет по-другому.

— Документы? — вспомнил майор.

Никитин отрицательно покачал головой:

— Никаких. Вот только это.

Он подал билет на авиарейс до Москвы.

Подошла машина автоинспекции. Из нее вышли трое.

Невысокий худощавый старший лейтенант в очках (это был эксперт-автотехник) протянул майору руку.

— Здравствуйте, Николай Петрович… Кому же здесь больше работы — нам или вам?

— Думаю, что вам… Скорей всего, наезд.

— А нож?

— Маскировка… Вот мы с доктором пришли к одному мнению. Убитого ударили ножом после того, как сбили машиной. Видите повреждения на его теле, одежде?

Старший лейтенант склонился над распростертым телом.

— Возможно и другое, — продолжал он. — Увидев, что пострадавший еще жив, его решили добить и пустили в ход нож… Как вы думаете?

— Может быть, — согласился майор.

Фотограф и Никитин заканчивали фиксирование следов происшествия. Эксперт ГАИ, покачав головой, отошел от трупа и принялся рассматривать следы протектора на дороге.

Гарин стоял безучастно в стороне. Только когда подняли труп и принялись укладывать в автомашину, чтобы отвезти его в морг, майор еще раз приблизился и глянул на убитого.

— Лапин, — сказал он. — Отгулял, значит…

Автотехник кружился на отрезке пути, отделенном временными знаками заграждения от проезжей части дороги.

Он то подходил к тому месту, где лежал труп, то удалялся от него. Казалось, он принюхивается к следам протектора на дороге.

По его указанию работники ГАИ повторяли работу Никитина — фотографировали место происшествия.

Никитин ушел далеко вперед. Он надеялся проследить дальнейший путь машины, сбившей Лапина. Судя по рисунку протектора и расстоянию между колесами, это была «Волга». Дойдя до середины моста, он ускорил шаг, перешел мост и почти бегом стал спускаться с откоса дамбы, насыпанной перед мостом.

Что-то он увидел на берегу у самой воды.

— Молодой, зоркий, — думал Гарин, вглядываясь в тонкую фигуру своего помощника.

Автотехник потянул майора за рукав:

— А вы знаете, Николай Петрович, пожалуй, нет никакого случайного наезда!

— То есть как?

— А просто. Обыкновенное убийство… Позвольте вас на минутку.

Он довел Гарина до угла улицы, от которого начинался поворот к мосту.

— Вот отсюда и до места, где лежал труп, должен быть тормозной след. Не могу его обнаружить!.. Похоже, что человека или совсем не заметили, или сознательно налетели на него с полного хода… А далее видите? Они даже не остановили машину! Следы уходят на мост… Кстати, смотрите, что это?

По мосту быстро, почти бегом, возвращался Никитин. Он был бледен и возбужден. Подошел и, тяжело дыша, протянул майору толстый кусок стекла:

— Осколок фары… Там еще одна смерть! Женщина.

— Женщина?

— Лежит у самой воды. Странно, как это до сих пор ее никто не заметил. Ведь по мосту идут и едут…

— Так ведь только что рассвело… Идемте!

Майор торопливо, не оглядываясь, зашагал через мост. За ним двинулись остальные.

За мостом, у самой воды, лежала вверх колесами исковерканная легковая машина. А поодаль от нее — неподвижное человеческое тело.

По-видимому, машина съехала с моста, сделала крутой поворот, сорвалась и полетела с дамбы. Первым туда, вниз, устремился старик врач.

Он увидел женщину, мертвую или в глубоком беспамятстве. Ее лицо было в крови и ссадинах, руки и ноги раскинуты — она лежала на спине. Встав коленями в грязь, старый врач взял ее руку и приложился ухом к груди.

Все молча стояли полукругом, ожидая неминуемого заключения о смерти.

Но врач неожиданно сказал:

— Она жива… Разбита голова, как будто сломана рука… чуть ниже локтевого сустава… Но сердце явственно бьется.

— Людмила Петровна! — вскричал майор, узнав женщину. — Людмила Петровна, — повторил он тише и повернулся к сержанту Ковалеву: — Остановите первую же легковую машину!.. Доктор, приказывайте.

— Что приказывать? В хирургическое отделение и поскорей!

Неожиданно заговорил старший лейтенант ГАИ.

— Эта та самая, о которой сообщил наш дежурный.

— Что еще такое?

— Дежурному позвонили в пять часов утра… Женщина взяла чужую машину… ну, попросила, она имела права на вождение… и поехала в два часа ночи в аэропорт встречать подругу… И не вернулась… Хозяин машины страшно беспокоится.

— Носов?

— Как будто, да… Фамилия его — Носов.

— Понятно.

На какое-то мгновение всем показалось, что картина кровавой катастрофы стала настолько ясной, что не требует дальнейшего выяснения. Женщине дали машину (А почему нет? Она же имеет права на вождение). Она спешила встретить подругу, ехала быстро, а была, видимо, не очень опытным шофером. Или… да и это бывает… ехала после весело проведенного вечера… И вот — результат.

— Рюмка водки или коньяку… кружка пива, — невесело скривил рот старший лейтенант. — Вот где они у нас сидят! — он похлопал себя по шее.

Все представили, как бешено мчится по ночным улицам «Волга», как сбивает она прохожего и устремляется дальше. Разве мало таких случаев? Из протоколов ГАИ можно составить десятки, сотни томов. Далее — неосторожный поворот руля, потеря контроля над собой — и машина дергается в сторону, наклоняется и летит под откос.

Кто-то думает вслух:

— А дверца могла от удара открыться… Женщину просто выбросило из машины…

— Есть у ней права? — говорит майор. — Посмотрите.

Он закуривает и ходит взад и вперед, словно у себя в кабинете. Легкий дымок сигареты вьется над его головой, медленно тает в воздухе. Майор подходит к женщине, наклоняется, трогает ее легкие светлые волосы. Он оборачивается, услышав короткий гудок подошедшей машины… У берега стоит «скорая помощь», из нее вылезают санитары, вытягивают носилки.

— Осторожней, — командует врач.

— Все это было не так, — говорит майор и, скомкав недокуренную сигарету, бросает ее в воду.

Валентин Михайлович Носов собственноручно писал показания, потом давал дополнительные устные объяснения следователю ГАИ.

За окном, несмотря на то, что стрелки часов подползли к десяти утра, было темновато, мглисто. Низкие плотные тучи почти задевали антенны и трубы на крышах, из туч падал мелкий редкий снежок.

Да, признавался Носов, это его «Волга», купленная всего полгода назад, лежит теперь исковерканная на берегу, под откосом дамбы.

А все виноваты его мягкотелость, бесхарактерность… Пожалел женщину. Ну, увлекался ею немного, не посмел отказать… К тому же она имеет права на вождение машины, окончила курсы… Очень просила. Самолет прилетает в половине третьего утра, нужно было встретить подругу…

— Какую подругу?

— Этого она не сказала… Должна была прилететь подруга.

— Пила она перед рейсом? — спокойным будничным голосом спрашивает следователь.

Такие вопросы он задает каждому, кто сидит перед ним, объясняя причину дорожных происшествий. Задает уже много лет, почти всегда получая отрицательные ответы. А экспертиза тоже почти всегда показывает другое.