Как, однако, душно! Ночь, а такой зной! На улице тихо, прохожих никого, окна в большинстве домов настежь. Да, двадцать лет назад мы не рисковали спать с открытыми окнами. И ходить в такую пору не следовало. На всех углах собирались группы парней. Ограбить — не ограбят, а толкнут, обругают, будут вызывать на ссору. Силушку показывали на деревьях и на прохожих. Бр-р… жутковата была полутемная Октябрьская в начале тридцатых годов, особенно для тех, кто не мог за себя постоять…

Позвольте, вон на углу Второго проезда, у булочной, под фонарем столпилась группа парней. Лучше от греха перейти на другую сторону… Гм, на другом углу тоже… Как быть? Повернуть обратно? Идти посередине улицы?.. Да, пожалуй, это умнее всего. Рискнем… Вон тот парень в майке определенно несимпатичен…

Странно… Что они там делают? Один читает вслух книжку при свете уличного фонаря, другие притихли, слушают. О чем это?.. Ну да, «Как закалялась сталь»… Ах, вот что: это ребята из школы рабочей молодежи. Душно сидеть дома, читают вслух на улице. Да, изменилась Марьина роща. Не в асфальте дело, друг мой Иван Федорович. Теперь и ты можешь безопасно ходить ночью по улице, мерно постукивая палочкой.

А вот и магистраль Сущевского вала. Зеленые светлячки такси выстроились вдоль универмага. Цепочка ярких фонарей уходит вдаль, к Савеловскому вокзалу. У гостиницы «Северная» оживленно толкуют постояльцы: жарко, не хочется под крышу. Ах ты, моя славная Марьина роща! Светлая ты стала, наша, советская!

Летняя ночь коротка. Казалось бы, недавно только отзвучали приветственные речи, то пылкие, то шутливые поздравления, потом танцевали без конца и под радио, и под баян, и под рояль, и просто под патефон… Окна настежь, а жарко нестерпимо!

А потом вдруг оказалось, что ночь прошла. Пожелтели и потухли за ненадобностью уличные фонари. Невозможно больше оставаться в школьном зале. Скорее, скорее на улицу!

Стоял тот предрассветный час, когда темнота уже сползла с неба, а краешек солнца еще задержался где-то в пригородных лесах; может быть, захотел по дороге искупаться в Московском море, чтобы явиться в столицу чистеньким, сияющим. А пока город освещен призрачно, как в редкие полубелые ночи. Еще скрыты городские краски, без солнечных лучей не видны их бледные переливы. Дома стоят неживые, как театральные декорации. Тихо. Иногда прошумит автомобиль, но ему не спугнуть настоенной тишины городской ночи.

Группа молодежи высыпает из школьного здания и останавливается, завороженная призрачным предрассветным часом. Невольно все смотрят вдоль улицы. Ее заканчивает пятиугольная вышка театра Советской Армии. Почему-то кажется, что именно оттуда брызнут первые, нежно-розовые лучи восходящего солнца…

Смотри, смотри внимательнее вдоль Октябрьской! Видишь, за звездообразным зданием театра Советской Армии, раздвигая старые улочки и кривые переулки, пунктиром намечается широкая, мощная магистраль. Начавшись в Останкине, разбежавшись на просторе, она прорежет центр и взлетит на Воробьевы горы. Из Марьиной рощи прокладывается прямой путь в университет… Еще недавно здесь ходило стадо и стояли трактиры, еще недавно коренные марьинорощинцы и обитатели подмосковного села Воробьева и не мечтали о большем образовании, чем четырехклассное городское училище… Пойми это, молодежь!

Взявшись под руки, шеренгами, занимая порой всю ширину улицы, в этот предрассветный час ходят по городу тихие группы молодежи. Их можно встретить и на центральных улицах, и на окраинах, и на Красной площади, и на загородных шоссе. Они идут молча, нарядно одетые; у девушек цветы в руках, цветы в волосах… Это выпускники столичных школ расходятся после торжественного вечера.

Почему они так молчаливы? Устали после танцев, хоровых выступлений, торжественной обстановки?..

Бывают в жизни моменты, когда важный смысл происходящего замыкает уста. Так замолкают люди перед большим горем, перед еще неохваченной умом огромной радостью. Так молчат в ожидании важных решений…

По предрассветным улицам столицы идет молодежь. Светлеют, светлеют рубиновые звезды кремлевских башен. Ты их сейчас не видишь отсюда, с Октябрьской, но они всегда с тобою, неотделимые от московской ночи. Весь город распахнул тебе, молодежь, свои широкие объятия: добро пожаловать, новая смена! Тебе предстоят большие дела, как и твоим предшественникам. Тебе достраивать здание коммунизма. «Коммунизм — это молодость мира, и его возводить — молодым!»

Перед величием этой задачи смолкает молодое поколение.

Но вот порозовел краешек неба, и совсем не там, где ждали… Неуловимо быстро пожар рассвета охватил весь восточный край, заполыхал над крышами домиков, заколебался было перед многоэтажными зданиями, хитро обежал их и вдруг охватил веселым пламенем весь небосклон… Врассыпную покатились тугие облачка, собравшиеся было переночевать над городскими крышами. Окна верхних этажей загорелись как мощные фонари. День наступает. Ваш день, молодые! Сегодня вы вступаете в жизнь, сегодня вы стали взрослыми.

Добрый путь вам, молодые строители!

ОТ АВТОРА

Годы идут, одни люди уходят из жизни, другие меняются под влиянием обстоятельств… Ни им самим, ни их потомкам не всегда приятно вспоминать недоброе прошлое, в котором они участвовали не только как свидетели-современники. Поэтому все фамилии жителей Марьиной рощи, упоминаемых в книге, изменены, и редкие совпадения могут быть только случайными.

Автор приносит горячую благодарность знатокам и старожилам Марьиной рощи П. Д. Плигину, Г. И. Серганову, В. С. Романову, М. И. Крутовой, А. С. Крупновой, М. П. Захаровой, А. П. Киселеву, Е. В. Семиной и другим товарищам, воспоминания которых дали материала для этой книги.

Глубокая признательность также товарищам, которые по своей служебной линии помогли автору в освещении некоторых неясных вопросов, встретившихся в работе.

ЕВГЕНИЙ ТОЛКАЧЕВ

(Биографическая справка)

Евгений Васильевич Толкачев родился в 1896 году. Отец его был оперным певцом, мать — учительницей городской школы.

В 1915 году Евгений окончил гимназию и сразу же поступил в Московский университет на юридический факультет, но не закончил его.

Поступив в высшее учебное заведение, он одновременно стал работать корректором в газете «Московский листок», потом в «Газете для всех». Знание иностранного языка давало ему возможность заниматься переводами статей и очерков для газет и журналов. Он перевел несколько повестей Конан-Дойля: «Маракотова бездна», «Когда Земля вскрикнула» и др.

Работая в газетах, он полюбил полиграфию, и вся его трудовая жизнь связана с ней. Евгений Толкачев был также выпускающим газет, журналов и книг.

Он написал ряд брошюр: «О техническом оформлении газет», «Верстка газет», «Заголовок в газете», «Иллюстрация в газете». Все они вышли в издательстве «Искусство».

Евгений Васильевич Толкачев член Союза журналистов СССР.

«Марьина роща» — первое крупное произведение журналиста. Материал для него автор начал собирать с 1930 года, со времени переезда на жительство в этот район. Известно, что о Марьиной роще было много легенд и сомнительных историй. Все это заинтересовало тогда еще молодого журналиста. Он решил изучить историю Марьиной рощи и рассеять многие легенды о ней. В этой повести-хронике читатель пусть не ищет среди героев своих знакомых или родственников. Как и во всяком художественном произведении, так и в этой книге, факты, события, персонажи обобщены, типизированы.

В настоящее время Евгений Толкачев работает над второй частью книги, где будет рассказано о событиях, происходящих в Марьиной роще в наше время.