– Ого, – присвистнул Шмидт, – а вы, я смотрю, мой друг, времени даром не теряли.

– Да все было вполне невинно – сконфузился я, – просто перекинулись парой фраз…

– Ну, глядите, – усмехнулся Ялмар, – если бургомистр потребует от вас срочно жениться, я вас защищать не буду.

– Да не было ничего… - Шмидт заправил обойму, и задвинул затвор.

– Однако нам пора.

«Ребята» Алларта оказались компанией молодых людей со строгим выражением на лицах. Они как на подбор были одеты в темные узкие пиджаки, вельветовые жилеты и парусиновые штаны. У каждого было по винтовке или штуцеру из разряда отнесенных Ялмаром к категории артиллерии. Плюс к этому больше чем у половины на поясе висело минимум по одному револьверу, а кое у кого и по два. Наша колонна двинулась по саванне. Впереди ехали мы со Шмидтом и бурами, позади держался молчаливый Иоганн с вьючными мулами. Мы последовательно объехали несколько ферм, где были убиты животные, затем направились на восток. Солнце уже почти коснулось горизонта, когда мы выехали из зарослей кустарника и резко остановились.

– Здесь мы след, значит, и потеряли – пояснил кто-то из буров.

Но я его не слушал. Все мое внимание поглотила открывшаяся передо мной картина – словно гигантский нож рассек опаленную солнцем палевую равнину саванны, оставив в ней прямой рубец гигантского ущелья, сколько хватало глаз тянувшегося с юга на север. Аккуратно прорезанные склоны уходили наклонно вниз, теряясь в вечернем тумане далеко под ногами.

– Я всегда думал, что Великий Каньон находится в Америке, – пробормотал я, – сколько же здесь глубины?

– Метров пятьсот, – прищурившись, оценил Шмидт, – если верить карте это ущелье реки Лунсемфва… Он оглядел местность и скомандовал. – Лагерь ставим здесь.

Буры помогли нам разгрузить мулов и поставить палатки, после чего отправились обратно в Донкервод.

– Интересный случай, – Шмидт пододвинул веткой полено в костер, – похоже, лев специально охотился на людей. Буры говорят, что, судя по следам, зверь очень крупный. Я тоже заметил несколько следов. Они просто огромны… Это будет жемчужина моей коллекции. Судя по всему, взрывные работы отпугнули зверя от шахт и заставили уйти сюда. Он задрал несколько коров и присматривался к пастухам. Кто-то из них сказал, что видел следы под самым окном своей фермы. Пока они не боятся, но зря. Это не обычный лев.

– В каком смысле?

– В том, что он держится один и охотится на людей специально, а не нападает на случайно подвернувшихся. Вы помните историю с полковником Патерсоном съеденным львами в Кении?

– Да, что-то читал в юности…

– А ведь он был неплохим охотником, замечу я вам. Львы могут быть чертовски умны. Сдается мне, шахтеры нашли далеко не все трупы. - Он задумался, медленно вороша прутиком угли.

– Всегда мечтал встретить достойного противника… Действительно равного мне… В чем-то. - Шмидт бросил начавший тлеть прутик в огонь.

– У меня появилась идея… - Он посмотрел на меня. В глазах снова мерцало внутреннее пламя. – … это будет великая охота. И на ней я убью сразу двух зайцев…

– О чем это вы?

– Нет, ничего, просто думаю вслух – он отвернулся и застыл, глядя в костер, – как лучше подкараулить льва…

На следующее утро Шмидт разбудил меня еще на рассвете. – Если мы планируем догнать экспедицию, то не стоит терять времени…

План Ялмара заключался в организации в ущелье засады на льва. По его словам зверь все еще держался где-то рядом, и этим было необходимо воспользоваться. Принцип засады был элементарен. Приманка для хищника привязывалась к столбу недалеко от водопоя, а охотник занимал позицию где-нибудь на дереве рядом. Пытавшийся схватить приманку зверь оказывался на прицеле, и дальше уже все становилось делом техники.

Первая половина дня ушла на выбор места. Осмотрев несколько потенциальных вариантов, Ялмар выбрал участок ущелья почти у самого лагеря. Здесь по склону сбегал небольшой ручеек, вдоль которого шла старая звериная тропа. Выше по склону росла большая акация, на мощных сучьях которой охотник мог устроиться с достаточным комфортом и при этом оставаться в безопасности. Как заверил Шмидт, залезть на это дерево крупный лев не сможет. В обед Шмидт дал Иоганну какие-то инструкции и отослал в Донкервод.

– Он привезет нам козу нужную в качестве приманки, – пояснил Ялмар, – а мы пока подготовим сцену для предстоящего спектакля. Нужно расчистить место от кустов и валежника. Иначе будет сложно прицелиться во льва, тем более ночью. Еще надо вкопать столб, к которому мы привяжем козу…

Этим мы и занимались все послеобеденное время. Совместными усилиями мы срубили довольно ровное и длинное дерево и, очистив его от коры и мелких веток, вкопали в качестве столба. Надо заметить, что утром было достаточно холодно. Хоть и тропики, но зима и высота более километра над уровнем моря давали о себе знать. К обеду солнце нагрело воздух, стало даже жарко и я, сняв куртку, повесил ее на сучок, на краю расчищенной нами полянки.

– Будьте добры, – попросил меня Ялмар, – проверьте, прочно ли держится столб… Я подошел к выполнявшему эту роль дереву и слегка покачал.

– Прочно.

– Проверьте, не вытягивается ли оно вверх, лев очень сильный зверь, и мне бы не хотелось, чтобы он опрокинул столб и убежал. Я обхватил бревно руками и потянул вверх.

– Очень прочно.

– Отлично! - Я даже не успел ничего сообразить, как Ялмар защелкнул на моих запястьях наручники.

– Что за… - Я рванулся, но мое туловище было с одной стороны столба, а скованные руки – с другой.

– Что это за выходки, Шмидт!? Немедленно прекратите… - Ялмар отошел на несколько шагов, и оценивающе посмотрел на меня.

– Понимаете ли, герр Бронн, рассказывая вам о моих планах на охоту, я забыл сообщить одну деталь. Этот лев не польстится на такую мелочь, как коза.

– Я не понимаю…

– Сейчас объясню, – он опустился на корточки в нескольких метрах от меня, – в роли приманки выступите вы…

– То есть как… – до меня начало доходить в какую ситуацию я вляпался.

– Элементарно. На какую приманку лучше всего заманивать льва-людоеда? Правильно – на человека.

– Вы что с ума сошли, отпустите меня немедленно!

Ялмар покачал головой. Я не удержался и попытался его пнуть… Ботинок не достал до сидящего Шмидта каких-то полметра. А он даже не пошевелился.

– Не стоит так горячиться, герр Бронн. Ваши эскапады бесполезны. Я вас не отпущу, а больше некому. На несколько десятков километров в округе нет ни одной живой души. Буры обычно сюда не заходят, Иоганн вернется только завтра к обеду…

Как ни прискорбно, но он был прав. Я оказался в полной его власти.

– Но почему?

– Такова уж ваша судьба, Танкред. По крайней мере, вы можете утешать себя тем, что благодаря вам зверь будет убит, и никто больше не пострадает. В конце концов, это даже можно рассматривать как самопожертвование… Однако Солнце уже садится. Мне пора в засаду. Он поднялся и пошел вверх по склону к акации, где уже был оборудован небольшой помост для стрелка.

Я прислонился лицом к столбу и попытался сосредоточиться. Меня же предупреждали… Идиот. Как было можно так ошибиться?! Мозаика сложилась. Ни Эрика, ни капштадцы никакого отношения к Неверу не имели. Я сам все разболтал Катране. Она же все это и устроила. А что? Если Невер организовал кражу дневников Мильвовского, то более чем логично было приставить своего человека к самому Томашу. Для выяснения деталей. Ясно же, что грабитель точно знал, что ему было нужно в доме Ванделера. Выяснив мои планы, Катрана сначала не дала мне пересечься с географом, а потом отправила в это путешествие с убийцей… Ну, если эта… эта… ну только попадись ты мне в руки…

Я громко произнес несколько далеко не парламентских выражений, и пнул столб, к которому был прикован. Из соседнего куста шарахнулась испуганная птица. Не пойму только с чего Шмидт затеял эту комедию с охотой на льва. Места тут дикие. Несчастный случай с одиноким путешественником событие далеко не редкое. Проще было бы столкнуть меня с обрыва, ударить камнем и выдать это за падение… Масса вариантов. И если здесь еще был шанс на полицейское расследование, то стоило отойти километров на сто в саванну, и он мог бы сделать со мной что угодно. Может он подумал, что я могу что-то заподозрить и поспешил сымпровизировать? Тогда он слишком хорошего мнения о моих умственных способностях… Нет, ну надо же было так опростоволоситься. Все же лежало на поверхности! Катрана оказалась моей соотечественницей, и я тут же развесил уши как последний олух… Как же «свой человек», в какой-то степени родной и близкий. Все банально и просто.