Однако возвращаюсь к истории. Ее официальная версия, которую мне пришлось учить в школе, будучи пионером, а затем и комсомольцем, на фоне того, что я видел, выглядела очень бледно, поскольку мир вокруг оказался совсем не таким диким, как может показаться из двадцать первого века. Здесь Балтика, действительно, море венедов. И только в последние полторы сотни лет на этих просторах появился еще один сильный игрок — датчане, которые до того если и пакостили, то лишь по мелочи и осторожно, ибо руянские варяги им спуску не давали и всегда отвечали ударом на удар. Вот Европа, это да, законная зона охоты скандинавских викингов, а Балтика пока еще за нами, хотя варягов становится все меньше, а данов, которых половина Европы поддерживает, больше. Это всего один момент, а их очень много и с каждым прожитым мной днем картина мира вокруг становится четче и яснее. И совершенно естественно, это влечет за собой вопросы, которыми я донимаю Сивера и Ждана.

Например, половцы, они же кипчаки. Кто они, эти люди, которые держат за собой половину Великой степи? В моем времени на этот счет было много споров, а для современников ответ прост. Это объединенная общей целью и оборонительно-наступательными союзами Орда, а точнее, несколько Орд, своего рода группа армий, где воины находятся вместе со своими семьями, кибитками и скарбом, и национальный состав степняков очень неоднороден. Там имеются иранцы, хазары, закубанцы, кавказцы, потомки цимбров (готов), некоторые печенежские рода, пришедшие из Уйгурии тохары, тюрки, а так же воины великого Святослава, которые стерегли степные рубежи родины, и после отступления русских князей к Днепру так на этой границе и остались.

Следовательно, есть рода, которые являются ответвлениями нашего народа, только другая его культурная ветвь, не хуже и не лучше, а просто другая. Варяги моряки. Поляне лесовики. Ну, а близкие к славянам половецкие племена степняки. И если говорить конкретней, то половцы состоят из нескольких племенных групп: донской, побужской, донецкой, приморской, заорельской, приднепровской и лукоморской; и каждая группа делится на множество родов. Поэтому те, кто близок к славянам, не только по крови, но и по менталитету, дружат с киевскими и черниговскими князьями, которые приглашают степняков на Русь для решения династических проблем и несения воинской службы, и в этом нет ничего удивительного. Точно так же как и в том, что монахи-летописцы называют их погаными, ведь в большинстве своем они пока еще язычники, как и венеды-варяги. А мне с детства рассказывали, что полабские славяне сплошь дикари, которые сидели в лесах и друг друга кушали, пока их доблестные крестоносцы к цивилизации не приобщили, а все половцы косоглазые потомки народа сюнну из монгольских степей. Очередная ложь, услышав которую у меня складывается впечатление, что кто-то целенаправленно занимается фальсификацией истории и внедрением в головы людей установки, что их предки были тварями дрожащими.

Это правильно, так легче контролировать толпу, которая должна быть уверенна, что нет власти не от бога, и все нити управления человечеством находятся в руках некоего сверхсущества. Возможно, для кого-то это аксиома, а на мой взгляд полнейшая чушь. Каждый из нас волен в выборе своей судьбы, кроме тех, кто добровольно посвятил себя служению какой-то идее, и церковные иерархи, что современные из двенадцатого столетия, что из моего родного века, всего лишь марионетки, которых дергают за ниточки истинные властители мира сего. Ну и кто же они, настоящие правители летящего в безвоздушном космическом пространстве геоида под названием Земля? Я не знаю. Возможно, какое-то тайное общество или организация самых богатых и шибко хитрожопых людей планеты, а может быть, прав Ждан, который говорит, что это слуги темных богов, желающих получить контроль над разумом и душами людей. Кто ближе к истине, мне пока неизвестно. Однако когда-нибудь я постараюсь это узнать, а общение с элитой нашего народа — волхвами, должно мне в этом помочь. И пусть это не сверхцель и не задача на всю жизнь, а всего лишь желание здравомыслящего человека разобраться в происходящих вокруг него событиях, заняться этим вопросом можно. Благо, я молод, а опыт сорокапятилетнего человека остался при мне. Вот потому я и склоняюсь к решению остаться в Арконе.

Впрочем, до Руяна еще необходимо добраться, а сделать это совсем непросто, как мне казалось раньше. В лесах и поселках вдоль дорог княжеские воины, наемники, обозленные на весь белый свет рядовичи и смерды, да и простых разбойников хватает. И хотя золотой пояс Сивера и белую одежду Ждана видно издалека, уверенности в том, что это даст нам возможность без проблем добраться из пункта А в пункт Б нет, и мы все время настороже. Вот и сейчас остановились не просто так, а для того чтобы осмотреться и, кажется, витязь Триглава определился в том, куда направить своих лошадей и не грозит ли нам опасность.

Сивер взмахнул ладонью и указал в сторону реки:

— Надо вплавь переправляться. На той стороне дозор редарей, а на этой укряне сидят. Но нас они не тронут.

— Ты слышал их? — спросил витязя Ждан.

Я сразу же навострил уши, поскольку речь зашла о способности Сивера ощущать присутствие людей и их эмоции. Мой талант схож с его, но он не развит, и когда витязь демонстрировал нечто экстраординарное, то я старался перенять у него хоть что-то полезное.

— Нет, — воин Триглава усмехнулся и покачал головой. — Обошелся без этого. В дозорах местные жители, их и так видно. Были бы воины, разговор иной, а с поселянами все просто.

— Где они?

Витязь качнул головой и его потный чуб оторвался от бритой головы и вновь упал на затылок. Забавно.

— Лощина справа, кустами заросла. Видишь?

— Да, — без поворота головы краем глаза Ждан посмотрел в ту сторону.

— Там пять бойцов, переправу стерегут.

— Ага! Вижу.

Что увидел Ждан, совершенно непонятно, лично я ничего не заметил, зеленка сплошняком и все, хотя, было какое-то шевеление, и птички там не летали, и это знак возможной засады.

— А редари у самого берега сидят, — продолжил Сивер. — Бывший паромный сарай, там сруб не до конца выгорел, и они в нем, человека три, может четыре. Угрозы ни от кого нет.

— Теперь заметил, — произнес жрец, разглядывая противоположный берег, и согласился с воином: — Да, рядовичи в нас стрелять не станут. Можно переправляться. Если все сделаем быстро и не задержимся, то к ночи будем в Роске. Я там бывал пару раз, хороший городок и постоялый двор справный. Но просто так я уехать не могу, так что с местными пообщаюсь, и только тогда дальше двинемся.

Ждан направил своего жеребчика к лощине, где прятались укры, а Сивер его окликнул:

— Тебя сопроводить?

— Не стоит. Я сам.

— Ну, как знаешь.

Витязь опустил голову в плечи и нахохлился, словно птица на морозе, а я спросил храмовника:

— Сивер, а чего Ждан с селянами обсудить хочет.

— Будет их склонять с соседями с другого берега замириться. Жрец ведь не только хранитель знаний, чародей и проводник божественной воли, но и судья, который вершит свое правосудие не по законам князей, а по совести. Жаль, мы торопимся, а то бы ты увидел, как Ждан людей примиряет. Красиво это делает, где словом, а где-то и примером. Умный человек, сам по законам Прави живет, и других за собой ведет. Не зря его Лучеврат своим преемником видит, хотя есть более старые жрецы Триглава.

— Ясно.

Я замолчал и скопировал позу Сивера. И так мы простояли на одном месте минут десять. Ждан за это время успел перекинуться несколькими словами с украми, которых выкликнул из чащобы, что-то с ними обсудить и вернуться к нам. На лице волхва сияла улыбка, он явно был доволен и кивнул нам в сторону реки:

— Поехали.

Мы стронулись с места и спустились вниз. На берегу спешились и разделись. Одежду и припасы упаковали в непромокаемые кожаные мешки и, взяв лошадей в повод, повели их в реку. Вода еще была холодная, месяц травень (май) в самом конце, и до наступления лета еще целых два дня. Однако ничего, река на переправе не очень широкая, течение не быстрое, а лошади у нас обычные степные лошадки, низкорослые, сильные и неприхотливые, так что Укру мы форсировали за пятнадцать минут. Правда, нас снесло в сторону от пепелища и дороги, но не слишком далеко.