Слепота не глухота, не такое уж это и плохое дело. Вот у меня, когда мы в бараке ещё жили, на левом берегу, сосед был глухой – вот это беда, действительно! Не слышал мужик даже, как чайник на плите кипит! Представляешь, ему пять чайников на год еле хватало!

– И про людей тоже вот…, про судьбы людские.

Старик погонял пальцем по доскам стола сухую хлебную крошку.

– Нехорошо людей без причины губить. Я вот сынкам-то своим с малолетства так и говорил – не губите, ребята, зазря человека! Только если уж без этого никак не обойтись… Ты-то вот парень с образованием, повезло, значит. А мои сынки в детстве горевали много, не всегда у них и хлебушка-то досыта без папки было, вот ведь как…

Завидуют они тебе и всем таким парнишкам, как ты. Говорили мне сынки много раз про это… Додик-то, он вообще смышлёный, больших верхов мог достичь, да только простым людям не всегда всё так легко даётся. Вот ребята и обижаются на других ребят, на особенно везучих… Душегубят они иногда от обиды-то.

Губы старика хитро и ехидно сжались.

«И глаза, наверно, у него такие же….».

Кирилл неправильно потел, голова уже страшно чесалась от жары и влаги, но разрешения зайти в парилку ещё не было.

Вокруг всё понемногу становилось тоскливым и противным.

Мокрые простыни на жирных спинах братьев беспорядочно сбились, у старика из-под полотенца на поясе выглядывали длинные голубые кальсоны.

– Ты что! Этот чел важный для нас…, да, конкретно…, ну, народ – сволочь! Я тебе говорил, Макару ребята новую тачку пригнали? А сколько она у него на соточку-то берёт….?

Братья понемногу занимались текущими делами.

Слепой смачно высморкался в полотенце, поглядел туда незряче.

– Мозги отработанные…

– Слышь, парнишка, сегодня по телевизору сказали, что в Болгарии вино сгубили, целый вагон в землю вылили. Видно не тот оборот пошёл. Ты-то как считаешь?

Без внимательных собеседников старик заскучал.

Утюги продолжали вдвоём что-то громко обсуждать, по очереди выхватывая друг у друга телефон, а Кирилл напрягся так, что даже не мог ничего вежливо отвечать.

Наконец братья вернулись за стол.

Мишаня щедро шмякнулся мокрым задом на скамейку, по инерции ещё обращаясь к Давиду.

– Помнишь Наташку-то толстую, из овощного?

Из молодых только Кирилл услыхал, как старик ехидно прошипел-пробормотал себе под нос.

– Наташа, Наташа.… Три рубля – и наша.

– Давид, дай мне сигаретку.

С сытым удовольствием большой Додик засмеялся.

– А от своих что, изжога, что ли?

Братья одинаково закурили.

Мишаня сгрёб по столу стаканы и опять принялся разливать по ним водку, рассказывая всем очередную жизненную историю.

– В Приморске на неделе видел дуб. Во! Веришь – я удивился! Наверно вот мы втроем его не обнимем. Лет двести дубу. Смотрю я на него и говорю своей, ну, это мы с Верухой тогда прогуляться ездили, что если его какой безбашенный клоун свалит, то срока пятерик ему точно дадут!

От невнимания к себе старик начал пыхтя сердиться, тереть хрящеватые, оттопыренные уши.

– Мишка, подай-ка мне ещё сухое полотенце! А то я уже весь тут замарался, за столом-то у вас и грязно, и мокро!

Никто не успел ему ответить.

Дверь парилки мягко приоткрылась и сквозь тёплый воздух оттуда вышла женщина.

Ледяной пот пробежал по спине Кирилла, а поднятый стакан в руке внезапно стал страшно тяжёлым…

Поправляя розовое полотенце на голове, на него с удивлённой улыбкой смотрела Софья Татаринова.

Она же первой и рассмеялась.

– Ну, чего это у нас сегодня умница Кирюша такой страшненький? Бледный весь, испуганный. Не узнал меня, что ли, без колготок-то?

Младшие Утюги, довольные долгожданным сюрпризом, в обнимку гоготали, барабаня кулаками по столу.

– Во, Кирюха, какой товарищ-то у нас приятный образовался! Познакомься с ним, поздоровайся!

Додик приобнял и Кирилла.

Горячо дыша, быстро проговорил ему в самое ухо:

– Спокойно, бухгалтер, не дёргайся. Она в курса́х насчёт тебя. Это мы всего лишь такой запасной вариант придумали, на всякий случай, если ты вдруг не в ту сторону мыслить начнёшь.

Ладонью, приставленной к голове, изображая военного, Мишаня браво доложил.

– Выполнено! Сонечка, боец-то мой, как ты и просила, съездил в лес, попугал твоих клоунов, стрельнул пару раз у костра. А зачем тебе это, а?

– Чтобы один герой там меньше геройствовал….

Софья не спешила садиться за общий стол.

Она тщательно поправила на себе простыню, подошла к настенному зеркалу около двери, принялась вытирать полотенцем волосы.

Папаша-Утюг тихо выругался себе под нос.

– …Не дело бабе в дела лезть, им бы с де́тьми успевать сидеть, борщ хозяину готовить.

Через зеркало Кирилл заметил глаза Софьи.

Стало ещё страшнее.

Дождавшись, когда братья закончат во все свои громкие голоса веселиться, она, не поворачиваясь к ним, к старику и к Кириллу, начала говорить.

– Кирюша, ты что, на самом деле думаешь, что умнее всех на свете? А? Толстых книжек в университете своём начитался и поэтому можешь простых людей потихоньку обманывать?

Красиво и плотно закрутив полотенце на голове, Софья подошла к Кириллу сзади, брезгливо тронула ноготками его за потное плечо.

– Но ведь это же не так, согласен?

Не останавливаясь, не присаживаясь на влажные скамейки, она кружила по помещению, то заглядывая Кириллу в глаза, то звонко смеясь у него за спиной.

Так же, с улыбкой, достала из сумки какие-то крема, принялась мазать свои роскошные руки.

– Я права, Кирюша. Поэтому ты сейчас и молчишь. И хозяева твои догадываются, что продаёшь ты их потихоньку.

– Думаешь, что вот эти ребята просто так к тебе прошлой зимой подкатились? Не-ет, что ты! Таких счастливых случайностей в нашей обыкновенной жизни не бывает. Дорогой мой, это я посоветовала тогда Давиду пообещать тебе так много, чтобы твой жадный и завистливый клювик сразу же раскрылся от восторга!

Голос Софьи был жесток, братья улыбались, а старик застыл в молчаливом восторженном изумлении.

Другим, белым, кремом она легко, пальчиками, намазала нижние веки, щёки и подбородок.

– Но, честно говоря, даже я не предполагала, что ты способен на такое.

Кирилл не отрывал от неё взгляда, руки дрожали, у него уже во второй раз понемногу выплеснулась водка из стакана.

– А…, а про Вадима.… Как же?

– Чего ты за него так переживаешь?! Успокойся, не нервничай! Это с тобой, умный и жадный Кирюша, нам приходится так долго вопросы решать, а с Вадимом у меня получилось всё гораздо проще. И мы остались довольны, и он своё получил, успокоился. Но разница между вами, в принципе, небольшая: ты жаден, а он глуп.

Ужасная белая маска вынырнула из-за его плеча.

Касаясь острым кончиком языка пухлых красных губ, Софья смеялась Кириллу прямо в лицо.

– Впрочем, так всем вам, плохим парням, и надо!

День седьмой

СУББОТА

Окончание создания, отдых от трудов, благословение и определение всего созданного

Проснулись они в сумраке рассвета, похожими рывками преодолев беспокойный ночной сон, одновременно.

И отец, и сын – небритые, чумазые, с глазами, опухшими от непрерывного дыма многочасового костра; и у того, и у другого кожа на лице одинаково блестела, стянутая морозом и голодом.

У Сашки – тревожный взгляд.

Капитан Глеб продолжал сильно кашлять, вытирая рукавом редкие чёрные слёзы.

«Ну, вот и всё….».

Кто из двоих и что сможет сказать первым?!