28 Взяли они письмо [шолмоса], добрались до чужой страны и передали его хану-отцу, а тот, как прочитал его, так и упал без чувств. Кое-как, с помощью разных средств привели его в себя.

- Пока жив, здоров мой сын, доставьте ему вот это письмо. Немедленно отправляйтесь. Езжайте быстрее, - сказал [хан].

Когда мчались гонцы, на дороге опять встретился им бадарчи-лама на рыжем коне.

- Ну, так какое письмо везете, дайте его сюда! - потребовал он.

- Вот, вот оно, - сказали те парни и отдали.

29 Прочитал [письмо бадарчи-лама и подал им другое].

- Отвезите это письмо. Не говорите, что по дороге я подменил письмо. Иначе я разом вас проглочу, - сказал он и отпустил.

Эти два парня боятся за свою жизнь и скрывают, что письмо подменил шолмос на соловой кобыле, бадарчи-лама.

- Хан - отец твой это прислал, - говорят и вручают его сыну письмо, которое дал [им] тот человек на коне.

30 Перепугался сын хана, [прочитав письмо].

- Как же быть с этим приказом хана-отца Он велит выкопать яму глубиной в три сажени, плотники из дерева должны [необходимое] приготовить, кузнецы - из железа, а потом зарыть в этой яме мать с сыном. Как мне жалко их! Мы были очень рады, что такой сын у нас родился, написали письмо хану-отцу, а он такое приказание послал. Что же поделать, - решил сын хана, велел плотнику из дерева приготовить все необходимое, кузнецу - из железа, вырыли на южной горе яму глубиной в три сажени и закопали туда мать с сыном.

31 А в это время бархатисто-черный конь, умеющий разговаривать по-человечьи, находился в трехэтажном железном дворце: ноги его тремя железными путами стреножены, тремя железными уздами взнуздан, все из-за того, что при нем не было его узды и пут. Конь стал дергать, стягивать с себя все снаряжение, прыгать, скакать, потратил немало сил, чтобы разорвать узду, путы, разрушил дворец, выскочил оттуда и прибежал. Разрыл яму, вытащил оттуда мать с сыном, посадил их на себя и поднялся на гору, они глаза не открывают.

32 - Ой, кто же обратно доставил меня на эту гору? - спрашивает [девушка].

- Вот здесь и будете жить, - отвечает конь.

«Почему же он сказал: "Будете жить", а не "Будем жить"?» - думает девушка про себя.

- Этой ночью я умру. Когда ты собиралась стать невесткой знатного человека, я наказывал тебе, чтобы ты не забывалась от счастья и помнила о том, что мое собственное снаряжение - узда и путы - всегда должны быть при мне. Ноги мои были тремя железными путами стреножены, тремя железными уздами я был взнуздан. Пока я освобождался от них и разрушал тот дворец, я потратил силу, данную мне на триста лет жизни.

33 - Не умирай, пожалей нас, - плачет девушка.

- Сколько ни плачь, вся жизнь прожита. Когда умру, зарой мои четыре ноги с заклинанием, чтобы в четырех сторонах света они превратились в четыре сандаловых дерева. Голову мою зарой с заклинанием, чтобы из нее хрусталь образовался. Сними с меня шкуру и покрой ею тюфяк. Пусть широкая грудь моя будет вам домом. Так живите вдвоем. Я никак не могу остаться в живых, - сказал [конь].

34 После этого они легли спать. Встала она утром, конь на самом деле оказался мертвым. По наказу коня четыре его ноги [она] зарыла с заклинанием, чтобы в четырех сторонах света они превратились в четыре сандаловых дерева. Голову зарыла посередине с заклинанием, чтобы из нее хрусталь образовался. Сняла с коня шкуру и покрыла ею тюфяк, широкая грудь коня стала для них домом Так они живут. Просыпаются однажды утром - на четырех сторонах света четыре сандаловых дерева выросли.

35 Вскоре явился тот злодей на соловом коне.

- А-а, вот ты где? - говорит он.

Сильно испугалась она, взяла сына и быстро забралась на дерево. В это время [шолмос] отрыгнул, и изо рта его выпал топор. Подобрав полы [одежды] и заткнув за пояс [24], он начал рубить дерево тем топором. А дерево это очень толстое-толстое. Рубил он, рубил то дерево, до половины дошел - вот-вот оно свалится. Но шолмос сильно устал. В это время появился серый волк и говорит

- Мангасхай, мангасхай, до чего же вы измучились? Дайте сюда ваш топор, я помогу, срублю дерево.

- Давай, давай до смерти устал я. Во что бы то ни стало надо свалить его, - сказал он и отдал топор.

36 Пока [шолмос] не спит, [волк] острием [топора] стучит "тун-тун", как задремлет - обухом стучит "тун-тун". Когда он уснул, волк размахнулся и закинул топор, а сам убежал.

- Переберемся на другое дерево, - решили мать с сыном и забрались на другое дерево.

А тот шолмос спал, спал и проснулся.

- Этот проклятый серый волк удрал, оставив меня без топора, - сказал он, снова отрыгнул [шолмос], изо рта опять выпал топор.

37 Принялся он рубить другое дерево, а в это время прибежала лиса.

- Мангасхай, мангасхай, до чего вы измучены? Дайте мне ваш топор, я немного помогу, - говорит она.

- Серому волку дал себя обмануть, но тебе, рыжая лиса, не дам обмануть себя, - ответил он, а сам все продолжает рубить. [Лиса] все сидит, не отходит. Когда и в самом деле стало [шолмосу] невмоготу, отдал свой топор [лисе]. Пока [шолмос] не спит, она острием стучит "тун-тун", как задремлет - обухом стучит "тун-тун". Когда [шолмос] заснул, замахнулась [лиса], так всадила топор в землю, что он весь в нее ушел.

38 - Так, на этом дереве нам не спастись, - решили мать с сыном и перебрались на другое дерево.

Проснулся шолмос, опять отрыгнул, и изо рта его опять выпал топор, и он начал рубить.

- Несчастная судьба нас с тобой ожидает. С самого начала жизнь наша плохо складывалась, - говорит мать своему сыну. - Опять он возьмется рубить своим топором. Кто же нам спасет жизнь, найдется ли такой человек? - говорят они.

В это время взошло солнце, и поднялась густая пыль. Обрадовалась она, увидев эту пыль, решила, что кто-то может прийти им на помощь, и от радости засмеялась.

39 - Чему это ты радуешься и смеешься? - спрашивает [шолмос].

- Под солнечными лучами пыль клубами поднимается. Я думаю, что это помощь нам идет, вот и радуюсь, - отвечает она.

- А-а, верно, верно, - сказал шолмос, отвернулся и начал мочиться, и на том месте образовалась яма, и он прыгнул в нее.

- Это дерево наше скоро свалится, - сказала [мать сыну], и они забрались на четвертое дерево. Когда они забрались на то дерево, прибежали две собаки.

40 - Куда скрылся шолмос, куда скрылся шолмос? - бегают они и лают.

- Он прыгнул в яму, куда мочился, но никому не велел говорить об этом, - сказала она.

- Ну, так и мы спустимся в эту яму и пойдем по его следам. Возможно, до полудня из этой ямы будет выходить пена - белая и красная. А если после полудня из этой ямы только красная пена пойдет - знайте, что мы побеждены, тогда вам самим придется спасать себя, - пролаяли те две собаки и нырнули в ту яму, под землю. Это были сахюсы-хранители, которые изредка являются [людям].

41 К полудню из этой ямы стала подниматься вверх белая пена вперемежку с красной.

- Да, наша жизнь и дела очень плохо складываются. Спасители наши побеждены, - решили они и опять забрались на то дерево и сидят. В это время выбрались [из ямы] те две собаки.