Придерживаясь аналогичных взглядов, И. Ксенофотов настоял на необходимости провести съезд представителей особых отделов фронтов и армий, а проблемы аналогичных губернских органов рассмотреть на очередной конференции чрезвычайных комиссий, созыв которой планировался на февраль 1920 г.

Руководители ОО ВЧК (Павлуновский и Ягода) были настроены отстаивать на созываемой конференции целесообразность сохранения вертикальной подчиненности своих территориальных аппаратов. В связи с этим уже 4 января 1920 г. было подготовлено и разослано циркулярное письмо в особые отделы ГубЧК, где их начальникам предлагалось прибыть в Москву за два дня до открытия конференции и представить доклады по нижеследующим вопросам: о желательной организации, штатах и порядке финансирования отделов; существующих и желательных взаимоотношениях с ГубЧК, а также условиях работы[346]. Из текста письма ясно, что предполагалось активно поработать с подчиненными и выйти на конференцию с консолидированным мнением, в противовес позиции И. Ксенофонтова.

Пытаясь склонить на свою сторону председателя ВЧК, особисты представили ему 31 января организационный доклад, в котором отмечалась отлаженность механизма управления местными органами[347]. Доклад готовился Г. Ягодой при содействии В. Менжинского, фактически выполнявшего обязанности заместителя председателя ОО ВЧК и являвшегося еще большим, чем его предшественник И. Павлуновский, сторонником единой и централизованной системы особых отделов.

Однако Ф. Дзержинский в своей речи при открытии IV конференции 3 февраля 1920 г. лишь констатировал факт наличия противоречий во взаимоотношениях губернских особых отделов с руководством и другими подразделениями ГубЧК[348].

С учетом того, что председательствовал на конференции И. Ксенофонтов, а подавляющее большинство участников являлись председателями губернских чрезвычайных комиссий, содержание итоговых документов было в их пользу.

В отличие от «Положения об особых отделах ГубЧК», принятого на III конференции, новый основополагающий документ предусматривал назначение начальника особого отдела коллегией ГубЧК, а за ОО ВЧК осталось лишь утверждение данного решения[349]. Санкции ОО ВЧК на увольнение начальника особого отдела теперь не требовалось. Коллегии ГубЧК предоставлялось право контроля всей деятельности особого отдела, а также расходования финансовых средств по гласным и секретным кредитам.

Вместе с тем, представителям ОО ВЧК удалось отстоять непосредственную подчиненность центру губернских особых отделов в руководственном и организационном отношении[350].

Результаты работы IV конференции губернских чрезвычайных комиссий не удовлетворили обоснованных претензий армейских чекистов. Назначенный 1 февраля 1920 г. заместителем председателя Особого отдела ВЧК, а с учетом загруженности Ф. Дзержинского ставший фактически руководителем отдела В. Менжинский полностью разделял мнение Г. Ягоды о том, что подчиненный им аппарат всего за несколько месяцев стал самым эффективным в системе ВЧК. Он действительно мог теперь управлять местными органами, обеспечивать реализацию задач, вытекающих из условий военного времени. Как никто другой, особисты понимали скоротечность «передышки», прогнозировали предстоящее столкновение с Польшей и необходимость добивать белые армии на юге страны. Еще предстояло изгнать белогвардейцев и японских интервентов с Дальнего Востока.

Выступая на конференции, Дзержинский явно недооценил реальную ситуацию, когда заявил о необходимости переключить внимание органов ВЧК на экономическую жизнь и, в частности, на транспорт, а особистам сконцентрироваться на обеспечении трудовых армий[351].

Знаковым явлением в противостоянии особистского руководства с ведущими членами президиума (И. Ксенофонтовым и М. Лацисом) стала попытка ввести в действие разработанное в ОО ВЧК «Положение об окружных особых отделах»[352].

В случае его применения на практике роль губернских чрезвычайных комиссий была бы существенно подорвана, они превратились бы во вспомогательный орган, выполняющий задания окружных особотделов.

Такая перспектива не устраивала членов президиума ВЧК. Назревал раскол Всероссийской ЧК на ВЧК как таковую и самостоятельный Особый отдел. Учитывая критический настрой к существованию чрезвычайных комиссий в партийной среде, в том числе и среди некоторых влиятельных деятелей в ВКП(б), мог вообще вновь возникнуть вопрос о ликвидации ВЧК.

Получив соответствующую информацию, Ф. Дзержинский написал личное письмо своему заместителю по Особому отделу ВЧК. Глубина конфликта и серьезная озабоченность складывающейся в этой связи ситуацией видна из следующих строк письма: «Чувствую, что с моим долгим пребыванием в Харькове между Вами (Особым отделом) и президиумом ВЧК пробегает все более черная кошка. Этому необходимо противодействовать в интересах дела. Если бы необходимость существования ЧК сознавалась партией и рабочими так же, как необходимость, скажем, органов снабжения, тогда можно было бы позволить роскошь расчленения одного целого ВЧК на ведомственные органы… Вячеслав Рудольфович, Вы должны стать патриотом ВЧК как единого боевого органа и не проводить линии обособления…»[353]

Председатель ВЧК высказал в указанном письме свой концептуальный подход к организационному строительству чекистских органов: борьба с контрреволюцией и шпионажем должна быть сосредоточена в едином органе, а отделы ВЧК — это дополняющие друг друга части целого.

Для приглушения конфликта Ф. Дзержинский полагал необходимым ликвидировать президиум ВЧК, а В. Менжинского ввести в коллегию ВЧК[354].

По предложению председателя ВЧК состоялось принятие решения ЦК РКП(б), а затем был подписан совместный с РВСР приказ о назначении В. Менжинского начальником Особого отдела ВЧК[355].

В период кратковременного пребывания в Москве перед отъездом на Западный фронт Ф. Дзержинский рекомендовал выделить для систематических докладов в ЦК РКП(б) о наиболее важных делах от коллегии ВЧК именно начальника Особого отдела[356].

Восприняв критику и учтя принятые решения, особисты прекратили попытки противопоставления другим подразделениям ВЧК и избрали объединительную тактику, но с явным доминированием своих кадров. Действия В. Менжинского и Г. Ягоды осенью и зимой 1920 г. получили в литературе название «четвертого организационного периода ВЧК»[357].

С окончанием Советско-польской войны и приближением завершения войны Гражданской, роль Красной армии в защите страны уменьшалась, зато роль органов госбезопасности, и контрразведки в частности, наоборот, возрастала. Это требовало дальнейшего совершенствования аппарата борьбы с контрреволюцией и шпионажем.

На основании постановления Совета труда и обороны от 24 ноября 1920 г. охрана всех границ РСФСР была возложена на Особый отдел ВЧК[358].

Отдел стал ведать всеми пограничными вопросами, но главное внимание сосредоточил на закордонной работе, принятии мер по недопущению проникновения в страну разведчиков и диверсантов противника, борьбе с контрабандой. Для решения этих задач в структуре ОО ВЧК функционировало пограничное отделение.

Получает дальнейшее развитие политическая разведка и внешняя контрразведка. Иностранное осведомительное бюро было преобразовано в отделение, а затем и в отдел, организационно входивший в состав Особого отдела[359], что подчеркивало его основную задачу — выявлять замыслы иностранных и эмигрантских спецслужб и тем самым способствовать контрразведывательной работе.