— Вы второй человек за сегодня, который говорит мне это.

— А кто еще? Не Сен-Джон? — Она презрительно скривила губы. — Я сомневаюсь, что он читал «Обнаженную во льду», а тем более ваши книги.

— Нет, это был человек по имени Пол Спенсер.

— Пол… — Что-то блеснуло в темных глазах; это могла быть ненависть или, наоборот, противоположное ей чувство. — Где вы с ним встречались?

— Он остановил мою машину, когда я уезжала от Дарси после ленча.

— О да, вы правы. Он владелец фирмы, специализирующейся на создании живописных ландшафтов; я слышала, что он работал над Гондалом.

— Вы знаете его?

— Он один из лучших моих покупателей. — Не ненависть была проблеском того чувства, которое ранее заметила Жаклин. — И друг. Я не знаю, как бы я справилась без него. Он помог мне найти это место, помог мне обосноваться здесь, сделал эти полки, расставил книги.

— Настоящий универсал.

— И мастер во всем. — Голос Джан стал резким. — А что он еще сказал?

— Все крутилось вокруг того, что я плохой писатель, но, возможно, не хуже любого другого из тех, с которыми уже побеседовали. Он задал мне больше вопросов, чем ответил на мои. Я все это время хотела знать, почему он проявляет такой интерес.

— Мы все заинтересованы.

— Мы. — Жаклин поставила чашку на стол и сняла перчатки. — Кто это «мы»? Конечно же, не все население Пайн-Гроув. Сколько «вас» здесь и почему любой из «вас» осыпает проклятием того, кто собирается написать продолжение «Обнаженной»?

— Здесь нет ничего личного, — ответила Джан. — Мы одинаково высказываемся против любого из претендентов.

— Другими словами, вы не хотите, чтобы кто-то написал продолжение. Разве это не самонадеянно с вашей стороны? Это не ваша книга. Это и не Священное Писание. Есть продолжения и «Гекльберри Финна», завершены незаконченные романы Джейн Остин, я назвала только малую часть литературных шедевров.

— Пожалуйста! — Джан сплела руки. — Я не имела в виду… Вы не поняли.

— Что вы хотели сказать?

Джан молчала некоторое время. Потом, когда она заговорила, ее голос был мягким и ровным, без былой живости:

— Катлин была одним из тех редких литераторов, для которых писательство было не просто работой, а частью существования. Если хотите, большей ее частью. Написать книгу, равную ее «Обнаженной», требует проникновения в ее ум и душу. В этом смысле вы должны перевоплотиться в Катлин. Это может быть… опасным. Осознанно подчинить свою личность и превратить ее в личность другого…

В воздухе витала серая вечерняя дымка. В тишине мурлыканье кота звучало как отдельный раскат грома. Дрожь заставила волосы на руках Жаклин встать дыбом. Джан сама, несомненно, обладала литературным талантом… Или, может быть, ее странный, неотразимый голос создавал такую жуткую атмосферу.

— Вы говорили это другим писателям? — поинтересовалась Жаклин.

— Конечно нет. Они могли бы решить, что я сошла с ума. Должны же у меня быть такого рода странные фантазии, не так ли? — Кот подобрал лапы под себя и сел. Две пары глаз, одни пылали зеленым огнем, а другие были такого темно-коричневого цвета, что казались почти черными, изучали Жаклин. — Вот они, все здесь, бесполезные фантазии, — сказала Джан. — Вы растревожили во мне поэта, Жаклин. Я наслаждалась нашим разговором.

Это был финал беседы, царственный в своем учтивом завершении. Жаклин поднялась и перебросила ремешок сумочки через плечо.

— Спасибо за чай. Мне тоже было приятно с вами поговорить. Надеюсь, мы еще встретимся.

— Я тоже. Держу пальцы скрещенными за вас.

Выйдя из коттеджа, Жаклин зажмурилась от яркого солнечного света, который лился в узкую расщелину между домами, как через дымоход. Что за странный разговор! Она забыла спросить Бетти — нет, Джан, о схожести двух коттеджей. Но, возможно, эта из ряда вон выходящая беседа дала ей разгадку. Джан страдала навязчивой идеей, связанной с Катлин Дарси. Последний, странный до жути, пассаж Джан не был угрозой, а лишь предупреждением, основанным на ее собственных чувствах и переживаниях. Должно быть, повторение коттеджа Катлин стало частью ее попытки отождествить себя со своим идолом.

Жаклин бросила взгляд на часы. Было всего несколько минут шестого. Ей показалось, что знакомство заняло больше времени, чем прошло на самом деле. Может быть, антикварный магазин еще не закроется до пяти тридцати. Она, по крайней мере, могла посмотреть его витрину.

Жаклин повернулась с резкостью, характерной для всех ее движений, и перешла через дорогу как раз тогда, когда машина, припаркованная у края тротуара, дернулась с места. Машина резко остановилась, качнувшись на рессорах, остановилась и Жаклин. Она критически посмотрела на водителя. Неудивительно, что эта чертова дура не видела, где шла Жаклин: на ней были надеты огромные солнечные очки, а платок опускался до самых бровей. Прежде чем Жаклин смогла разглядеть ее получше и сделать грубый жест, который всплыл в ее мозгу, женщина круто повернула руль, заставив машину заскрипеть и завизжать всеми своими частями, и рванула вперед по одной из боковых улиц.

Жаклин величественно продолжала идти к своей цели. Антикварный магазин был закрыт, а предметы, выставленные в витрине, не поразили ее воображения. Она направилась обратно к гостинице. События дня дали богатую пищу для размышлений. Возможно, поболтав с Молли, она сможет получить ответ на некоторые из вопросов, будораживших ее.

Молли обманула все ожидания. Выглядя более обеспокоенной, чем обычно, она извинялась за то, что не может присоединиться к Жаклин.

— Одна из наших девочек, которая обычно готовит овощи, не явилась сегодня на работу. Том приводит все в порядок, он ведь творчески подходит к приготовлению пищи, а когда он чем-то расстроен, он… Я так извиняюсь, я действительно… Если у меня будет время, позднее, я люблю поболтать, но когда все так складывается…

Она удалилась, а Жаклин с философским видом вернулась к своему мартини. Она была слишком уравновешенной и здравомыслящей, чтобы предположить, даже на мгновение, что Молли могла иметь другие мотивы для отказа от их запланированного разговора. Женщина была слишком невинна, чтобы подозревать Жаклин в том, что у нее самой есть скрытый мотив. Но если она упомянула о предстоящей встрече в разговоре с кем-нибудь — хотя бы с ее красивым, молчаливым мужем, к примеру, — то он мог сказать ей, что она слишком много болтает и что неразумно доверяться незнакомцам… Как бы там ни было, у Жаклин не было никакой причины предполагать, что случилось именно так.

Молли не вернулась. Никого из официанток не было заметно, было еще рано. Допив мартини, Жаклин решила, что было бы опрометчиво позвать прислугу. Бедная Молли, возможно, по самые локти зарылась в картофельные очистки. Жаклин подошла к бару и обслужила себя сама. Молли могла быть и не занята; возможно, она надеется, что Жаклин переменит решение и пойдет в свою комнату. Но Молли была обречена на разочарование, если она действительно надеялась на это. Аналогия с пауком, терпеливо скорчившимся в центре паутины, пришла Жаклин на ум, но она отбросила ее в сторону.

Следующей персоной, которая появилась в комнате, была миссис Свенсон. Она бросила косой взгляд на Жаклин, которая постаралась взять себя в руки. Жаклин была не против развлечь разговором скучающих старых леди, но для нее было слишком утомительно общаться с глухими старушками, предпочитающими не пользоваться слуховым аппаратом. Однако миссис Свенсон уселась за другой стол и погрузилась в чтение книги в мягкой обложке. Это была, как заметила Жаклин, не ее книга. Но, по крайней мере, и не Брюнгильды.

Вошли несколько других постояльцев. Жаклин заказала обед. У нее не было ничего почитать, зато было о чем подумать. Неопределенная ссылка Джан на группу людей, чье количество и чей состав остались тайной, посвятивших себя сохранению неприкосновенности литературного наследия Катлин Дарси, продолжала интриговать ее. Понятие «мы», возможно, не включало в себя большое число людей. Жаклин подозревала, что в него входило только два человека: Джан и Пол Спенсер. Конечно, там могли оказаться и другие, еще неизвестные ей фанатичные поклонники, украдкой приносящие сирень на поляну к кенотафу Катлин. Насколько безумными могут быть фанаты? Насколько близким другом Катлин был Пол Спенсер? Его имя никогда не упоминалось ни в одной истории, касающейся ее жизни. А как насчет Тома? То, что он послужил прототипом для чувствительного, сексуального героя Катлин, не предполагает их близкого знакомства. С другой стороны, этот факт не исключает такой возможности.