— Чудесно, — прогудел Лютер. — У тебя светлая голова, Дон, мой мальчик! Это будет такой фильм!

Он обнял Харкнесса за плечи, и они медленно направились к выходу.

— А насчет процентов, — говорил Харкнесс, ритмично пережевывая очередную порцию жевательной резинки, — это ведь новый материал, Бен. Поэтому проценты…

Дверь за ними закрылась.

Камилла поднялась с кресла.

— Мне тоже пора, — сказала она.

— Но ты очень важный свидетель по этому делу, — напомнил я.

— Ты хочешь сказать, что я должна буду остаться здесь?

— Я хочу сказать, что не могу отпустить тебя домой без надежной охраны, — сказал я. — Это важное дело поручили мне.

— Поручили? — Ее губы расплылись в широкой улыбке. — Кого ты хочешь одурачить, Эл Крестьянин?

— Золушка! — сказал я с восхищением. — Ты читаешь во мне как в открытой книге!

Когда мы добрались до «Дневной мечты», было уже около полуночи.

Камилла исчезла в спальне, попросив меня смешать ей очередной «Поцелуй Дьявола». Я смешал коктейль, налил себе вики и уселся на кушетку, терпеливо ожидая, когда она выйдет.

Я продолжал думать о Джуди Мэннерс. В самом начале жизни ревность заставила ее избавиться от одной соперницы — и как жестоко судьба посмеялась над ней! Может быть, именно тогда она решила, что если у нее будет мужчина, то она не потеряет его никогда, как потеряла Джонни Кея, который остался во Вьетнаме. Руди сам подписал смертный приговор и себе, и своей любовнице, когда начал изменять жене. Интересно, кто заберет тело Джуди из газовой камеры? Близких родственников у нее не было. Я на секунду закрыл глаза и вновь очутился в Окридже, на кладбище, а передо мной маячил темный силуэт старика на фоне заходящего солнца. Старый Коулмен восемь лет ждал этого дня, и он не обманулся в своих ожиданиях.

В комнату впорхнула Камилла и немедленно схватила бокал с коктейлем. На ней было то самое свободное платье, на которое пожалели материала, компенсировав длину шириной. Она подошла к кушетке с бокалом в руках, ее платье раздувалось пузырем, и я совсем позабыл об убийстве и старом Коулмене.

Она легко скользнула мне на колени.

— Я рада, что все позади, — сказала она. — Руди стал для меня привычкой, а это так скучно!

— Но все же он платил ренту, — заметил я. — Что же ты будешь делать теперь?

— Об этом можешь не беспокоиться, — весело сказала она. — Об этом будут беспокоиться другие.

— Кто? — спросил я с любопытством.

— Разве ты не слышал, как Лютер с Харкнессом обсуждали свой новый контракт?

— Конечно, но при чем здесь ты?

— Я оказалась очень фотогеничной, — объяснила она спокойно. — И у них возникла прекрасная мысль — снять фильм о жизни и смерти Джуди Мэннерс. Придется, конечно, кое-что додумать, но фильм обещает быть чудесным!

— И что?

— А то, что у меня в этом фильме главная роль, — сказала она счастливым голосом. — Утром я встречаюсь с Харкнессом и подписываю контракт. Голливуд, вот и я!

— По крайней мере, это решает вопрос с рентой.

Она допила коктейль и небрежно бросила пустой бокал через плечо.

— Вот как, Эл Крестьянин! — сказала она, прислушиваясь к звону бьющегося стекла. — Вот как я сейчас себя чувствую!

— Золушка! — выдохнул я восхищенно. — Я чувствую себя точно так же! — И мой бокал полетел в том же направлении.

— Тогда не выключай свет, — сказала она, прижавшись ко мне с такой силой, что я даже не успел сказать ей, что не имею ни малейшего желания выключать свет.

Так же как и она, я твердо надеялся, что тот маленький человечек с биноклем уже испарился.