— А почему бы нам просто не попросить Розу держать рот на замке?

— Нет, оставь эту затею. Я лучше поговорю с Козимой. Она может разузнать все у Люка. В отличие от нашей дочери, на Козиму можно положиться.

— Альба, но ведь это нечестно, — угрюмо произнес Панфило. — Тебе следует быть более чуткой по отношению к Розе. Она ведь твоя дочь. Знаешь, ты когда-то была такой же вспыльчивой, как она.

— Неправда, ее поведение не идет ни в какое сравнение с моим в былые дни… Она тревожит меня. Тебе известно, что Роза где-то бродит по ночам? Только Господу известно, что она замышляет. Остается надеяться, что у нее хватит благоразумия не завести роман на стороне.

Панфило рассмеялся.

— Вот уж не думаю, что Инкантелария полна искушений!

— Если она чего-то сильно захочет, то обязательно найдет. Роза мечтает о приключениях. Ей не терпится что-то сделать. Она просто не понимает, насколько ей повезло с Юджином.

— А может, ей необходим собственный дом… — осторожно заметил Панфило.

— Это не ответ. — Альба встала. — Так ты по-прежнему решительно настроен фотографировать замок?

— Да, — твердо ответил он. — У меня есть определенные обязательства.

— Я не желаю видеть, что они с ним сделали.

— Я учту это.

— Поэтому даже не показывай мне фотографий.

— Не буду.

— И я также не хочу видеть статью, если она выйдет.

— Прекрасно.

— Давай больше не будем об этом говорить.

Панфило улыбнулся над ее мелодраматическим уходом со сцены. Проблема состояла в том, что Альба чувствовала: лишь ей одной известна истинная история Валентины и этого злополучного замка. И ей было невыносимо признавать, что Валентина принадлежит Инкантеларии, а замок — Ромине и Биллу Чанселлорам. Панфило знал свою жену лучше, чем она сама себя. Он бы нисколько не удивился, узнав, что ее любопытство в конце концов взяло верх.

В ту ночь Роза с трудом дождалась, пока Юджин уснет. Она лежала в постели, уставившись в потолок, ожидая, когда его дыхание станет глубоким и ровным. Роза думала о своей матери, которая наверняка сейчас беспокойно выглядывает из окна спальни, подозревая свою дочь в том, что у нее роман на стороне. Да, она права, роман, но, скорее, роман в ее воображении.

Наконец Юджин уснул. Роза осторожно вылезла из постели и, одевшись в ванной, крадучись, выскользнула из дома. Она бегом преодолела весь путь по тропинке, ведущей к флигелю. На небе ярко светила луна, но Роза и с завязанными глазами могла бы легко найти дорогу, полагаясь лишь на интуицию. Охватившее ее волнение было поистине хмельным, таким же, каким оно, вероятно, было и для Валентины. Она ведь наверняка пробиралась по той же самой тропинке туда, где маркиз с нетерпением поджидал свою возлюбленную. Роза-то думала, что Инкантелария лишена приключений и в ней нет ничего будоражащего кровь, а оказалось, что все это в полном объеме всегда находилось здесь, причем прямо под ее симпатичным носиком.

Наконец она добралась до флигеля. Кругом стояла тишина. Вокруг не было ни души. Да, Люк был влюблен в ее кузину и они стали любовниками. Однако она поймала рыбку гораздо лучше. Внутри флигель озарялся мягкими танцующими огоньками света от свечей, которые зажег ОН…

— Ага, вот и ты, моя дорогая. Я так ждал тебя!

Она закрыла за собой дверь.

— Я бы не пропустила такое ни за что на свете, — ответила Роза, опускаясь на кровать. — Я целый день с нетерпением ждала встречи с вами.

Когда Ромина наконец-то увидела великого Панфило Паллавичини, она лишилась дара речи, что случалось с ней довольно редко. Это был самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала в своей жизни, даже Билл вряд ли мог соперничать с ним. Не проронив ни слова, она заключила Панфило в объятия, обдав его запахом дорогих духов, а потом горячо расцеловала его щетинистые щеки.

— Мадонна! — воскликнул он, засмеявшись. — Подумать только, а я-то считал, что вы истинная англичанка.

— Я итальянка, — парировала Ромина, снова обретя дар речи. — Причем на все сто процентов!

Он пробежал глазами по фасаду замка, чуть слышно произнося восторженные комплименты.

— Вы, должно быть, величайший архитектор!

— Не я, а мой муж, — с гордостью произнесла Ромина.

— Примите мои искренние поздравления!

— Спасибо. Ну проходите же. Я повожу вас по замку.

С трудом пробираясь между какими-то огромными черными горшками, наполненными срезанными цветами, сумками и коробками, принадлежащими бригаде наемных рабочих, они наконец попали в холл. Панфило подмечал все, скользя взглядом по стенам, потолкам и предметам обстановки. Годы практики научили его замечать самые интересные детали — незначительные на первый взгляд, на которые большинство людей просто не обратили бы внимания. Он заметил, что для каждой комнаты освещение было индивидуальным, как и цвета, которые Ромина выбрала для оформления стен. Панфило восхищался ее вкусом, который был несколько эксцентричным, но все же безупречным, и очень хотел бы, чтобы Альба, перешагнув через свою гордость, пришла посмотреть на это чудо. Было время, когда она постоянно сопровождала его на фотосъемках и получала огромное удовольствие от вида красивых домов.

Добравшись до террасы, Ромина представила Панфило своим друзьям. Денис, Стефания, Ма и Карадок играли в карты. Нэнни повез Фийону в город якобы для того, чтобы насладиться последней чашечкой кофе, поскольку сегодня днем она должна была уехать. Честно говоря, им обоим было довольно неловко снова встречаться с Панфило. Порчи торопливо побежал обнюхать вновь прибывшего гостя.

— Мои друзья, это и есть тот самый знаменитый Панфило Паллавичини, — объявила Ромина, театрально раскинув руки.

— Великий Панфило! — воскликнул профессор. — Мы с нетерпением ожидали вашего приезда.

— Какая умиротворяющая картина! — Панфило пробежал рукой по своим длинным волосам. — Жизнь в замке поистине хороша.

— Да как сказать, — заворчала Ма. — Она была бы еще лучше, если бы я научилась выигрывать.

— Я собираюсь показать Панфило флигель, — сказала Ромина.

— Надеюсь, ты не встретишь там никаких привидений, — крикнул ей вдогонку Денис.

— Уверена, Люк их всех распугал, — саркастически прошептала Ма.

— Люка сейчас больше интересуют дела земные, так что ему не до мертвецов, — подытожил Карадок.

Панфило последовал за Роминой по дорожке сада.

— Мой муж постоянно что-то строит, — пояснила Ромина. — Например, в настоящий момент он занят строительством грота. Кто знает, что он задумает еще?

— Красиво, — сказал Панфило. — Вы проделали титаническую работу. Трудно представить, что еще два года назад на месте замка лежали одни руины.

— Даже от руин веяло чудом. Как жаль, что я в свое время не сделала снимков. Мне бы очень хотелось составить книгу фотоснимков — каким замок был до восстановления и после. Такое историческое место, как это, нужно обязательно задокументировать для будущих поколений. Все, что у меня осталось от прошлого, это флигель. Вам что-нибудь известно о нем?

— Я наслышан о нем от своей дочери, но, к сожалению, никогда не бывал здесь. Я с большим удовольствием стану его снимать. Единственная проблема состоит в том, что я ума не приложу, как выбрать всего лишь несколько снимков из того огромного количества фотографий, которые я собираюсь сделать. Для этого, вероятно, требуется целая книга, а не просто небольшая статья.

— Я с вами солидарна. Вот и я думаю о том же. Может, нам когда-нибудь стоит написать книгу?

— Ну тогда, уверен, моя жена наверняка подаст на развод.

Ромина лукаво улыбнулась.

— Я бы не беспокоилась об этом. Вы были бы нарасхват еще до того, как задумались, куда бы преклонить голову на ночь!

Когда они добрались до флигеля, Ромина очень удивилась, увидев Порчи, лежащего у порога.

— Что ты тут делаешь, моя маленькая свинка? — Ее вдруг охватило странное чувство, что внутри кто-то есть.

— Ваш питомец?