Подобные занимательные и абсолютно бесполезные размышления приятно развлекали Жаклин в продолжение всего обеда, почти такого же великолепного, как и вчерашний ужин. Том должен был превзойти себя сегодня вечером. Кризис на кухне! Шеф-повар в дурном настроении!

Однако ситуация не выглядела такой забавной, когда Молли в конце концов пришла, чтобы спросить, что Жаклин желает на десерт. Ее глаза были красны — и, подумала Жаклин, не от чеснока и анчоусов, хотя и то и другое придавало аромат спагетти, которые она только что ела. Неужели это синяк… Нет. Шоколад.

Она заказала миндальный торт и кофе. Покончив с ними, Жаклин не стала засиживаться; было ясно, что сегодня вечером Молли будет недоступна.

Она заметила запакованный сверток на прикроватном столике только после того, как приняла душ и надела ночную рубашку. Еще одна коробка с шоколадом? Так оно и оказалось. Но сорвав обертку, Жаклин увидела, что вкусы Сен-Джона испортились. Конфеты оказались не того дорогого сорта, которые она получила в первый раз, эти можно было купить в любом магазине. Хотя карточка была копией той, которую она уже держала в руках.

На лице Жаклин появилось выражение, которое характеризовалась фразой: «кошка почуяла что-то отвратительное». Ее глаза сузились, губы презрительно искривились, нос сморщился. Если бы она носила бакенбарды, то они задергались бы. Кончиками пальцев Жаклин подняла крышку коробки и сняла бумагу, покрывающую сверху содержимое. Шоколадные конфеты разных форм и ароматов уютно гнездились в маленьких чашечках. Жаклин выбрала круглую конфету и перевернула ее.

Бросалась в глаза линия, где донышко было отрезано и вновь приставлено. Это была неуклюжая работа; только жадный до шоколада любитель мог бы ее не заметить. Но, возможно, у того, кто это совершил, не было времени или инструментов для искусной операции, снисходительно подумала Жаклин. Она осторожно закрыла коробку крышкой и засунула ее в чемодан. Немного почитав, она выключила свет и сразу же заснула.

На вопросы, заданные ею утром, была дана следующая информация: конфеты были оставлены на столе во время обеденного часа. Вместе с ними лежала записка: «Пожалуйста, передайте миссис Кирби». Записку выбросили.

— Все в порядке, не так ли? — озабоченно спросила Молли. — Мистер Дарси пришел бы в ярость, если бы подумал, что кто-нибудь из девочек съел немного, или…

— Нет, они… гм… все на месте, — сказала Жаклин. — Их доставили от мистера Дарси?

— Да, я полагаю, так. Он посылал конфеты всем писателям.

— А, — протянула Жаклин. — Вполне возможно.

Она оплатила счет и с трудом отделалась от Молли — расставание немного затянулось, так как хозяйка гостиницы настаивала на том, чтобы донести чемодан Жаклин до машины, а затем задержала ее многочисленными пожеланиями удачи и быстрого возвращения в Пайн-Гроув.

Жаклин вторила ей в ответ совершенно искренне.

Вместо того чтобы направиться прямо к скоростному шоссе, она не спеша в последний раз проехала через город. Он был во всей красе весеннего утра; свежая зелень, великолепие ярко-красных и желтых тюльпанов, нежность розовых цветов на фоне синего неба и изумрудных лугов делали картину настолько соблазнительной, что Жаклин боролась с искушением заехать на свободное место на стоянке перед Пайн-Гроув Реалити. Однако она не остановилась. Ей все еще хотелось приобрести очаровательный старый дом в сельской местности, но именно это место имело слишком много недостатков. Страна Катлин Дарси… Если оно не посещалось самой Катлин Дарси, то здесь водились другие призраки, которые не были удобными соседями.

Легкий ветерок доносил запах сирени. Жаклин благодарно вдохнула его, но затем ее лоб нахмурился. Даже если она и верила в духов, что на самом деле не соответствовало действительности, было немного трудно поверить в призрак запаха.

На вершине горы сразу же за городом она съехала с дороги и оглянулась. Крыши и шпиль церкви выдавались над ковром зелени; воздух был пронизан светом. Легкая сардоническая улыбка исказила губы Жаклин, когда она вспомнила свою любимую цитату: «Там спят лицемерие, помпезность, жадность, похоть, пошлость, жестокость, надувательство, притворство / И всевозможная глупость…» То же самое можно сказать о любом месте, городе или деревне, населенном человеческими существами (особенно такими, как Сен-Джон Дарси). Но она подозревала, что Пайн-Гроув стал пристанищем не только уже перечисленных нежелательных качеств, но и чего-то большего. Тайна смерти Катлин Дарси заинтриговала Жаклин еще сильнее, чем прежде. Она не нашла ответов на свои вопросы, а только приобрела новые. Но чувствовала, что некоторые ответы лежат скрытыми где-то под этими тихими крышами и рощами.

Жаклин поехала дальше, не бросив взгляда назад. Впереди было еще шесть месяцев, прежде чем она снова увидит Пайн-Гроув.

ГЛАВА 6

В сентябре Крис сбежал в свою глухомань, на две недели раньше, чем планировал.

— Трус! — воскликнула Жаклин, стремительно пронесшаяся по всем закоулкам его опустевшего офиса. Звуки ее шагов отозвались гулким эхом.

Крис не спорил.

— Этот город слишком жарок для меня, как в прямом, так и в переносном смысле, — ответил он, запаковав последнюю из своих книг в картонный ящик. — Я хочу находиться подальше отсюда, когда придут новости.

— Если это когда-нибудь произойдет. — Жаклин широко раскинула руки в жесте настолько же театральном, насколько и сердечном.

Из нее должна получиться хорошая леди Макбет, подумал Крис. Она укладывала волосы в античном стиле: на голове была сооружена башня, а свободно свисающие локоны завивались вокруг висков и затылка. Длинное белое платье было свободным, с глубоким вырезом. Рукава и юбка ниспадали волнами. Она заламывала руки.

Крис откинулся назад.

— Я говорил тебе, что уйдет много времени на то, чтобы уладить все детали. Но дела пошли быстрее, чем я ожидал. Кто-то, должно быть, сильно нуждается в деньгах.

— Я, — огрызнулась Жаклин, поворачиваясь на каблуках. — Я могла написать книгу и продать ее сейчас!

— Ничто не препятствует тебе написать ее, — заметил Крис. Он уже указывал ей на это не в первый раз.

— Я не могу сосредоточиться! Я не могу творить! — Последнее слово звучало мелодичным воплем. К ней вернулось чувство юмора; неохотная улыбка коснулась уголков ее рта. — Я в самом деле не могу, ты знаешь. Я привязалась мыслью к этой необыкновенной книге — самой трудной в моей писательской карьере. Я не могу переключиться с сюжета на сюжет, с одного действующего лица на другое на полдороге. А раздоры! Мне пришлось торговаться, щадить израненные чувства, убеждать сомневающихся. Каждый раз, когда я думала, что дело уже налажено, кто-нибудь выдвигал очередные возражения. Даже сейчас у меня нет на руках письменного договора. Они могли изменить свое решение и выбрать другого автора, а я останусь не у дел после того, как выбросила из своей жизни несколько месяцев.

— Ты получила работу, — заверил ее Крис. — Бутон сказал тебе об этом давным-давно. Они в принципе пошли навстречу всем твоим требованиям — большинству из них — и дали тебе свое устное согласие.

Выражение лица Жаклин показало, что она думает об устных соглашениях. Крис быстро продолжил, прежде чем она смогла высказать свое мнение:

— Контракт уже составлен. Когда предполагается его подписание?

— На следующей неделе.

— Ух-ох. Я хочу знать, смогу ли я уехать несколькими днями раньше.

— Цыпленок, — заявила Жаклин. — Слабый сердцем трус. Они предполагают официально объявить о нашем соглашении, как только я подпишу контракт. Но они уже откладывали его дважды, итак, в твоем распоряжении могут быть месяцы, в продолжение которых ты можешь насладиться своим уединением.

— Надеюсь. Ты знаешь, что случится, не так ли?

Жаклин присела на коробку с книгами. Юбка распласталась вокруг нее как лепестки пиона, а глаза засветились.

— Расскажи мне еще раз.