– Я никогда тебя не забывал. Никто из нас никогда не забывал тебя.
Выражение ее лица ничуть не смягчилось.
– Что-то я этого не заметила.
Он потер большим пальцем ее щеку. Все оказалось еще хуже, чем он предполагал. Она думала, что семье нет до нее никакого дела? Что никто из них даже не попытался ей помочь?
– В тот день, когда тебя забрали, отец отправился к местному шерифу и потребовал справедливости. Он требовал, чтобы тот вернул тебя. Отца убили там же, в офисе шерифа.
Лиана отшатнулась.
– Мать так и не стала прежней, после того, как тебя похитили. Она похоронила отца и постаралась удержать ферму на плаву. Когда Стефан решил лично отправиться во дворец и спасти тебя, она попыталась его остановить, но не слишком настойчиво. Мать надеялась и молилась, чтобы старший сын сумел найти ее единственную дочь и привезти домой.
– Не рассказывай мне этого, – прошептала она.
– Он приехал в город, но когда добрался до дворца и потребовал твоего освобождения, солдаты его убили. Они привезли Стефана домой и выбросили на порог, как мешок с мусором. Я хотел поехать во дворец и отомстить за тебя и брата, но тут мать воспротивилась.
– Тебе было двенадцать, – прошептала Лиана. – У тебя не было никаких шансов.
– Я хотел попытаться спасти тебя. Все мы хотели попробовать. Мать обычно молилась каждую ночь…
Лиана крепко зажмурилась.
– Не надо больше.
Спустя столько лет она стояла здесь, прямо перед ним. Совсем другой человек. Женщина, а не девочка. Он не знал ту женщину, которой она стала, но для него она оставалась такой же родной. И все это время Лиана думала, будто семья совсем о ней не заботилась. Это было столь же уродливым, как ее похищение и все, что последовало за ним.
– Ты действительно думала, что о тебе забыли?
– Да.
– Мы никогда тебя не забывали, – сказал Кейн. – Мы боролись за тебя с самого дня твоего похищения. Мать умерла от стыда и горя, солдаты сожгли дом и отобрали нашу землю. Шесть лет назад, когда мятежники объединились под руководством Эрика, я, Дарэн и Валдис присоединились к нему.
– Нет! – она быстро распахнула глаза. – Мои братья не мятежники!
– Брат, а не братья, – резко поправил он. – Остался только я. Валдис не провоевал и года.
В ее глазах снова заблестели слезы, но взгляд был жестким. Очень жестким.
– Тем больше у тебя причин, уйти отсюда сейчас же.
– Не без моей женщины и дочери. Я лучше умру, чем оставлю их тут.
Лиана склонила голову на бок и как-то странно посмотрела на него, будто понятия не имела о том, что такая любовь вообще существует.
Комнаты, в которых разместили Гэлвина, оказались весьма недурны, хотя больше подошли бы женщине. Доступные в любое время дня слуги с готовностью исполняли любые просьбы, появляясь на звон маленького серебряного колокольчика, установленного на ночном столике. Гэлвин прекрасно знал об охране, караулившей его двери, и понимал, что это значит. Сейчас он был не только гостем, но и пленником. Однако когда они с Софи поженятся, все изменится.
Пленник он или нет, Гэлвин наслаждался своим пребыванием тут. Кровать была мягкой и теплой. Его угощали лучшей пищей из всей, что он когда-либо пробовал, и наливали сладкое, богатое вино. Его купали и одевали прекрасные женщины, и хотя они этого не говорили, он знал, что если захочет получить любую из них в своей кровати, они будут ждать его лежа на спине и с блеском в глазах.
Но он не выказывал им своего интереса. Женщины были прелестны, особенно рыжая, но Гэлвин сомневался в их осторожности. Просто он не хотел, чтобы до министра Сулейна дошли слухи о том, как жених его дочери искал удовольствия на стороне.
С того момента, как Гэлвина разместили в этих покоях, он не видел ребенка Софи, и это его более чем устраивало. Конечно, однажды у них с Софи родятся собственные дети, и тогда маленькое отродье станет жертвой трагического несчастного случая. Его дети не будут делить любовь и внимание матери с ублюдком. Он не сомневался, что, об отродье сейчас прекрасно заботились. Император не допустил бы, чтобы за внучкой министра обороны не ухаживали, как полагается.
Борс пока проживал в городе. Вскоре он собирался вернуться в южные земли к своей службе, но не раньше, чем его новый высокопоставленный знакомый во дворце уладит свои дела. Борс хотел получить место шерифа южной провинции, которую называл домом, и друг во дворце должен был помочь осуществить ту мечту.
Терпением Борс не отличался.
Да, новые комнаты были весьма недурны, но Гэлвин начал беспокоиться. Он провел в Арсизе уже неделю. Нет, больше недели. Восемь дней. Где же Софи? Он думал, что она приедет сразу после него. К настоящему времени она уже должна была появиться здесь. Может, ее не пропустили во дворец, поскольку министр Сулейн все еще не вернулся? Но император, несомненно, приказал стражам ожидать ее. Или, может, она предпочла путешествовать по более длинной южной дороге, хотя Гэлвин полагал, что из-за дочери Софи не побоится трудностей и выберет короткий путь.
Или она решила вообще не приезжать. Возможно, Софи предпочла пожертвовать собственным ребенком, лишь бы не выходить за него. От этой мысли Гэлвина скрутило от ненависти. Если она вскоре не появится, он вернется в Шэндли и лично привезет ее. И не будет столь же обходителен, как с ее дочерью.
Министр Сулейн, несомненно, согласится, что время от времени женщине нужно решительно указывать, как ей лучше поступать. Даже если та женщина приходится ему дочерью.
Как бы там ни было, любовник Софи умрет. Возможно, он расправится с ним собственноручно. С другой стороны, когда в его распоряжении окажется целая армия, он сможет поручать неприятную работу кому-нибудь другому. Хотел бы он посмотреть, как Кейн Варден попытается сразиться с целой армией. Но еще больше он хотел увидеть, как Варден проиграет.
Когда в середине дня, где-то между завтраком и обедом, дверь в его комнату открылась, Гэлвин вскочил со стула. Наконец-то! Софи здесь, и его вызывают к императору. Они поженятся сразу, или император заставит их дожидаться возвращения Сулейна?
Гэлвин не хотел ждать. Если император узнает, что Софи ведьма, и при этом еще и прекрасная, благовоспитанная женщина, то он вполне может решить, что брак с дальним родственником и преуспевающим торговцем не достаточно для нее хорош.
Чем скорее они поженятся, тем лучше.
И действительно, в комнату вошли двое мужчин в зеленой униформе, а не кроткие женщины, которые ему обычно прислуживали.
– Самое время, – рявкнул он, присоединяясь к ним.
Стражи переглянулись, один из них почти улыбнулся.
– Надо же, как ты спешишь перебраться в свои новые апартаменты, – позабавлено произнес он.
– Новые апартаменты? Меня не вызывают к императору?
– Не сейчас. Но, кажется, император Себастьен полагает, будто новые покои больше придутся тебе по вкусу.
Гэлвин оглянулся на женственную комнату. Как это заботливо со стороны императора.
– Я должен собрать свои вещи сейчас или…
Один из стражей взял Гэлвина за руку.
– Нам доставят твое имущество сегодня, чуть позже.
Люди, наделенные властью, не перетаскивали свои вещи с места на место. Такого рода дела за них выполняли слуги.
– Конечно.
Стражи встали у него по бокам, один из них продолжал держать Гэлвина за руку. Они прошли не к другой комнате на этом уровне, а прошагали до конца коридора и направились к лестнице.
– Мы идем на другой уровень? – спросил Гэлвин.
– Да, – стражи шагали быстрее, чем привык Гэлвин, и ему приходилось спешить, поскольку они все еще держали его, будто опасались, что он может упасть.
– Почему бы нам не воспользоваться лифтом?
Один из солдат рассмеялся.
– Лифт предназначен для императора и его наиболее почетных гостей и соратников.
– Я и есть почетный гость, – возразил Гэлвин.
Солдаты не ответили, и они втроем продолжили спускаться. Витая каменная лестница круто уходила вниз. Когда Гэлвин глянул в центр лестничного колодца, то почувствовал головокружение. Они не остановились ни на шестом, ни даже на седьмом уровне, продолжив двигаться дальше. На одном из уровней было настолько шумно, что Гэлвин прикрыл ухо свободной рукой, но вскоре грохот стих, и они, наконец, добрались до нужного места.