Лицо целителя окаменело, он затянул повязку, и я вскрикнула.

— Те, что беспокоятся о голове на их шеях.

Он закончил работать с моей раной. Дальше мы ехали в тишине.

Когда деревьев становилось все меньше, я поняла, как далеко мы забрались в лес Ваэрг. Лагерь Борганов был на северо-восточном крае леса, чтобы выйти из леса карете потребовалось около дня пути. Мои пальцы впивались в край сиденья, я следила, как деревья исчезают за нами. Мы поднялись на низкий холм, и лес превратился в зеленый ковер, раскинувшийся перед нами. Пока мы шли по каменистой дороге в Цину, равнина была почти незаселенной.

Пейзаж сменился лугами, где виднелись одинокие фермы, а потом и деревушками, где за каретой бегали грязные дети. Мы остановились в городке под названием Аберлок, что стоял на пересечении ручья из леса Ваэрг и Сверны. У воды стояла высокая мельница. Поток бежал по камням, над водой подпрыгивал лосось.

Когда карета короля вошла в город, многие побросали работу, убрали с дороги детей, другие отложили хлеб и сыр, чтобы поприветствовать короля. Они суетились вокруг лошадей, подносили им воду и сено. Владелец таверны открыл дверь, нервно скручивая тряпку в руках. Целитель помог мне выйти из кареты, я слышала, как он запинался в присутствии короля.

— Ваше Величество, — он низко поклонился. — Останетесь на ночь? Я приготовлю комнаты за час. Мы можем устроить в конюшне ваших лошадей и… — его глаза скользнули по Анте, — … оленя.

Король расправил мантию и снял перчатки, входя в таверну «Бегущий ручей». Люди разбегались, кланяясь. Я не хотела идти за ним, а потому решила заняться Антой. Каз спешился и передал мне его поводья.

— Нормально доехал? — спросила я. Мой голос звучал натянуто.

— Немного покачивало, — отметил он. — Как ты на нем катаешься, оставаясь с обоими глазами? — он покосился на рога Анты. Его лицо застыло, когда он взглянул на кровь на моей тунике. — А как?..

— Целитель меня подлатал, — я выдавила улыбку.

Каз уставился на ноги.

— Прости, — сказал он.

Я кивнула и собралась уходить, но он поймал меня за руку.

— Я думал, что ты бежишь прямо за нами. И только когда мы попали в лес, я понял, что тебя там нет. Это из-за Аллертона? Он пытался тебя поймать? — спросил Каз.

— Да, — соврала я. — Мне пришлось с ним сразиться.

Каз отпустил меня, его рука безвольно повисла.

— Мне жаль… я…

Он не мог сказать ничего, что улучшило бы ситуацию.

— Нужно было оглядываться.

Каз сглотнул и сжал край туники в кулак. Он не смог вернуться в лагерь Борганов. Он не смог остановить стрелу его отца.

— Я помогу Эллен спуститься с Гвен, — сказал он, когда тишина стала невыносимой. — Она не привыкла к езде.

— О, конечно, — я повела Анту в конюшни.

Пока король, его сын, его люди ужинали в «Бегущем ручье», я спала в конюшне. Пол был холодным и твердым, но Анта лег на солому и позволил устроиться у его бока. Я дремала, пока в конюшню не пришли три стража, что принесли ведро горячей воды, чистую одежду, тарелку еды и бокал теплого вина.

— Казимир, — прошептала я себе под нос, пока я смотрела на мясной пирог. Желудок недовольно ворчал. Что ж, хоть в этот раз он не забыл обо мне.

Когда я была чистой, сухой и сытой, я уснула, уткнувшись головой в мех Анты, успокоившись под его мерное дыхание и мягкость его шубы. Я проснулась с первыми лучами, я первой была готова ехать в Цину.

— Мне тебя не хватало в таверне, — сказал Каз.

Я обернулась, не услышав шаги. Я пожала плечами, увидев его открытые и спокойные серебряные глаза.

— Я должна была следить, чтобы Анте не навредили.

— Он его не тронет, — сказал Каз. — Обещаю, что он его не ранит. Пока я здесь, — его улыбка была теплой.

— Можешь помочь? Хочу ехать на Анте, — я подняла ногу, чтобы Каз втолкнул меня на спину Анты.

— Не стану, — сказал он, сжав челюсти. — Ты ранена. Ты не можешь ехать сама. Я возьму Анту. Он неплох. Так ведь, мальчик? — он погладил оленя, Анта фыркнул в ответ.

— Отлично, — я вздохнула. — Как вижу, вы подружились. Думаю, мне снова придется ехать в замкнутом пространстве с тем старым чудиком.

— Уже не так далеко. Да и Бакстеру уже почти девяносто два, знаешь ли, — он взглянул на меня нарочито серьезно.

И я рассмеялась. Каз тоже, и на мгновение казалось, что мир вокруг нас исчез. А глубоко внутри я понимала, что это наш последний раз, когда можно было шутить, быть друзьями. Он всегда будет принцем, а я — грубой девушкой с грязью на щеках, которой больше нравится спать в конюшне, а не в кровати.

Но я могла сказать ему.

Шансов больше не оставалось. Я сказала правду, но он высмеял ее, не поверив мне. Но… я могла показать ему. Дикое желание сдвинуло меня.

— Каз, а ты помнишь, как мы были в плену у Ибенов?

Он замер с рукой на плече Анты, его пальцы были в его шерсти. Когда я упомянула Ибенов, он резко выпрямился.

— Помню ли? Как я могу забыть? Я и не думал, что мы выберемся оттуда живыми.

— А ты помнишь, как…

— Казимир! — Эллен появилась на пороге таверны и весело помахала ему. Она снова стала прежней. Мои щеки покалывало, и я заметила, как ее красное платье затянуто на поясе и увеличивает ее грудь. Ее черные волосы были отчасти заплетены, остальные пряди ниспадали на ее грудь. Один локон был закручен на ее лбу, как корона. Она подобрала юбки и сбежала по ступенькам к будущему мужу. Он мог смотреть только на нее, казалось, что в меня попала вторая стрела. — Вот вы где! О, привет, Мей.

— И как ты будешь ехать в такой одежде? — я с ужасом на нее уставилась.

— Все будет просто прекрасно, — она еще сильнее приподняла юбки.

— Ты можешь ехать в карете с Мей, — предложил Каз.

Кровь покинула мои щеки, я заметила, что лицо Эллен побелело. Я спасла ей жизнь, но проводить дни в тесной карете с ней не собиралась.

— Но тогда я не смогу говорить с вами, мой принц, — сказала она, склонившись. — Я мне так хотелось бы узнать вас лучше.

Когда король поел и попил, мы покинули деревню. Я смотрела на владельца таверны в окно кареты, а он выдохнул с облегчением и расправил плечи. То, что люди так боялись короля, пугало и меня. Что он сделал, чтобы заслужить себе такую славу в королевстве? Насколько жестоким он может быть?

Достаточно жестоким, чтобы пронзить меня стрелой. Я задрожала, вспомнив скучающее выражение его глаз. Он ударил меня, словно человек, что никогда никого не любил, ни жену, ни сына. Мне стало больно за Каза. Я не так долго была с отцом, но это время было исполнено любви и тепла. Я не могла представить короля, обнимающим сына или хотя бы говорившим что-то доброе.

Наш путь в Цину проходил без проблем. Длинная дорога была прямой, мы проезжали одиноких путников или торговцев. Пейзаж изменялся от холмов и полей до грязных городов и ферм. Вскоре мы проезжали более крупные города, в которых воняло мусором. Я видела бедняков, чьи кости проступали сквозь кожу. Они выдавливали из себя радость при появлении короля. Некоторые кланялись, протягивая руку и надеясь на милостыню. Они ничего не получали.

— Почему здесь нет растений? — спросила я у целителя. Я кивнула на низкие облака над нами.

— Это чад, — сказал он. — Он убивает все поля от реки до Цины.

— Чад? Что это?

— Дым, что исходит от Красного дворца. Когда последняя рожденная с мастерством умерла, магия покинула королевство, и королю пришлось искать другой способ, как сохранить Красный дворец работающим. И он смог только сжигать в нем уголь из Хэданлэнда. Проблема лишь в смоге.

Карета проезжала дальше мимо городов, и дым становился плотнее. Запах воздуха изменился, он становился едким. Я больше не чувствовала запахи деревьев и жимолости, хвои леса Ваэрг. Такого еще не было, отдаленно похожий запах в воздухе витал лишь тогда, когда кузница горела в Хальц-Вальдене. Металл плавился, горела кожа и солома в тот день.