— А во-вторых?

Де Сантор усмехнулся:

— Достаточно и во-первых.

— Второй час ночи, — маркиз повернулся к Великому магистру. — Не переместиться ли нам к месту событий?

— Нет смысла спешить. Мне что-то подсказывает, что Саладин появится под утро. А если он уже прокрадывается в госпиталь, ловушка сама захлопнется, и потом… — барон де Сантор картинно развел руками, но в залу вошел барон де Бриссон и объявил:

— Граф де Жизор.

Вслед за графом вошел Реми де Труа.

Глава xvii. запланированный визит

Ночь в большом городе не бывает тихой. Перекликаются стражники. Гавкают собаки. Кто-то истошно зовет на помощь. Кричит он зря. Городские грабители быстро работают, не то что разбойники на дорогах. Саладин на себя не обратил бы внимания, даже кого-нибудь потревожив. Его ожидали лишь в госпитале у Сионских ворот. Громада госпиталя святого Иоанна рисовалась на фоне звездного неба. Вечером прошел дождь, и скаты крыши блестели в свете луны.

Несколько сотен людей вокруг госпиталя хорошо затаились. Приближаясь по переулкам к месту встречи с султаном, де Сантор проверил свою работу. Конрад и де Ридфор шли вслед за ним, также завернувшись в темные плащи. Они останавливались, когда он останавливался, прислушивались, когда он замирал, подняв руку. Все трое были в одежде госпитальных служек.

Войдя на территорию госпиталя, де Сантор знаками показал спутникам, куда им следует повернуть. Было условлено, что де Ридфор и Конрад поднимутся на галерею, охватывающую основную залу с двух сторон. Там, как правило, отдыхали братья-госпитальеры после дежурства.

Сам де Сантор пошел в другую сторону, где для него приготовили укрытие шагах в пятнадцати от лежанки юного сарацина Али. Тот маялся в лихорадке, то и дело теряя сознание.

Госпиталь жил по-своему. В высокие окна вливались потоки лунного света.

Де Сантор прижимал к носу платок, пропитанный благовониями, ибо дышать было нечем. Затек локоть, пришлось менять позу. Потом еще раз.

Де Сантор осторожно лег на спину, причем судорожно зевнул и перекрестился. Подумал о де Ридфоре и остальных. Небось ждут зрелища, как в римском цирке. Локоть ломило. Он хотел было развернуться удобнее, но замер. Между рядами лежанок беззвучно двигалась высокая фигура в плаще с капюшоном. Это был он! Он! Он! Сердце барона стучало, как колокол.

Идет! Еще несколько шагов — и он у места!

Фигура в капюшоне остановилась в ногах Али. Предусмотрительный. Все проверил. Присел. Опять огляделся. Рука потянулась к покрывалу, скрывавшему лицо Али.

Де Сантор мягко оттолкнулся и встал на колени, чтобы лучше видеть.

И тут раздался страшный своей внезапностью вопль. Человек в капюшоне отпрянул и рухнул на бок.

Де Труа оставили в зале. Великий магистр забыл отправить его обратно в келью или сделал это нарочно. Когда короткий совет закончился и господа удалились, де Труа обдумал услышанное. Если Саладина удастся пленить или убить, что надежнее, будущее королевства перестанет быть беспросветным. Брату Гийому понадобится много времени, чтобы создать второго такого сарацинского полководца.

Погуляв по периметру залы, де Труа уселся в кресло Великого магистра. Его изготовили по заказу де Торрожа, а тот был сибаритом и знал толк в удобствах.

Время замедлило ход. Во дворе сменился караул. Надо полагать, — первая стража новых суток. Де Труа заставил себя расслабиться. Не без труда ему это удалось, и вскоре он уже чутко спал, как спят ассасины.

Опять привиделась башня в замке Агумон. Навязчивое сновидение, — вот способ дважды, трижды войти в одну реку… Брат Гийом пошел к люку, все, как всегда, но сон не кончился… Когда брат Гийом погрузился по пояс, де Труа во сне двинулся за ним. Дальше картинка исчезла, а голоса все звучали. И де Труа сказал в темноту: «В обмен на Иерусалим можно получить крестовый поход, а что мы получим в обмен на орден тамплиеров?»

Тут он проснулся, где и заснул, — в кресле Великого магистра. Над ним стоял граф де Ридфор. Де Труа тотчас же вылетел из кресла с извинениями. Он был расстроен тем, что не услышал приближения человека, топавшего по каменному полу.

— Но поразмышлять об этом не пришлось. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — случилось ужасное. Граф был бледен, пальцы его руки терзали несчастную бороду. Рядом тяжко сопел де Бриссон. Де Труа заставил себя молчать, хотя это было труднее, чем ждать. Но де Ридфор поднял глаза на пленника и с трагическим смешком сказал:

— Кажется, вы оказались правы, сударь.

Это свое заявление он не пожелал расшифровывать. Молчал и де Труа, чувствуя, что спрашивать еще не время. Де Бриссон разомкнул уста:

— Мы не поймали Саладина.

— Не поймали?! — удивился де Труа.

— Чему вы удивляетесь, сударь?! — взорвался де Ридфор, — не вы ли предупреждали, что брат Гийом всесилен! Он нас обвел вокруг пальца.

— Саладин не пришел.

— Пришел, но не он. Какой-то негодяй.

— Но его можно заставить говорить.

— Черта с два! Трупы молчат.

— Вы его убили?!

Граф закрыл глаза.

— Его убил Али, — пояснил де Бриссон, — вернее, тот, кто лежал на его месте.

— Прошу прощения, барон, мне неловко терзать вас глупыми вопросами.

— А вы уже все знаете, — открыл глаза Великий магистр. — Этот непостижимый монах подменил больного, сидя под наблюдением в замке Агумон. На де Санторе не было лица. Я думаю, подмену произвели, раскладывая охранников вокруг лежанки Али. В суматохе кто-то залез под покрывало больного, а племянника выволокли вместе с остальными.

— Хорошо придумано, — сказал де Труа.

— А знаете, сударь, что это был за смельчак? Парень, бредивший по-сарацински. Видимо, ассасин. У него и кинжал такой. — Магистр воззрился на де Труа. — Он желал убить вас. Ему обещали вас!

— Это выяснилось, мессир?

— Он рассчитывал, что на встречу придете вы и, когда понял, что заколол не того, замешкался, назвав ваше имя так, что ни у кого не осталось сомнений. Беднягу прислал брат Гийом.

— Я не знаю, что и сказать, мессир.

— А я ничего не спрашивал, — устало зевнул де Ридфор.

— Я бы хотел разобраться в путанице. Для пользы дела.

Де Ридфор и де Бриссон смотрели на урода с подозрением и неприязнью. Пока здесь у них де Труа, граф де Ридфор мог оправдать неудачу тем, что обыграли его нечестно.

— Вы улыбаетесь, сударь? Вам пришла в голову некая мысль.

— Я понимаю, мессир, моя улыбка не слишком привлекательна, но удачная мысль действительно пришла.

— Поделитесь-ка с нами.

— Охотно. И очень кстати, что здесь барон де Бриссон.

Барон счел себя задетым и встопорщил усы.

— Правда, — с лица де Труа сбежала улыбка, — доказывая свою невиновность, я попутно дам лишнее доказательство всемогущества брата Гийома.

— И тем не менее… — нетерпеливо велел Великий магистр.

— Барон, вы помните замок Алейк?

— Ну, да, — буркнул барон.

— Вы тогда благоразумно уклонились от участия в переговорах, а я — нет. Старцу Синану невтерпеж было вызнать, кто пробрался к источнику воды и перекрыл ее поступление в замок… А я на переговорах вел себя глупо, как мальчишка. Короче, имам понял, кого благодарить, и послал фидаина. А тот попал в руки брата Гийома. Признаться, я полагал, что, нанять ассасина немыслимо, но брат Гийом с этим блестяще справился.

— Ваше объяснение весьма, — Великий магистр сцепил руки, — весьма прихотливо.

— Другого у меня нет, мессир. И еще: попытка убить меня в госпитале была уже второй. Золоченый кинжал впервые блеснул у моего затылка в Яффе. Это подтвердит тамошний комтур, господин Беливо… Вы верите мне, мессир? Хотя бы отчасти?

— Не скрою, меня даже злит тот факт, что все, вами сказанное, оказывается правдой. Я с ужасом думаю, что вы когда-нибудь окажетесь последней моей надеждой.

— Мессир, — вмешался барон, — есть дела, где без умных мозгов не обойтись, но ведь есть и такие дела, в которых решает меч. Монах сплел хитрую паутину. Но если его убить, паутина теряет смысл.