- За что ты его? - волнуется Костя и уводит меня за руку.
- Где тут у вас курить можно? - оглядывается он.
- В уборной.
Здесь, в уборной, много старшеклассников. Увидали Костю, смутились, папиросы в рукав, незаметно дым разгоняют.
Костя не спеша закуривает, старшеклассники переглянулись, приободрились.
- За что ты опричнику наподдал? - спрашивает меня редактор «Третьего звонка».
- Обидел…
- Тебя?
- Нет, не меня. Сестру…
Он молчит, потом, что-то вспомнив, весело смеется:
- Ну, и правильно сделал.
Костя отводит меня к окну, хмуро спрашивает:
- А чем он Нонку обидел?
- Да не Нонку, а косу ее.
- Какую косу?
Я рассказал всю историю с Нонкиной косой. Костя заторопился:
- Пошли скорее, ведь сейчас последнее действие. По лестнице он поднимается сзади меня, бормочет:
- А я и не знал, что у нее коса была… Интересно… По перилам съезжает Славик:
- Алеша, скорее. Я за тобой. Начинается.
У входа в зал мы расстаемся. Костя к зрителям, я на сцену.
- Сейчас ты косу не увидишь,- говорю я.- В последнем действии Алена Дмитриевна не участвует. Сейчас моя казнь будет.
- Эх, ты,- сокрушается Костя,- все позабыл… Давно читал.
Я так и не понял, что его больше волнует: моя казнь или Нонкина коса.
Пелагея Васильевна с нами шутит, подбадривает:
- Ну, теперь уж осталось немного. Постарайтесь, ребята.
Она гладит меня по голове. Почему-то очень щекотно и прохладно. Не хочется, чтобы она отняла руку.
Женька уже восседает в своем кресле, торопится, жует яблоко, изучает наконечник лыжной палки.
- Алешка,- говорит он,- посмотри в зал. Как наши зрители? Живы?
В дырочку вижу маму, Нонку. У окна Костя. Рядом с ним • Li подоконнике Наташа. У Наташа лицо серьезное, озабоченное. От внимательно слушает. Костя ей что-то на руках показывает, объясняет. Потом блокнот вынул, торопливо п нем чертят. Наташа задумчиво кивает, жмурится, смотрит па сцену. Мне кажется, прямо на меня в дырочку на зана-" вес. И опять она склонилась к Косте. Смотрит в его блокнот.
Нонка беспокойно ерзает, на окно оглядывается.
«Так тебе и надо,- думаю я.- Все-таки Костя лучше всех».
Началась моя казнь.
Женька бьет в пол своей палкой, шелестит бумажной бородой. Подавился яблоком, никак не выговорит:
Отвечай мне по правде, по совести,
Вольной волею или нехотя,
Ты убил насмерть мово верного слугу,
Мово лучшего бойца Кирибеевича.
Что ему ответить, я и сам не знаю. Стою, помалкиваю. Женька посохом п пол вдарил. Тут я сразу вспомнил свою роль,-и дальше все пошло по классику.
I". общем, меня казнили. Мотом дали за на нес, опять его открыли - мы все стоим и раскланиваемся..
Никогда в жизни нам никто не аплодировал, а вот сейчас нее хлопают, улыбаются. Что-то кричат. Больше всех старается Слапик. Все время кричит «бис!» и весело хохочет.
В пионерской комнате мы переодеваемся, разгримировываемся. Здесь Наташа, наш беспокойный вожатый Гриша и, конечно, Славик.
Наташа интересуется, как идут дела с нашим кино.
- Плохо,-говорю я,-новой пленки нет, а старая надоела.
- Рисовать будем, по кадрикам,- говорит Женька.- Мультфильм, значит.
Наташа задумывается, по очереди оглядывает нас, молчит. Женька торопливо объясняет ей, что значит мультфильм, что значит делать картину по кадрикам. Она рассеянно слушает, думает о чем-то своем.
- Вот что, ребята,- говорит Наташа.- Давайте снимать свой фильм. Я вот сейчас в зале беседовала с вашим Костей. Он верит в постройку самодельного киносъемочного аппарата. Даже берется вам помочь.
Она опять оглядывает нас, улыбается:
- Артисты вы хорошие… только Алеша иногда увлекается… Сами будете сниматься, сами делать декорации. Художники у вас есть,- она кивает на Женьку,- руки у вас со шрамами, с железом знакомы.
- А что для этого надо? - растерянно спрашиваем мы. Наш вожатый Гриша тут как тут:
- Учиться на «отлично».
Мы поморщились: опять за свое. Что мы, маленькие? Наташа недовольно хмурится, поддерживает Гришу:
- Чтобы построить аппарат, нужно знать физику, математику. Чтобы проявлять пленку, нужна химия.
- Без знания литературы и русского языка вам не написать сценарий,- добавляет Пелагея Васильевна.
Мне почему-то становится тоскливо. У ребят тоже лица кислые. В самом деле - как только мы пошли в школу, еще семь лет тому назад, нам все время и в школе, и дома, и во дворе - все, кому не лень, твердят одно и то же: «Учитесь на «отлично». Ну, просто надоело слушать.
Дворничиха тетя Дуся двор подметет, к нам подойдет и начнет:
- Вот не хотите, как я, метлой махать - учитесь «на отлично».
Наш участковый дядя Карасев идет мимо по своим делам, обязательно остановится, спросит:
- Как учеба, шалопаи? Давайте у меня чтоб на «отлично». Вот так.
Дома мама вздыхает:
- Ну, что тебе мешает учиться на «отлично»?
И так каждый день одно и то же. Мы уже привыкли к этим словам, и не знаю, кого как, а меня они уже не задевают.
Сейчас Славик смотрит на Наташу, тяжело вздыхает.
- Ты что, Славик?
- Да ну, все одно и то же,- щурится на свет мальчуган.- Хоть бы кто-нибудь сказал: «Учись, Славик, плохо» - я бы тогда все наоборот делал. Ведь правда, так интереснее?
Наташа смеется. Смеемся и мы.
Гурьбой спускаемся в раздевалку. У нас стало привычкой подавать Пелагее Васильевне пальто. Когда в первый раз это сделал наш культурный Женька, мы все очень поразились. Гога определил это как подхалимаж. Но на следующий день Женька схлопотал плохую отметку по литературе, и Гога удивленно пожимал плечами:
- Странно… ничего непонятно.
С тех пор когда мы выходили из школы вместе с Пелагеей Васильевной, всегда кто-нибудь из нас первым летел вниз по лестнице и поджидал учительницу с ее пальто.
Сейчас я первым бегу вниз. Впереди медленно спускаются по узкой лестнице старая преподавательница по немецкому и тот самый педагог, что когда-то в учительской комнате спорил с Пелагеей Васильевной, ругал нашего физика Николая Ивановича. Они заняли всю ширину лестницы: не проскочишь, я замедлил шаг. Учитель поддерживает кашляющую немку и что-то убежденно ей говорит.
- Это же непедагогично,- слышу я его голос.- Она заставляет ребят на сцене драться.
- Выслуживается,- захлебывается в кашле немка,- перед районом выслуживается.
- Л вы заметили, уважаемая Амелия Карловна, она специально пригласила ну девушку из райкома. Специально.
- Да, да…- сморкается немка,- карьеристка. В завучи метит…
На лестничной клетке я обгоняю их, через две ступеньки кидаюсь вниз, За спиной услышал:
- Хулиганье… все из ее класса…
В раздевалке хватаю пальто Пелагеи Васильевны, держу на руке, жду. Вот и немка со своим попутчиком, она с любопытством смотрит на меня, а я аккуратно, очень старательно сдуваю пушинки с пальто Пелагеи Васильевны…
На улице меня ждут мама, Нонка и Костя. И снова, как в тот далекий вечер, Наташа поглядывает на часы.
- Опять убегаете? - интересуется Славик.- Как тогда?
Лидочка дергает Славика, он оглядывается, хмурится.
Наташа смущенно треплет Славика за подбородок, делает всем нам салют и убегает.
- Пойти за ней, что ли? - раздумывает Славик. Лидочка показывает ему кулак, и он успокаивается.
«ППЛЮЩИХФИЛЬМ»
