«Кто-то хотел сильно огорчить меня? Абсурд! В этом городе не осталось людей, питающих ко мне столь сильных чувств. Свалить вину за убийство на моего сына? Вероятно. Затеяно всё красиво, исполнено тоже…. И наш нож. Украли его у Сашки ещё осенью, а использовали только сейчас, в декабре. Убийца отличается если не мудростью, то хотя бы завидным терпением. Впрочем.… Ведь затею с нашей экспедицией я придумал буквально за секунды, а это значит, что и тот человек должен иметь хорошую жизненную реакцию. Утром нужно спросить, кто точно был тогда с ними летом на островах, когда нож пропал…».

Потихоньку отодвигаясь в сторону, Глеб приподнялся. Почувствовав шевеление, Сашка дёрнулся, но нарушать своё приятное сонное положение не стал.

– …Ты куда это опять собрался?

– Не волнуйся – здесь, рядом. Спи, я немного займусь костром, потом толкну тебя, сменишь.

– А.., тогда ладно.

Под редкими вздохами ночного ветра угольки в торцах прогоревших головешек на мгновенье вспыхивали и мерцали, как зловещие красные глаза.

Отойдя на шаг от огня, капитан Глеб потянулся, покрутил головой, разминая затёкшую шею. Ещё раз снял куртку, отстегнул тёплую подстежку и укрыл ей ноги сына.

Лица его Глебу не было видно; капюшон, надвинутая шапка и плотная ночная тень надёжно берегли ото всех мирный сон измученного переживаниями юного человека. Стараясь не наступать на ломкие ветки, Глеб понемногу собрал их все вокруг костра, подбросил по очереди в медленный огонь. Длинные палки, перегоревшие уже к тому времени посередине, он тщательно, стараясь не шуметь, передвинул ближе к центру костра.

Постоянный ветер в их логове так и не появлялся, поэтому огонь, притихший без внимания на остатках старых дров, после каждого вмешательства Глеба немного приходил в себя, с тихим шелестом набрасывался на обсохшие до подходящей готовности осиновые обломки, и вновь с силой взмывал вверх, унося белые хлопья пепла в темноту.

Часть еловых веток капитан Глеб собрал в мягкую кучу и сел на неё, оставив огонь перед глазами и опираясь спиной о нагретую изнанку старого пня.

«Сначала, всё-таки, – «зачем»?

Начнём вежливо, по старшинству.

Я в этой истории – персонаж явно лишний или, по крайней мере, второстепенный. Меня отбрасываем…. С удовольствием. Теперь плавно переходим ко второму варианту. Убить человека ради того, чтобы испортить жизнь моему сыну? Нет, при всём отцовском к нему уважении, он на такую роскошную месть ещё не наработал…. «Мы» закончились. Тупик?

Отнюдь. Разведём-ка по-новому все живописные краски для этого пейзажа и скромно поместим нас с Сашкой на задний план. Прелестно! Получается, что страшные вещи творятся не только исключительно из-за нас, сколько с использованием наших маленьких фигурок…

Цель того человека – по каким-то своим серьёзным причинам убить Вадима и убедить всех, что это сделал кто-то из нашей весёлой семейки. Или что мы с сыном погубили этого парня вместе. Отлично. То есть, тьфу….

Теперь – «кто»?

Отталкиваемся, насколько это возможно в данный момент, от Лукина-младшего. В ком он мог вызвать такую лютую ненависть? Какими своими действиями? Финансовые ошибки или личные денежные обязательства? У Вадима никогда не было много денег, он ими не распоряжался, Ефим тщательно следил, чтобы его сын не допускал таких промахов. Из-за женщины? Вполне. Тогда что это за женщина? Кто и за кого мог убить человека? Чей-то муж? Любовник? Соперник?

Кто?

Свой.

Тот, кому верил Вадим. Тот, кто мог убедить его и привезти на этот берег. Неужели Ефим не передал ему мои слова об отказе?! Или объяснил, но неточно? Почему?

Тот, кто так долго берёг мой нож…».

В темноте, по холодным сторонам костра опять закружились снежинки.

Гнев

Зеркало в коридоре успело жарко и влажно запотеть.

На двух конфорках уже почти приготовился ужин, а через неплотно прикрытую дверь ванной раздавался плеск воды и детские крики.

Он взял из шкафа два больших синих полотенца.

– Эй, богатыри! Вы там все живы?!

– Живы, живы! Только Димка в меня мылом кидается!

– А он первый брызгаться начал!

– Так, всё! Давайте заканчивайте, через минуту приду вас ополаскивать.

– Только дождиком, душем, не из ковшика! Дай мне душ! И не толкайся, я лучше умею!

– Пап, а ты мне полотенце с дельфином дашь, да?! А Димке с поздравлением?

– Нет, мне с дельфином, я маленький!

– Всем будут одинаковые, успокойтесь.

Он уже привык к таким субботним вечерам, и ждал их, и начинал готовиться ещё с утра, составляя список того, что нужно будет купить до вечера в магазине.

«Теперь, наверно, что-то изменится…».

– Папа Толя! Ты меня на руках в комнату понесёшь?

Младший из мальчишек, Димон, топорщился мокрым круглым животом, стоя в полный рост в мыльной ванной.

– На руках. Обязательно. Юрка, а ты чего задумался, воду-то не выпускаешь?

– Я! Я! Дай мне пробку!

– Не ссорьтесь! Пусть Юра пока выдернет, а ты первым под душ вставай, делай воду себе погорячее.

– Ой, а она в шланге такая холодная!

– Пусть сойдёт немного, подожди.

Блестя розовыми щеками Юрка, завёрнутый с ног до головы в толстое полотенце, сам прошлёпал из ванной в большую комнату.

– Пап, а мы у телевизора сегодня будем ужинать?

– Конечно, как всегда. Оп-ля!

Лёгонький Димон, счастливо повизгивая, прямо из его рук приземлился на диван.

– Давайте вытирайтесь, я стол пока пододвину. Телевизор вам включить?

– Да, да, обязательно!

Этот мультфильм он ещё не смотрел.

Юрка уже успел самостоятельно освободиться от полотенца и оделся в чистое, в бордовую маечку и спортивные трусы.

– Тебе пюре ещё добавить?

– Да, я хочу быстрей вырасти и стать сильным, как дядя Сергеич из бабушкиного подъезда!

Димон уже не первую минуту пыхтел, пытаясь правильно соединить на своей тарелке вилку и нож. Он устал их перекладывать из руки в руку и начал фантазировать.

– Вот бы взять, связать вместе ножик и вилку. Можно одной рукой резать и колить!

– Ешь быстрей, остынет ведь всё, изобретатель.

Сыновьям он налил в кружки подогретого клюквенного морса из пакета, а себе открыл бутылку «Балтики».

– Папа, а ты почему с нами не кушаешь?

– Не хочется чего-то…

– Папа, а мальчишки в нашем садике говорят, что пиво горькое и полезное, это ведь неправда?

– Для детей оно вредное.

Младший всё ещё размышлял, оставляя на тарелке размазанную добавку пюре.

– А чем собака и кошка похожи на грузовики?

Он растерялся, задумавшись.

– Не знаю.

– Собаки с капотом, а кошки – без капота.

– Не понял…

– Ну, это морды спереди у кошек вот такие…

Димон приплюснул ладошкой свой нос вверх.

– А-а…

Юрка, как всегда, доел первым и сосредоточенно уставился в телевизор.

«Нужно будет завтра туалетной бумаги купить. И порошка стирального… Овсянка тоже у нас кончилась».

– Так, товарищи курсанты, пора вам спать!

– Папа, можно мы ещё немножко! Ну, можно?! Мне же завтра в садик не нужно идти…!

– Всё равно – режим. Юрке тоже с утра нужно будет на понедельник уроки делать. Много задали?

– Пап, ты чего?! У нас же сегодня каникулы начались! Уроков-то никаких и не будет!

– Ладно, тогда просто так на кроватях своих поваляйтесь, книжки почитайте. Марш из-за стола!

И он сделал страшное лицо, закатив глаза и оттопырив себе уши руками. Мальчишки дружно завизжали.

В маленькой комнате было тепло, даже жарко, но младший всё же решился напоследок покапризничать.

– У меня подушка холодная!

– Сейчас погреются тебе носочки на батарее, наденешь их после бани-то. И молока выпей вот, обязательно. Три глоточка.

Закрыв молочным стаканом почти пол-лица, Димон пыхтел и выглядывал из-за него лукавым глазом.