– Ещё день такой дикой работы и я на каждом углу буду кричать, что Робинзон был прав!

– А если не бросишь вредной привычки завтракать пивом – я попрошу Ализе всегда загорать прямо в шлюпке! Будешь тогда целыми днями тянуть свой корабль вместе с продюсером. Пойдёт?

– Без комментариев…

– До чего же быстро и с удовольствием люди иногда соглашаются быть мудрыми.

Мужчина в белой майке и тёмных шортах подошёл к укреплённой на штативе видеокамере, около которой уже аккуратно собирал разноцветные шнуры ещё один молодой парень.

– На сегодня всё. Закончили.

– Ура! Шеф наконец-то вспомнил, что сегодня воскресенье!

– А он и не забывал.

– Михаил, – мужчина снова повернулся к невысокому пареньку. Тот с готовностью скинул наушники на шею. – Заруби себе на носу, что аппаратуру ты должен останавливать обязательно по отмашке, а не после моей команды «Стоп»! Понял? Посторонние звуки не должны идти в эфир. Он здесь один. Никого с ним рядом нет, ясно? Иллюзия одиночества должна быть полнейшей.

Упитанный Миша сконфуженно кивнул головой.

– Ладно…

– Я есть хочу! Мяса хочу! Окрошки хочу! Всего хочу!

Трудолюбивый юноша счастливо раскинулся на песке в тени невысоких деревьев, забавляясь и, не глядя из-под опущенной на глаза руки ни на кого, гудел на одной ноте.

– Ласки хочу! Мира во всём мире хочу! Таскать это корыто больше не хочу-у!

– Ализе, дай нашему мощному труженику самый большой кусок мяса!

Захохотав, мужчина показал размахом рук предполагаемые размеры пищи. Стоявшая около автомобильного прицепа молодая черноволосая женщина улыбнулась.

– Хорошо, босс. Я сделаю это. Сашка будет доволен.

– Всё! Я купаться! Кто со мной – тот герой! Приступаем к водным процедурам.

Одним махом старший сбросил себе под ноги майку, пнул по сторонам в песок сандалии, аккуратно снял с шеи и положил на одежду две тонкие золотые цепочки.

– Эх, Морозова!

Провёл руками по голове, по коротким, с проседью, волосам, сильно вздохнул всей грудью. Оглядел прозрачными синими глазами дальний берег. Коротко разбежавшись по мокрому песку и мелкой зыби, с брызгами ухнул в блестящую воду.

– И ещё.

Помидоры блестели цельными красно-жёлтыми прозрачными боками, огурцы же, разрезанные вдоль по четвертям, длинно развалились на маленьких пластиковых тарелочках. Куски чёрного и белого хлеба, заботливо прикрытые от солнца салфеткой, сухо сыпали с краёв мелкие крошки на скатерть.

В лёгкой сосновой тени им всем было хорошо.

– И ещё…

Тот, кто ещё недавно так уверенно командовал на берегу, протянул руку за солью.

– Робинзону, как тебе известно, было двадцать семь лет, когда он попал на свой замечательный остров. Ты пока моложе. Но такой же, как и он, изнеженный, не приспособленный к тяжёлой телесной работе. Впрочем, это и к лучшему. Вас уравнивает то, что ты обладаешь гораздо бо́льшими, чем этот юный англичанин, познаниями в технике и непроизвольно пользуешься в своей повседневной деятельности некоторыми прогрессивными инженерными достижениями… – Мужчина улыбнулся одними глазами. – Но правильно закручивать шурупы ты всё равно не умеешь!

– Зато я, в отличие от твоего Робинзона, абсолютно лишён жажды наживы!

– Это временное явление. Распробуешь ещё.… Подай мне, пожалуйста, минералку.

– Ализе, ваше мнение об актёрских способностях этого маленького хвастуна?

Хорошо улыбнувшись, женщина потёрла остренький, красный от солнца носик.

– Он бы мог успешно сниматься в Голливуде…

– Во! Я же тебе говорил!

Светловолосый юноша восторженно вскочил с раскладного стула, размахивая недоеденной куриной ножкой.

Старший с усмешкой посмотрел на него и молча качнул пальцем в сторону Ализе.

– Ну, продолжайте, милая. Сашка, по-вашему, мог бы сниматься в Голливуде.… Так?

– Да.

Молодая женщина прищурилась.

– …Но только в роли самого-самого большого хвастуна!

Со смешным грозным рычаньем Сашка закусил уже обглоданную косточку, выскочил из-за стола и с широко расставленными руками бросился в сторону Ализе.

Старший легко остановил его, схватив одной рукой за короткую штанину.

– Запоминай, малыш! Французские женщины всегда вовремя хвалят мужчин.

Хохотали все.

Миша откинулся на спинку лёгкого стульчика, Ализе – вытирая губы бумажной салфеткой.

– Ладно, продолжайте угнетать меня и дальше…

Сашка притворно надулся и обиженно отодвинул от себя тарелку с крупной лесной малиной. Но, увидев, как облизывается напротив него Миша, спохватился и одним движением запихнул в рот сразу же несколько ягод.

– А откуда он мог взять в те времена такую лебёдку, как у нас? А?

– На парусных кораблях в семнадцатом веке уже были подобные во́роты для подъема якорей. Робинзон Крузо мог знать принцип их действия, не раз мог наблюдать, как работали на ручных шпилях матросы вымбовками, какое количество, какого троса наматывалось при этом на барабан. У него было достаточно времени после крушения, чтобы посмотреть, как этот механизм устроен на его разбитом корабле, он даже мог благополучно перевезти его целиком на берег. Или снять отдельные детали. При желании, конечно…

– Ну, у тебя-то желания сверх всего! Ты же ведь мог взять для проекта и шестивёсельный ял, а не эту дурацкую безразмерную баржу! «Шестой» ведь идеально подходит по размерам под английские корабельные шлюпки! Так ведь? Признайся?!

– Ты прав, малыш. Не спорю.

Тщательно выбрав на блюде упругое пёрышко зелёного лука, старший сосредоточенно пошевелил губами, нацеливаясь ещё и на маленький, полный яркого солнечного света, помидорчик.

– Больше того – я горжусь тобой. Ты прав – флотский шестивёсельный ял вполне подошёл бы нам, все размерения совпадают. Мало кто из наших потенциальных оппонентов придрался бы к такому варианту. Но… Похожи только их линейные размеры, но не вес! Английские гребные суда семнадцатого века, которые использовались как шлюпки на больших морских парусниках, были гораздо тяжелее «шестёрок»! Современный шестивёсельник тянет на девятьсот килограммов, а тогдашние пинасы весили под три тысячи фунтов. Это примерно…

– Тысяча триста пятьдесят килограммов.

Миша ответил и сильно закашлялся, запихивая в рот остатки малины.

– Вот, видишь. А сколько ты сегодня тянул по песку, почувствовал?

– Да там целый миллион, этих чёртовых фунтов…

– Не сердись. Именно столько, сколько и посчитал нам наш уважаемый оператор. Ты не подавился, Мишань?

Старший участливо наклонился к сопящему толстячку.

– Не-а…

– Это хорошо.

– Проехали. Тогда скажи мне, если ты всё это, конечно, так подробно знаешь, зачем ты заставил меня тесать из доски лопату и копать песок только ей?! Можно же было взять нормальную лопатку из машины и сделать всё быстрее и аккуратней?

– Ну, не расстраивайся, у тебя же получилось великолепное копательное приспособление! Клянусь, это самая роскошная и прочная деревянная лопата на всём нашем побережье!

Мужчина откровенно забавлялся и тем самым понемногу злил Сашку.

– Представь, как убедителен будет голос за кадром, когда он сообщит, что Робинзон Крузо в своё время потратил сорок два дня только на то, чтобы сделать одну доску для погреба, а наш современный и решительный супербой Сашка вытесал нужный ему инструмент всего за два часа! И сразу же, на весь экран, – крупный план данной лопаты! Тобой будут восхищаться, и тебя будут жалеть тысячи добрых девушек-домохозяек в разных уголках нашего доверчивого мира!

– А-а, ну тебя…

Сашка горячился, размахивал в разговоре руками, наваливался грудью на стол, стремясь смутить старшего если не точными знаниями, то, хотя бы, напором. Его собеседник лениво и хитро щурился, парировал мальчишеские наскоки легко, не забывая вкусно солить и откусывать хрустящие огурцы.