Снова испытанные знаки — «Огонь» и «Ветер». Пламя вспыхнуло, воздух загорелся и поджег траву, а затем ветер сбросил этот огненный комок на карабкающихся вверх солдат.

— А-а-а-а!!! — крики слились в один вой, в котором было столько боли и страдания, что мне захотелось зажать уши. Только я этого, конечно же, не сделал. Лицо каменное и без единой эмоции. Я лидер. Я не имею права на слабость. Я на острие вражеской атаки и веду бой. Горцы это видели, краем глаза я наблюдал за ними, и тоже продолжали сражаться. Они осыпали солдат копьями и стрелами, сбрасывали на них камни и метали заранее припасенные булыжники. Яфтарии получили своего спасителя, а я верил, что получил людей, которые будут преданы мне и пойдут за мной куда угодно, хоть на равнины, хоть в мой родной мир Кассерин.

Впрочем, все это мысли на отвлеченную тему. Они посетили меня, отложились в голове и исчезли, а бой продолжался.

«Вода». Новый иероглиф, который пока не использовался. Знак возник — я запомнил его правильно, до предела, насколько это возможно, налился энергией и активировался. Секунда. Еще одна. И на склон между нами и королевскими воинами обрушился водяной поток. Не ручеек, не речушка, не десяток двухсотлитровых бочек воды, а небольшое озеро, которое, повинуясь силе притяжения, хлынуло вниз и за несколько секунд затопило тракт.

Поток смывал все, и для него не было преград. Лошади, люди, телеги с ранеными и жрецы. Они оказались под водяным покрывалом, и если бы у меня было больше сил, то вся вражеская армия погибла бы. Но я не полноценный чародей, а только учусь быть им и находился в самом начале своего пути. Поэтому мой поток быстро схлынул и ушел в сторону ущелья Сагамыр. А нирские солдаты и продолжающие песнопения жрецы, потеряв множество людей и припасы, кинули обоз. После чего, мокрые и испуганные, неорганизованной толпой бросились бежать.

— Мы сломали их! — оборотень потеребил меня за рукав, взял паузу и поправился: — Ты их сломал, Оттар! В очередной раз!

— Ага! — я почувствовал слабость и присел.

— Что дальше!? Отдавай приказ! — не унимался Вольгаст.

— Организуй преследование противника и разведку. Вышли связных к Будаю. Посчитай, сколько бойцов мы потеряли и каковы потери врага. Допроси пленных.

— Понял. Это все?

— Что-то мне немного не по себе. Прикажи, чтобы на горе поставили палатку.

— Сделаем.

Вольгаст убежал и рядом остался только Дуган, который смотрел на меня, будто я какое-то божество, и постоянно что-то шептал. Что с него взять? Сказитель, он сказитель и есть. Наверняка, новую песню сочиняет о славных подвигах великого героя и спасителя. А какой я герой? Сам себя я таковым не ощущаю, хотя понятие о своих обязанностях вождя имею и уверен, что все у меня получится.

Неожиданно моя голова закружилась, неимоверно захотелось спать, и я стал заваливаться набок.

— Оттар! Оттар! — донеслось до меня. — Что происходит!?

— Все в порядке… — проваливаясь в сон, ответил я. — Переутомление… Сейчас только посплю… Немного…

Как меня отнесли в палатку и уложили на трофейную походную кровать, я не чувствовал. Мой разум уже отринул все проблемы и заботы, расслабился и погрузился в блаженное состояние покоя. Однако выспаться мне все-таки не дали. Может, часа четыре поспал. А потом пришло пробуждение…

Сначала был звук голосов. Кто-то спорил прямо возле палатки и, невольно, я прислушался.

Голосов было несколько, и некоторых людей я узнал. Будай, голос резкий и слегка надменный. Наймар, неуверенный и в то же время раздраженный. Шипастый Рип, второй тыловик и помощник графа, сухой и спокойный. Ромай, разгоряченный и гневный. Дыхо, командир первой сотни, какой-то равнодушный. Ойген, запыхавшийся, словно пробежал пару миль. Ну и Вольгаст, который всех оборвал:

— Молчать! Дайте Оттару отдохнуть! Приходите со своими проблемами через пару часов!

— Нет! — ему ответил Будай. — Это наши проблемы! Общие!

Улыбнувшись, я окончательно проснулся, потянулся и понял, что мне гораздо легче. Силы вернулись и, откинув покрывало, я встал, прихватил меч и вышел.

— В чем дело? — взгляд скользнул по лицам командиров нашего войска.

Отозвался Вольгаст:

— Вожди и часть воинов требуют разделить «хабр». Прямо сейчас.

Что такое «хабр» я уже знал и в будущем предвидел проблемы. Но вопрос всплыл раньше, и его предстояло разрешить.

«Хабр» — это общая добыча. После каждого боя собиралось все, что было захвачено, и боевой вождь производил дележку, принцип которой мне очень сильно не нравился. Рядовой боец получал долю, десятник две, отличившийся воин три, сотник пять, а сам вождь от десяти до двадцати.

По мне, так это полнейшая чушь. Ведь выходило, что я основная ударная сила и великий спаситель, а получаю небольшую часть. По горским законам так, и если идти на поводу у вождей, которые уже выдвигали требование разделить «хабр», про регулярную армию можно забыть. Ополчение так и останется слабо организованной бандой под предводительством племенных вожаков, а мне необходимо вооружать, одевать и снабжать вновь прибывших бойцов. И за свой счет, за десять-двадцать долей, сделать это невозможно.

Мой взгляд встретился с глазами Будая и он не выдержал. Старый вождь потупился, и его примеру последовали другие предводители, вставшие за спиной главы яфтариев. Они не могли мне противиться, но и отступать не хотели. Слишком велика взятая в последнем бою добыча. Тут и обоз с припасами, и палатки, и лошади, и деньги, и не менее полутысячи комплектов вооружения с доспехами. Для нищих горцев, которые в большинстве своем не имели ничего, кроме нескольких овец, коровы и дырявой хижины, все это огромное богатство и многие уже представляли себе, как они разбогатеют. Ха-ха! Наивные мечтатели. Я никому и ничего раздавать не собирался, а то ведь половина моей куцей армии, лишь только получит кусок от жирного трофея, по домам разбежится. К гадалке не ходи, так и будет, и я обратился к Будаю:

— Значит, ты требуешь долю от трофеев?

Слово «требуешь» я выделил особо, а затем опять посмотрел в глаза старого вождя и снова он не выдержал, опустил голову и пробурчал:

— Это не моя прихоть, Оттар… Таков наш древний обычай… Есть «хабр» и его надо разделить… Сразу… Пока есть такая возможность…

— Никакой дележки не будет, — я ткнул пальцем в Наймара и Шипастого Рипа: — Вот два человека, которые отвечают за сбор и хранение трофеев, распределение продовольствия и раздачу вооружения. Они назначены мной, и кто идет против них, тот выступает против меня. Это понятно?

Будай почесал затылок и кивнул:

— Мне-то понятно, не дурак. Но воины могут не понять.

— А им что важнее, доля от трофеев, которые добыты благодаря мне, или свобода родины?

— Свобода, конечно. Но обычай нарушать тоже не стоит…

— Стоп! — я приподнял ладонь и оборвал его. — Обычай не закон и вы не сами по себе. В первую очередь, вы со мной, и я решаю, каким будет войско, и по каким правилам оно будет жить.

Старый вождь, оглянулся на своих товарищей, а потом снова мотнул головой:

— Мы тебя услышали, Оттар, и передадим твои слова воинам. Нам можно уйти?

— Да, — по моим губам пробежала улыбка и в более мягкой форме, сбавив тон, я добавил: — Расскажите храбрым горским мужчинам, о чем мы говорили, и разъясните один момент. «Хабр», который мы сегодня взяли, мелочь. Вот захватим Нирзой, там трофеи более ценные, и никто не уйдет обделенным. И даже тот, кто погибнет в бою, получит долю, которая отправится его родственникам. Так что терпение — победим, все станете богатыми и вновь будете хозяевами на своей земле. Я все сказал. Военный совет вечером. Будем думать, как следующий вражеский заслон разбивать.

Услышав про еще большую добычу, вожди призадумались и отошли в сторону. Там они немного поговорили и, улыбаясь, разошлись по своим сотням. Все ясно. Пока вопрос с «хабром» замяли, а дальше будет проще. Война выдвигает новых командиров, которые назначаются мной, и они преданы мне, а не племенным вожакам. Это пока они в авторитете, но сие ненадолго. Нирзой захватим, выделю им долю и раскидаю по деревням, а тех, кто пойдет за мной, оставлю в войске и в городе.