Марианна перевела возмущенный взгляд с одного на другого, видимо задаваясь вопросом, что скажет ей о состоянии Оливии следующий гость. Она уже открыла рот, но Дункан опередил ее:

— Бабушка, тетя Аннабель, вы не видели сегодня Пайку?

— Она взяла выходной, — ответила Марианна.

— Значит, она наверняка в своей комнате, — сказала наивная Аннабель. И только когда мать закатила глаза, она поняла, что лучше бы ей промолчать.

— Нет, у нее в комнате пусто. И Руиа ее тоже сегодня не видела. — В голосе Дункана звучала тревога.

Марианна смущенно откашлялась.

— Мальчик мой, она ушла. Решила провести пару дней в деревне, со своей семьей, и я разрешила ей.

Аннабель удивленно поглядела на мать. Не считая того, что Марианна не имела никакого отношения к прислуге и не могла отпускать Пайку, в любом случае она должна была обсудить это с ней, с Аннабель. Женщина вздохнула.

— Но… Где эта деревня? — спросил Дункан. — Я должен найти ее. Должен! Она станет моей женой, нравится вам это или нет!

Аннабель показалось, что она ослышалась. Дункан хочет жениться на маори?

— Нет, мой мальчик. Даже не думай об этом! Она, кстати, твердо намерена выйти замуж за другого, — заявила Марианна. — И велела мне передать, что искать ее бессмысленно. Ее решение окончательное. Она ни в коем случае не хочет выходить замуж за белого мужчину!

Дункан вдруг сник, словно наказанный ребенок.

— Ты говоришь так только потому, что мой отец не согласится на этот брак, — упрямо произнес он после небольшой паузы.

— Нет, мой мальчик. Нет, конечно. Так сказала Пайка. — Голос Марианны звучал приветливо, таких интонаций Аннабель не слышала от нее давно.

— Неужели я ошибся? Неужели она ничего ко мне не испытывает? Бабушка, скажи мне правду! Она не говорила тебе, любит ли меня?

— Нет, она только сказала, что ты застал ее врасплох со своим предложением, — солгала она, избегая его взгляда.

— Бабушка, посмотри на меня: почему она не сказала мне этого сама? Если она ничего ко мне не испытывает, то могла бы сказать мне это в лицо. Да посмотри же на меня, в конце концов!

Та неохотно подняла голову, но продолжала упорно молчать.

— Она сбежала от собственных чувств, не от меня, — бесцветным голосом произнес Дункан. — Но я найду ее. Я клянусь вам! Я не позволю разрушать мою жизнь. Никому. Слышите?

— Дункан, будь же благоразумнее! — вмешалась Аннабель. — Твой отец не благословит ваш брак. Тебе следовало бы быть благодарным Пайке за то, что она прислушалась к голосу разума и уберегла тебя от этой связи.

Дункан, сверкнув глазами, сердито взглянул на тетку.

— Никогда не думал, что такое скажешь именно ты. Что происходит? Ведь я не первый, кто женится на маори.

— Но первый Гамильтон, — спокойно ответила Марианна.

— Я думаю, она тебе нравится, бабушка. Почему ты нас не поддержишь?

— Я полюбила эту девушку и от всего сердца хотела бы, чтобы она стала твоей женой, но она из совершенно другого мира, мой мальчик. Ее матерью была бедная маори, отец — безответственный белый мужчина, бросивший ее одну с ребенком, а ее отчим добывал смолу каури…

— Ее отец живет тем, что добывает смолу каури? Проклятье! Прекратите уже этот фарс. Что значит «другой мир»? Кем был дедушка, твой муж? Разве не обычным золотоискателем? А моему отцу все же разрешили жениться на моей матери, которая была из гораздо более скромной семьи, — упрямо заявил Дункан.

Услышав его слова, Марианна покраснела. Мальчик прав! Если бы он только знал, кто на самом деле она… Нет, говорить, уповая на разум, с влюбленным мальчишкой бессмысленно! Он вбил себе в голову, что женится на Пайке. Тут может помочь лишь дипломатия.

— Дункан, мальчик мой, у меня к тебе предложение: ты поедешь с родителями обратно в Окленд. Если спустя шесть месяцев сердце твое все еще будет тосковать по красавице Пайке, ты вернешься и поговоришь с ней. Но если она сдержит слово и выйдет замуж за маори, пообещай мне, что не станешь ее донимать. Ты будешь уважать ее и воздержишься от изъявлений своих чувств!

Аннабель пристально смотрела на мать. Она никогда не думала, что та может быть настолько мягкой. Или же она просто пытается выиграть время? Вероятно, надеется, что Дункан найдет себе жену в далеком Окленде. Или рассчитывает на то, что Пайка сдержит слово и за полгода пообещает свое сердце другому мужчине…

Дункан глубоко вздохнул и настороженно поинтересовался:

— И тогда ты действительно поддержишь нас?

Марианна кивнула.

«Похоже, она совершенно уверена в своем плане», — пронеслось в голове у Аннабель, потому что, несмотря на свою симпатию к Пайке, связываться со своим любимым зятем Аланом ей не хотелось.

Дункан поочередно смотрел то на Марианну, то на Аннабель. На тетке взгляд его задержался, в нем читалась надежда.

Та смущенно откашлялась.

— Конечно, я поддержу вас. Извини, что я поначалу отреагировала столь резко. Пайка — очаровательная девушка, но я думала о твоих родителях и о том, как тяжело будет вам, если вы все же решите пожениться. Поэтому предложение твоей бабушки кажется мне очень мудрым. Если через полгода ты все еще будешь любить девушку, то вернешься и попросишь ее руки. И если Пайка согласится, я, конечно же, поддержу вас.

— А если до тех пор она найдет себе маори? — с горечью произнес Дункан.

— Тогда это, милый мой мальчик, будет значить, что она точно решила выйти замуж за парня из своего народа. И в этом случае я потребую, чтобы в будущем ты старался избегать ее, — спокойно ответила Марианна.

Это Дункану не понравилось. Он сердито засопел и хотел что-то сказать, но Аннабель опередила его:

— Дункан, ты не можешь решать за нее. Я знаю, что вы, Гамильтоны, очень настойчивы. Если вам что-то взбредет в голову, то вы стремитесь получить это любой ценой. Но не забывай: у Пайки есть своя гордость. — Заметив, что Дункан едва сдерживает слезы, она тут же пожалела о своих резких словах и бросила на него извиняющийся взгляд.

— Я люблю ее, — прошептал он и упрямо добавил: — А она любит меня. И во мне говорит не упрямство Гамильтонов, которые добиваются своей цели, невзирая ни на что, а настоящее чувство. Мое сердце принадлежит Пайке. — Он умолк и коснулся своей груди. — Вы ведь тоже надеетесь, что мы поженимся, правда?

Вместо ответа Аннабель обняла его. Она едва сдерживала слезы при виде страданий юноши, которого любила, как собственного сына.

— Посмотрим. Но ты не слишком надейся, — уклончиво ответила Марианна.

— Я вернусь, — после паузы твердо произнес он. — Я вернусь! Не позднее чем через полгода я снова буду здесь.

С этими словами он высвободился из объятий и воинственно воскликнул:

— Я знаю, о чем вы думаете! Стоит отправить мальчишку подальше, и эта история уляжется сама собой. Мол, она выйдет замуж за маори, он женится на белой… Но вы ошибаетесь. И я говорю это совершенно серьезно. Я не такой легкомысленный, как вам кажется. Я вернусь и сделаю ее своей женой! Провалиться мне на этом месте!

Аннабель и Марианна удивленно смотрели на него. Такой решительности от Дункана они не ожидали.

Аннабель приготовила для Оливии укрепляющий завтрак и понесла его в комнату Абигайль. Нерешительно вошла, когда Абигайль резко крикнула:

— Входите!

Аннабель удивленно огляделась по сторонам, но Оливии и след простыл. Младшая сестра была в комнате одна. Она понуро сидела на стуле, закрыв лицо руками.

— Аби, что такое? — встревоженно спросила Аннабель, вдруг испытав угрызения совести из-за своей вчерашней похвалы в адрес Гвендолин.

Та нерешительно отняла руки от лица, посмотрела на сестру заплаканными глазами и прошипела:

— Тебе больше нечего опасаться, что я, падшая женщина, трону Патрика О’Доннела. Теперь ничто не грозит незамутненному счастью порядочной женщины Гвендолин и ее Патрика. Я завтра же уезжаю из Роторуа. И все снова будет в порядке.

Аннабель отступила на шаг.