А тем временем где-то на другом конце пространства Макс уныло размышлял о необходимости ходить на работу и даже работать. Новая машина единственное, что радовало. Работа — обычное человеческое занятие постепенно превращало Александровского в простого человека без каких-либо способностей. К сожалению, или к счастью, пока это было не ясно. Когда-то Максим был талантливым поэтом, музыкантом и чуть-чуть писателем, а теперь ко всему прочему стал ещё и прорабом. Что ж, музыкант-строитель — это вполне романтично, да и к тому же очень и очень практично. Работа прораба приносила деньги, а учитывая всё возрастающие траты это было то, что надо. Макс начал строить загородный дом и сейчас это было его самым главным творчеством. Он мечтал новый год встретить уже в своем собственном доме. Это было очень серьёзное дело, и он не мог позволить себе отвлекаться на глупости. А вот глупости могли позволить себе всё, что угодно. Безумный день был в самом разгаре, когда Макс ощутил неприятное тянущее чувство. Оно вцепилось железными лапками в его голову и хорошенько сдавило череп. Жуткая боль пронзила мозг. На мгновение Макс зажмурился. За пару секунд перед глазами пролетела целая жизнь. И он увидел её, стоящую на границе двух стихий, он услышал её слова, обращённые не к нему, и всё прошлое вновь ожило. Вдруг всё пропало. Также внезапно, как и возникло. Мир стал прежним, никто из присутствующих ничего странного в поведении Макса не заметил. Через несколько секунд Макс уже и сам сомневался, что он что-то видел. Да, минутная слабость, но это вполне простительно много работающему и активно отдыхающему нечеловеку. А вот память никак не могла угомониться. Она стала подбрасывать давно забытые картинки и связанные с ними чувства. Макс волевым усилием запихнул их как можно глубже в бессознательные недра бессмертной сущности. Сейчас у него были совершенно другие проблемы. Увы, контора, в которой он работал, начала как-то подозрительно разваливаться. Клиенты всё чаще попадались слишком требовательными, а финансово-материальные результаты работы становились почему-то всё более удручающими. Ещё раз отмахнувшись от прошлого, Макс вернулся к работе.

Вероника не думала о Максе. Вопросы и просьбы, обращённые к холодным волнам залива, касались совершенно иных дел. Она напряжённо всматривалась в линию горизонта и мечтала услышать ответы на свои вопросы, которые даже не нужно было произносить вслух. Она попросила лишь об одном. И это была самая опасная и самая главная в её жизни просьба. Она готова была больше никогда и ни о чём не просить Залив. Никогда в этой и даже в следующей жизни. Прогулка закончилась почти ничем. Ответы на вопросы Ника не получила. Ближе к вечеру Вероника наконец-то решилась достать свой блокнот и попыталась поработать над продолжением «Правдивых историй». Она устроилась в мягком кресле и стала обдумывать рукопись. Основную идею она сейчас могла бы кратко выразить так: засыпая, включайте свет. Да, иногда Ника и сама засыпала лишь после того, как включала свет. Последнее время так было всё реже и реже, а вот раньше кошмары, особенно с участием Макса, были регулярными, только вот удовольствия особого не приносили. Вероника вчитывалась в написанное и обдумывала каждую фразу, и иногда исправляла что-то казавшееся неудачным. Вспомнилось, как однажды Алиса спросила: «Ну, что ты там всё правишь? Сколько же можно?» Иногда Вероника и сама удивлялась: «И правда, а сколько можно?» Но, теперь она уже точно знала, что первая книга закончена. Она даже начала писать вторую часть — «Книгу Макса». Сумеречный свет пробивался сквозь неплотные шторы. Странный серебристый и призрачный он был туманный и прозрачный одновременно. Вероника встала и подошла к окну. От лунного света всё в комнате приобретало сюрреалистический оттенок. Вероника стояла у окна и вслушивалась в вечернюю песню Залива. На какое-то время воспоминания снова перенесли её в прошлое. Вот она стоит у окна и ждет. Минутная стрелка подползает к двенадцати. Он обещал прийти в восемь. Осталось совсем немного. В отчаянии Вероника прислоняет горячий лоб к прохладному стеклу и, обращаясь к зимней тьме за окном, шепчет: «Пожалуйста, ведь он обещал. Он не может вновь обмануть меня». Вечное ожидание и непреодолимая жажда. Он нужен ей больше собственной жизни. Она не ощущает себя собой без его присутствия в её собственном мире. И он не обманывает её в этот раз, приходит точно, как и обещал. Услышав звонок, Вероника бросается к двери. Открывает. Волна ужаса и холода сковывает её движения, морозит разум, опустошает душу. Она отходит, пропуская его в квартиру. Вероника молчит и ждёт. Макс бросает куртку на вешалку и подходит к Нике. Она тянется к нему всем телом, всей своей двойственной сущностью. Она жаждет его прикосновений каждой клеткой тела, каждым нервом. Вероника ловит малейшие изменения в происходящем. Она видит, как и несколько лет назад, когда она была свободна. Макс не торопился. Он видел её смятение и это доставляло ему удовольствие. Он спокойно притянул её к себе, погружаясь в тепло её тела. Он любил её. Она была нужна ему. Макс был уверен, что может изменить её структуру и сущностью, как ему угодно. И откуда-то из глубины души какая-то тёмная сущность нашёптывала ему самые соблазнительные вещи. И Макс верил своему внутреннему голосу, следуя его указаниям. Вероника была очень пластична и она верила ему. Вероника готова была отдать себя и свою силу просто так.

Воспоминания померкли. Вероника вздохнула. Да, всё это теперь было в далёком прошлом. Оно больше не существовало. Словно ничего и никогда не было. Макс исчез из её жизни, оставив лишь лёгкий след и привкус разочарования. Теперь уже Вероника не желала встречи. Старые иллюзии были разрушены, а новых ей создавать не хотелось. Они были ей уже не нужны. Вероника закрыла глаза, словно не желая смотреть на призраков прошлого. Всё это было когда-то и где-то в другой жизни, иных времени и пространстве. Теперь это было недостижимо далеко. Но, почему-то мысли о прошлом обрушивались на неё с новой силой. Каждой клеткой тела она вспоминала Макса, снова и снова переживала то, что их связывало когда-то. В одну секунду всё снова изменилось. В приятные воспоминания ворвалась острая, как клыки цепного пса, и чужая мысль: «Вас связывала лишь твоя незавершённая незаконная инициация. Не обязательно пить кровь вампира, чтобы уподобиться ему. Есть другие, более приятные способы. Но, знаешь, он об этом не знал. Но, ты всё равно очень подобна ему. Правда, твоя сила иная и ты не вампирша». Где-то на границе сознания начала собираться новая матрица событий. Вероника открыла глаза, ещё раз всмотрелась в глубину лунной дорожки. Почти полнолуние. Почти. Совсем скоро сила воды и луны необратимо и неузнаваемо исказят пространство и время. Вероника тогда уже будет бессильна что-либо изменить в том сценарии, который она писала. Надо было возвращаться к тексту. Вероника отвернулась от окна и с грустью посмотрела на тетрадь и ручку. Писать не хотелось совершенно, но бессонница не оставляла ей шансов. Фадеева и в городе-то с трудом засыпала в полнолуния, а уж что говорить, когда рядом не только луна, но и вода в таком огромном количестве. Две силы, объединившись, разрывали её сознание на кусочки. Они вносили хаос в привычный ход жизни. Вопреки ожиданиям Ники слова возникали легко. И это были слова «Истории Сумеречного города».

«Странник внимательно изучал следы. Ему было интересно, кому они принадлежали. Он очень надеялся, что это следы того странного человека, который побывал в этом пустынном городке до него. Странник не знал его, но чувствовал, что это именно тот, кого он ищет. Это тот, кто сохранял свою жизнь, отнимая чужие жизни. Этот кто-то был творением природы, противоречащим всем её законом. Это был Хранитель тайн древнего Неживого, получившего в дар жизнь Хранительницы тайн Живого. Страннику не нужно было читать древнюю легенду, он слышал её в шёпоте песка, в дыхании ветра, в сновидениях пустыни. Да и когда Странник достиг хранилища, то тот, кого он преследовал, уже там побывал. Этот странный человек не только посетил древнюю обитель, но и сжёг все рукописи, в том числе и единственный свиток с легендой. Странник знал легенду слово в слово, но, сейчас его не занимало прошлое. Он лишь желал не допустить повторения ужаса, описанного в старой сказке. Золотой страж и Хранители сновидений покинули Сумеречный город. Они больше не стерегли Лабиринт сновидений. Вход был открыт для всех желающих. Выход? В этом лабиринте не было выхода. Чтобы выйти нужно было лишь достичь определённой точки, и тогда…Странник не хотел думать, что будет „тогда“. А может быть, просто не мог представить. Он покинул Сумеречный город вслед за чужеземцем. Странник знал, что он направляется к Хранительнице тайн сновидений. Анхана давно уже покинула город и жила за его пределами. Странник даже предполагал зачем чужеземец отправился к Анхане. И если Странник не ошибался, то его попытка догнать этого странного человека была совершенно бесполезна. Преследовать эту жертву было таким же никчёмным занятием, как и пытаться считать песчинки в пустыне. Ведь если чужеземец достиг жилища Анханы, то история необратимо изменилась, и ничего не могло помочь — ни разум, ни чувства, ни магия, ни наука. Странник чувствовал себя одиноким. Ему некого было призвать на свою сторону, чтобы вести этот неравный бой. Он был один в этом затянувшемся путешествии. Странник шёл, почти не смотря на дорогу. Лёгкий песок обвивался вокруг его ног, словно пустыня пыталась удержать его любой ценой. Да, она желала, чтобы он остался с ней. Песчаные псы уже взяли его след и рыжей стаей стелились далеко на горизонте. Ему не уйти от них, не пересечь пустыню.