Слева от него расположился пожилой, красивый мужчина с черными, как смоль волосами, и темно-карими глазами, правитель дамианцев Ана-Дазфаль, а справа от него сидит еще совсем отрок… мальчик… необыкновенно красивый с мужественными чертами лица ратника, с темно-каштановыми, волнистыми волосами и голубыми глазами, сам сын славного витязя ДажьБога правитель Восурии Святозар. Еще раз прокрутилось колесо, перед глазами наследника и нежданно ярко вспыхнула перевернутая чаша освещаемая светом. Вспыхнула и тотчас рассыпалась на малюсенькие крупиночки, которые скатились по голове и телу сидящего на табурете Риолия. И сразу же спало желто-красное сияние с тела мальчика, и потухло золотисто-лазурное полыхание на Святозаре. И немедля навалилась на наследника ужасная слабость так, что враз дрогнули колени в ногах, надрывисто сотряслось тело, и закружилась голова. Он опустил вниз руки, глубоко вздохнул, подавляя тем слабость, и негромко сказал:

— Приветствую тебя правитель руахов Аилоунен, сын великого Бога огня Семаргла! Риолий какое-то время недвижно сидел на табурете, потом бесшумно поднялся с него, слегка покачиваясь, подошел к своему ложу, и, упав грудью на него, точно подломленное дерево, уткнувшись лицом в подушку, окаменело замер. Святозар хотел было подойти к мальчику, поговорить с ним, но решил, что сейчас тому верно лучше побыть одному… А ему, наследнику, необходимо как можно скорей выйти на воздух, потому как от усталости и пережитого, у него муторно кружилась голова, и тяжело дышалось так, вроде не хватало воздуха. Посему Святозар, легохонько вздрагивая, кажется не только руками, ногами, но и каждой клеточкой плоти, развернулся и пошел к выходу из шатра, да осторожно приподняв полог, вмале оказался снаружи. Сделав несколько шагов вперед, наследник остановился и огляделся.

Нынче на дворе суетились воины, они приводили в порядок свои кольчуги, шлемы, чистили мечи и пики, и все это делали, с серьезными лицами, да молча. Увидев вышедшего из шатра Святозара, к нему поспешно приблизился Лесинтий, встревоженным взглядом вгляделся в его лицо и спросил:

— Ваша милость, вы так бледны, вы, ненароком, не захворали?

— Нет, со мной все хорошо Лесинтий, просто надо отдохнуть, — ответил Святозар воину и почувствовал, как туго качнулся из стороны в сторону от слабости. — Слишком много сегодня я шептал и накладывал заговоров.

— Ваша милость, я, что хотел сказать, — начал пояснять Лесинтий, все еще беспокойно поглядывая на качающегося наследника. — Мы разобьем стан возле реки, я пойду вместе с сотней, а вам оставлю как охрану четверых воинов.

— Хорошо Лесинтий, так и сделай, — кивнув головой, согласился Святозар. Из шатра бесшумно вышел Риолий. Медленным движением руки он поднял и укрепил край полога сбоку на шатре, чтобы внутри стало светлее, и огляделся. Святозар повернул голову, посмотрел на мальчика и увидел, как за эти мгновения изменилось лицо того. Сдвинутые близко брови, нахмуренный нос и лоб, сжатые губы…силой, мощью и властностью веяло теперь от его лица, взгляда и движения в целом, словно за этот короткий срок он повзрослел вдвое. Отрок обжигающе глянул на Лесинтия, своими ярко-голубыми глазами, и подозвал к себе, а когда воин торопливо приблизившись, склонился пред ним, громко молвил:

— Лесинтий, отныне, ты первый гетер моей тысячи, небесного войска Аилоунена сына Бога огня Семаргла, — мальчик протянул вперед левую руку и кончиками пальцев дотронулся до лба воина, и в тоже мгновение Лесинтий опустился на одно колено и вздрогнул всем телом. — Встань мой гетер и помни, кто перед тобой. А теперь, поди, и, призови моих воинов. Пусть и они знают, что перед ними правитель и кудесник Аилоунен. Лесинтий поднялся с колена и от неожиданно пережитого познания, замер на месте, не сводя изумленного взгляда с Риолия. Однако мальчик повелительно кивнул головой в сторону, указуя исполнять реченное, и вновь назначенный гетер тут же низко поклонившись, побежал собирать воинов.

— Святозар, — негромко проронил Риолий и перевел взгляд с убежавшего Лесинтия на наследника. — Прошу тебя, зайди в шатер, я позволю познать моим воинам, кто перед ними и приду поговорить с тобой, друг мой. Наследник согласно кивнул, и, так как все еще чувствовал сильную слабость в теле, благоразумно решил воспользоваться просьбой Риолия, и, вернувшись в шатер, отдохнуть, а может даже и поспать. Посему он неспешно пошел ко входу в шатер, где все еще стоял мальчик. Впрочем, стоило Святозару поравняться с ним, Риолий придержал его за руку, тем самым останавливая поступь. Он неспешно протянул в направления лица наследника левую руку, коснулся подушечками пальцев шрама на щеке да с нескрываемой болью сказал:

— Дорогой мой друг, прости глупого мальчишку Риолия, который смел надсмехаться над твоей болью… болью и страданиями, которые ты перенес ради меня и моего народа. Поверь мне Аилоунену, я никогда не забуду твоей жертвы. — Риолий еще раз провел пальцами по шраму и негромко спросил, — Святозар, скажи мне, как ты себя чувствуешь? Ты очень бледен, может тебе, нужна моя помощь?

— Нет, нет, друг мой, — улыбнувшись, ответил наследник. — Мне не нужна твоя помощь. Мне просто надо полежать. Слишком много сил у меня забрало снятие забвения с твоей души, и потому я ощущаю слабость.

— Да, да, да, Святозар, тебе надо отдохнуть, — с заботой в голосе откликнулся Риолий и ноне, и глас его звучал как-то вельми по-взрослому. — Иди в шатер и приляжь. Сегодня я буду тебя потчевать и оберегать… Потому как Аилоунен пришел к своему народу, чтобы вести его на бой. Святозар вошел в шатер и немедля направился к своему ложу. Он немного отодвинул от ложа в сторону стол, и уставший, какой-то вымученно— обессиленный, опустился сверху на него. Неторопливо наследник разулся, снял опашень, да улегшись на ложе, подоткнул рукой подушку, и тяжело опустил на нее голову. Он еще малеша разглядывал потолок шатра, а погодя устало сомкнул глаза. Одначе несмотря на охватившую его слабость, на боль в голове, сон к нему не шел, слишком живо было то, что он сейчас увидел и пропустил через свою душу. И показалось Святозару — это он только, что был младенцем, отроком, юношей, мужем и стариком Аилоуненом… Казалось это он только, что бился в той зеленой долине, восседая на огромном звере, когда во время жаркого и кровопролитного боя из небесной выси явились Боги Семаргл и Перун, и помогли молодым народам руахов, приолов и гавров одолеть народ галатеронцев, доселе непобедимых воинов Яви. Казалось это он только, что наблюдал падение звездных светил на землю, которое вызвало значительные изменения в природе и гибель огромного количества зверей. И это он прятался в глубоких подземных пещерах со своим народом, как повелел ему Семаргл, спасаясь от смерти. Казалось это он только, что сидел на коленях своего земного отца, рассматривая старинные дощечки, на которые древними народами были нанесены знания о мироустройстве Яви. А затем, вместе с Богом Семарглом наблюдал необходимое изменение мира, гибель Яви, Всемирный Потоп и возрождение новой жизни на земле. И был одним из тех немногих, которым Боги позволили выжить и сохранить свой народ, оные засим возводили новые города, поселения на восставшей из огня и воды Яви. И в своей третьей жизни, это он… тот… юный мальчик претерпевал страшные мучения от секущих его тело холодных кнутов служителей Пекла, когда сам Чернобог требовал предать Бога Семаргла и перейти на его сторону, сторону зла. И видел точно через пелену Святозар, как ступал по пекельному царству Вий, и плюхала, пузырилась под его ногами грязно-бурая кровь, и стонала под ней черная земля Пекла. Видел он, как вернул воевода отцу— Семарглу бездыханное телеце его сына, как нежно прижимал к своей груди Бог смелого отрока, и любовью своей возвращал к жизни. Впервые за столько дней, как Святозар пришел к Риолию, он почувствовал необыкновенную радость и облегчение. Ведь сейчас он не просто прожил насыщенную невероятными событиями жизнь Аилоунена, но он точно соприкоснулся с его желто-красной душой, чистой, светлой и без единой, черной капельки. Теперь он понял, почему Семаргл так любит эту чудную душу, почему все эти века не посылал его сюда, в эту умирающую, погрязшую в злобе и жестокости Явь. Семаргл жалел и оберегал Аилоунена. Ибо Аилоунен был Равный Богу, несший в себе любовь, отвагу, смелость, которую он направлял на защиту веры, света и добра! Святозар долго лежал на ложе с закрытыми глазами и улыбался, вспоминая жизнь Аилоунена. Однако внезапно улыбка сбежала с его губ, он порывчато вздрогнул всем телом и надрывисто выдохнул… так как на миг представил себе Сатэга… Сатэга который вот также, как сейчас он, Святозар, мог снимать с душ забвение и узнавать все тайны, все мысли и прожитые чувства, а после направлять все познанное против самой души, подвергая ее мучениям и страданиям пережитого когда-то и перерождая само тело такого человека. Да, сила, которой обладал сейчас наследник, была необычайно мощной, и каждый раз, пугала его своей безграничностью. Эта сила была такой же огромной как у Сатэга, такой же огромной как у Аилоунена. Только светлые души Святозара и Аилоунена не могли творить зло и убивать во имя власти и золота. Верно поэтому у вышедшего из шатра Риолия зрились на лице едва заметные полосы от пролитых слез. А потом Святозар подумал о Славграде, вспомнил лицо Любавы, ее улыбку, и зеленые, точно омут глаза и опять улыбнулся. Оскидий сказал ему, что днесь почти середина первого осеннего месяца, и может его сын уже родился, и может теперь Святозар его увидит. Ведь то зачем его прислали ДажьБог и Семаргл он выполнил. Риолий знает, что он Аилоунен, а сила его, как кудесника весьма мощная. И теперь он сам может пройти этот путь… или не может? Или все же Святозар пока должен оставаться с ним? Ведь с виду это такой хрупкий, худенький мальчик, и у него всего лишь сто воинов… А против него весь народ, вся страна… Нет, наверняка, Боги хотят, чтобы Святозар помог Риолию. И пока не надо думать о возвращении домой, не надо теребить изболевшуюся душу, надобно потерпеть и помочь Аилоунену отрубить голову этому Есуанию— Берцанию. И когда наследник принял такое решение, на него нежданно накатила такая усталость, что он тяжело вздохнул и провалился в глубокий сон… А перед его очами полетели, замелькали образы прошлой жизни великого правителя и кудесника, сына Бога огня, Аилоунена.