Застать его надо было врасплох, так как просто он в руки журналистам не давался, по телефону или посылал подальше, или вообще не отвечал, молчал в трубку.
В первый визит к нему нам удалось всучить Вильяму Васильевичу в прихожей кассету с несколькими «Консерваторами».
Он обещал посмотреть.
И уже во второй визит Похлебкин был «наш».
Его двухкомнатная квартира в подольской пятиэтажке являла собой странное зрелище. Во-первых, книги — бесконечные стеллажи с тысячами книг; во-вторых, пыльный бюст Вольтера (Гудон), на которого хозяин был очень похож и возрастом, и колючими глазами. Отличие было только в длинной бороде без усов (типа шкиперской). Беспорядок в квартире был образцовый.
Он оказался болтливым и упрямым стариком. Хотел говорить с нами о себе только как об историке-скандинависте, каковым он и являлся на самом деле, будучи выпускником МГИМО.
Но мы-то пришли к нему по другому поводу.
Вся страна зачитывалась его книжками по кулинарии, по истории водки, хлеба, по секретам консервации овощей, фруктов, грибов и ягод. Это было всенародное увлекательное чтение, компенсировавшее острый дефицит продуктов и выпивки.
Фамилия Похлебкин была похожа на псевдоним, но она была подлинная и подтверждала его право на такие возвышенные сочинения.
В реальности же, однако, мы увидели кухню, полную грязной посуды, газовую плиту со сломанной дверцей духовки и толстым слоем жира на горелках.
Кургузый вельветовый пиджачок, лаковые туфли на высоком каблуке. Не человек, а большой сюрприз!
Он угостил нас водкой (по 20 грамм на каждую персону), заедали мы ее шпротами и хлебом. Пили чай с вареньями — зеленая слива и айва.
Говорить о продовольственной ситуации в стране ему не хотелось. Он уводил нас все время в историю, рассказывая о средневековых пирах и древних рецептах. Видя его кухню и слушая эти речи, невольно возникала мысль о том, что все его творчество — это компенсация голодного детства, недоедания, дефицитов, через которые он прошел за долгую жизнь, о чем я и сказал в передаче.
«Консерватор» с Похлебкиным побил все рейтинговые рекорды. Даже жена мэра Петербурга А. Собчака госпожа Л. Нарусова специально разыскала меня и поблагодарила.
Через несколько лет В. В. Похлебкин был убит у себя в квартире в Подольске. Эпоха шествовала по стране.
Длинный список персон, побывавших на «Консерваторе», я хочу закончить моим другом, выдающимся арабистом, историком, этнографом, археологом, писателем и знатоком Корана Петей Грязневичем.
Уроженец далекого Сургута, потомок ссыльных поляков, спавший в детстве на пружинной кровати ссыльного Лейба Бронштейна — Льва Троцкого, Петя — человек-легенда, добряк и умница, страстный исследователь Йемена.
Увы, он погиб в автомобильной катастрофе. Память о нем и в «Консерваторе» тоже...
В конце 1993 года звонок Галины Михайловны Нечаевой — заместительницы Курковой.
— Не хотите ли стать худруком Пятого канала?
— Не хочу.
Звонок самой Курковой:
— Не хотите ли вы...
— А очень нужно?
— Очень...
Я занял явно чье-то место.
Прорисовался конкретный персонаж, открытый враг — некто Сошников, программный директор канала, несостоявшийся режиссер, выдающий себя за наследника и ученика Г. А. Товстоногова. Загадочным образом рейтинги «Консерватора» во всех рапортичках студии стали нулевыми...
В наших планах были встречи с Юлианом Паничем, Олегом Каравайчуком, Вадимом Абдрашитовым, Мариной Азизян, Марленом Хуциевым...
Но 17 января 1996 года Сошников специальным приказом распорядился «вышвырнуть» «Консерватора» из сетки вещания.
Вскоре на радио «Свобода» корреспондент Виктор Резунков сообщил всему миру: «Куркова пригласила Масленникова, как бывшего секретаря парткома „Ленфильма“, чтобы навести порядок в художественном вещании Пятого канала».
...Планерки, совещания редакций и дирекции, приемка передач, горы текстов для эфира, разбирательства конфликтов, рейтинговые сводки...
На мой растерянный вид обратила внимание Галина Нечаева. «Вам на съемочную площадку пора!» — сказала она.
Разговор был продолжен у Курковой.
— Руководить-то вы руководите. А показать пример... Собираетесь что-нибудь снимать?
— Не знаю пока. Неловко пользоваться положением...
— А замыслы есть?
— Замыслов много... Есть сценарий «Зимней вишни-3», но Сафонова беременна, да и денег нет... Кино стоит дорого.
— Есть две ваших «Вишни». А завершения нет. — И Куркова, как истинный телеменеджер, уверенно принимает решение: — Давайте-ка снимем силами Пятого канала третью, завершающую, — и у нас будет свой сериал.
Действительно, наша мелодрама, роман слабого мужчины и сильной женщины с ребенком, не имел завершения.
Я позвонил Валуцкому...
В эти дни нашу телестудию посетили М. С. Горбачев и Раисой Максимовной. Белла первым делом стала говорить с ними о «Вишне». Те вежливо слушали...
Но деньги появились. Даже на костюмы Татьяны Парфеновой — восходящей звезды мира моды.
ФРАНЦУЗСКИЕ СВЯЗИ-2, ИЛИ ВИШНЯ-3
Ящик отборного бургундского. - Три «Вишни» на трех носителях и тридцать три фильма «Троицкого моста». - Ельцин соблазняет суверенитетом Мамина и Соломина. - Мы на краю пропасти. - Нападение на Куркову. - Верните деньги. - Я уношу ноги с Пятого канала на ОРТ. - Петербургское вещание становится местным. - Неосуществленное: ключи счастья, кубанские казачки и карибский кризис. - Зачем я стою у «братской могилы» ?
Я снова стою в центре Парижа, на площади Бастилии, в поисках дома, в котором живет счастливая семья — Лена Сафонова, ее муж Самюэль Лабарт и только что рожденный младенец Саша.
В кафе «Де Флор» я уговариваю Самюэля принять участие в съемках.
Потом наша группа вместе с актерами Виталием Соломиным, Владимиром Долинским, Леной и уже с Самюэлем едет за сто сорок километров от Парижа, в Бургундию, в городок Вильфранш.
— Бордо! — восклицает Лабарт, поднимая бокал настоящего отборного бургунского в сцене знакомства с нашим героем Вадимом Дашковым, которую мы снимали в загородном доме наших друзей Ольги и Пьера Суффле.
— О, да! — поднимает бокал Соломин. — Брижит Бардо!.. Вкусно!
Ящик великолепного вина «приговорили» они на той съемке, черт возьми!
Мы едем на берег Нормандии, где опять же по знакомству нас пускают в частный сад и мы снимаем финал нашего сериала на берегу Ла-Манша, стараясь успеть до прилива.
Первую «Вишню» снимал на советскую пленку «Свема» Юрий Векслер, вторую уже на «Кодаке» Владимир Брыляков. А третью, теперь уже телевизионную «Вишню» снимал видеокамерой «Бетакам» Валерий Мюльгаут.
Перед ним и компьютерным монтажером Лешей Маклаковым встала доселе невиданная задача свести воедино материал трех разных носителей. Не буду раскрывать их технологические секреты. Им это удалось сделать.
Так возник телевизионный сериал из десяти фильмов по пятьдесят две минуты для Пятого канала. Валуцкий выпустил книгу с тем же названием... Получился настоящий роман!
Но нашу теперь уже многосерийную «Вишню» ждали новые повороты судьбы...
В 1992 году с помощью Любы Аркус и ее издательства «Сеанс» мы выпустили «Каталог» студии «Троицкий мост», где в предисловии я писал:
«Троицкий мост на реке Неве соединяет Петроградский остров, на котором расположилась наша студия, с континентом, с Россией. Построенный еще во времена карет, он исправно выдерживает и сегодня многотонные массы современного транспорта.
...Мы назвали нашу студию этим именем прежде всего за красоту моста, без которой немыслим исторический пейзаж нашего города, и за упоминание Святой Троицы в имени его. Итак, мы декларируем — широту взглядов, подобную Неве, единство левого и правого в искусстве, подобное крыльям моста, широкие связи с миром и историей, техническую, профессиональную надежность.