— Гм. Хорошо... твоя любимая еда? Кофе не считается.

— Шоколад ...или тако.

— А поточнее? Нужно выбрать что-то одно. Это не сложный вопрос, детка. — Ему нравится эта игра.

— Хорошо. Вегетарианское тако. А у тебя?

— Домашняя лазанья по рецепту бабушки.

— Со стороны мамы или папы?

— Мамы. Они — были полной противоположностью друг друга. Стеллу назвали в честь бабушки. — Келлер улыбается. — Каждое Рождество она приезжала к нам в гости и всегда готовила лазанью. Ее не стало, когда мне было десять.

— Мне жаль.

— Да, она была замечательной. Я скучаю по ней. А какое твое любимое животное?

— Хм, кошки. Я всегда хотела сиамца по имени Мистер Мияги.

— Мистер Мияги?

— Ага. Ну знаешь, как тот пожилой чувак из оригинальной версии "Парень-каратист".

Келлер качает головой. Он не понимает, о чем речь.

— Ты что, никогда не видел этого фильма? — Я в шоке. Мы с Грейси практически выросли на маминой старой коллекции фильмов 80-х и могли бы продекламировать "Девушку в розовом" слово в слово.

— Нет. — Он не шутит.

— Ну, тогда ты просто обязан его посмотреть. У тебя явные пробелы в культуре 80-х.

Он улыбается.

— Явные.

— Ну а теперь, когда мы это выяснили, скажи, какое твое любимое животное?

— Судя по увлечению Стеллы, мне стоило бы сказать, что черепахи. — Келлер смеется и продолжает. — Но, на самом деле, это дельфины. Мне всегда хотелось поплавать с ними.

— А ты увлекался спортом в школе?

— Нет, я был ботаником. Но я бегал и много катался на велосипеде, только бы быть подальше от дома. А ты каталась на серфе. Что-то еще?

— Нет, музыкальные школы не делают особого упора на спорт. Так что только серфинг. И танцы.

Теперь очередь Келлера.

— Хорошо, следующий вопрос: Элвис — молодой или взрослый?

— О, это действительно хороший вопрос. Взрослый Элвис.

— Почему? — спрашивает он.

— Потому что молодой Элвис был красив, а взрослый — отлично пел. "Suspicious Minds" — его самая лучшая композиция. Ты ничего не видел в жизни, если не слышал ее запись в "живую". Он был великолепен. А что насчет тебя? Молодой или взрослый?

— Мне нравился взрослый Элвис, но в основном благодаря своим комбинезонам.

— О да, у него были замечательные сценические костюмы, — соглашаюсь я.

— А теперь следующий вопрос. Если бы тебе выпал шанс поехать в любую точку мира, то что бы ты выбрал?

— Хм. Однажды я хотел бы свозить Стеллу в Египет, посмотреть на пирамиды. Когда я был ребенком, то всегда хотел этого. Они казались чем-то необыкновенно волшебным. Да и до сих пор кажутся. Так что да, в Египет. А ты?

— Когда я была в седьмом классе, то видела документальный фильм о бухте Халонг во Вьетнаме. С тех пор она стало тем местом, на которое я мечтала взглянуть лично. Картинки не всегда отражают действительность. Мне нужно увидеть ее своими глазами и убедиться, что такая красота действительно существует.

Несколько секунд Келлер молчит и ерошит волосы. Я ничего не имею против, но его молчание немного раззадоривает мое любопытство. Я скатываюсь с его груди на подушку. Теперь мы лежим нос к носу. Он выглядит задумчивым.

— Что такое, малыш?

Он колеблется.

— Мы можем на время забыть о реальности и еще немного поиграть в вопросы? Я не хочу, чтобы ты грустила. Я просто хочу представить себе, что мы оба будем жить еще очень долго. Что все еще впереди.

Я улыбаюсь.

— Ты имеешь в виду, что я смогу немножко пожить в сказочном мире, где всегда светит солнце и сияет радуга?

Он расслабляется и тоже улыбается.

— И единороги.

— Ну, конечно же. Единороги. Я всегда о них забываю.

— В моей сказке прошел еще один год. Я заканчиваю учебу и прошу тебя выйти за меня замуж. Что бы ты на это сказала?

— А ты встанешь на одно колено? — даже не задумываясь, спрашиваю я.

— Без сомнения.

В груди нарастает волнение, как будто все и вправду происходит именно так.

— Я бы сказала "да". Черт, да.

Уголки губ Келлера растягиваются в улыбке, и он целует меня в нос.

— Ты даже не представляешь, насколько я счастлив.

Теперь моя очередь. Меня очень беспокоит этот вопрос.

— У нас были бы дети? Братик или сестренка для Стеллы?

— У нас были бы и мальчик, и девочка. И они были бы похожи на тебя.

— Так не честно. Я считаю, что у них должны быть твои волосы и глаза. И рост. Ах да, и губы тоже. — Я целую их.

Он в ответ тоже прижимается к моим губам и тихо спрашивает между поцелуями

— Тебе нравятся мои губы?

Я утвердительно мычу и углубляю наш поцелуй.

— Мммм, хммм.

Спустя минуту мне приходится прервать его, потому что я чувствую себя уставшей и мне тяжело дышать. На этой стадии секс просто нереален. Черт, даже поцелуи — уже слишком для меня.

Келлер все понимает и просто пристально смотрит мне в глаза.

— Твои дети были бы красивыми, талантливыми и умными. Но учить их водить было бы моей обязанностью.

Милая беседа и его подшучивание снова вызывают на моем лице улыбку.

— А я и не была бы против. Ты отличный инструктор. Но, несмотря на то, что наша семья была бы идеальной, я бы ни за что не позволила тебе налепить на заднее стекло нашей машины эти наклейки с изображением членов семьи.

Он смеется.

— Согласен. Никаких наклеек.

Мне сразу становится легче. Он преподнес мне замечательный подарок.

— Я люблю тебя, детка.

— Ммм, повтори.

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже люблю тебя, малыш. Всегда.

Суббота, 31 декабря

Кейт

Доктор Коннелл выдал мне инвалидный талон для машины. Я никогда им не пользовалась до сегодняшнего дня. Он лежит на приборной панели, потому что мы с Келлером молча согласились выставить его только в самую последнюю минуту.

Келлер паркуется поближе к терминалу, а потом ждет, когда я открою пассажирскую дверь, чтобы быстро передвинуть талон на ветровое стекло.

Я помогаю Стелле выбраться из детского кресла, а Келлер в это время достает из багажника мой чемодан на колесиках. Он отправит скрипку и остатки вещей — их не так уж и много — на адрес Одри в понедельник.

Я смотрю не терминал, он находится довольно близко. Несмотря на это, как черт возьми, я смогу пройти весь этот путь. Даже от того, что я вижу, мне уже тяжело дышать. Келлер видит мой настороженный взгляд и осматривается в поисках чего-нибудь, подходящего для передвижения.

— Кейти, почему бы тебе не сесть в машину, а я посмотрю, если здесь инвалидные коляски. Уверен, что мы можем одолжить одну, чтобы довезти тебя. — Он выглядит грустным, говоря это; как будто боится ранить мои чувства.

Я знаю, что мне не стоит возражать. Что нужно просто позволить ему найти эту чертову коляску. Но я не могу принять даже мысль об этом, поэтому просто встаю, выражая свой молчаливый протест. Он знает, как это для меня тяжело.

Келлер походит к Стелле и встает перед ней на колени.

— Эй, большая девочка, как думаешь, сможешь мне помочь?

Она с энтузиазмом кивает.

Он берет ее руку и подводит Стеллу к моему чемодану.

— Ты сможешь дотянуть его до аэропорта?

Она опять кивает и уверенно берется за ручку. Стелла наклоняет его, и ручка практически ударяется о землю, но малышка успевает опомниться и находит баланс.

Она поднимает взгляд и улыбается Келлеру во весь рот.

— Получилось. Готов, папочка?

Он улыбается ей в ответ.

— Почти. — Келлер поворачивается ко мне и присаживается на корточки. — Забирайся, детка.

Я не могу сдержать смех.

— Келлер, ты ведь не собираешься нести меня.

Он пожимает плечами.

— Я не собираюсь тебя нести; это называется катание на закорках. Разные вещи. Спроси Стеллу.

Малышка хихикает. Она думает, что это смешно.

— И в чем же разница, Стелла?

Хихиканье прекращается, но улыбка так и сияет на ее лице.