— Не торопись, Гас. Мне нужно поговорить с Кейти. — мягко, но в тоже время строго говорит Одри.

Он кивает, а потом, подняв брови смотрит на меня.

— Подруга, думаю у тебя неприятности.

Я смеюсь. Последние несколько недель мы много веселились. Гас выглядит измученным, и я знаю, что он мало спит, но к нему вернулось его чувство юмора. Мне это нравится. Он немного расслабился. Я же чувствую себя как будто в коконе. Мне комфортно, я довольна. И спокойна, как никогда в жизни. Наверное, это из-за Ксанакса, который Тэмми добавляет в содержимое капельницы. Я настаивала на том, что не нуждаюсь в нем (у меня не было никаких приступов после панической атаке в Гранте в прошлом месяце), и она поняла мои чувства, но сказала, что так мне будет комфортнее. Поэтому я решила попробовать. Наркотики или нет, главное, что мне хорошо. Мне хорошо.

Одри садится на край кровати рядом со мной и, как в детстве, когда она пыталась утешить меня, потирает мне лоб. Она улыбается.

— Ты выглядишь сегодня получше. Даже щеки разрумянились.

— Я сегодня хорошо себя чувствую, Одри. Рада, что это видно. Как у тебя дела?

— Все хорошо, милая. — Она снова целует меня в лоб. — Не переживай обо мне.

Я так не могу. Я переживаю за всех. Эта ситуация высасывает из них все силы.

— Что случилось? У меня неприятности?

Одри смеется.

— Нет. Мне нужно обсудить с тобой несколько вещей. Думаю, мы больше не можем откладывать их "на потом". Мне жаль говорить об этом, но моя обязанность как матери состоит в том, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке.

— Спасибо. Так по поводу чего нам нужно пообщаться?

Она кладет бумаги, которые держит в руках, на прикроватный столик.

— Пей бульон, а я буду говорить.

— Хорошо. — Я так и делаю, несмотря на то, что он мне до ужаса надоел. Но в последние дни это единственное, что я могу есть.

— Ты выдала мне доверенность на то, чтобы я представляла твои интересы. Я хочу уделить внимание финансовым вопросам. Твоя медицинская страховка предполагает низкую франшизу. В прошлом году ты ее покрыла полностью. В этом — счета будут минимальные. После того, как ты выплатишь франшизу, все остальные расходы будут погашены на 100%. На твоем счету достаточно сбережений для этого. У тебя есть еще какие-нибудь еще долги?

Мне не хочется делиться с Одри этой информацией, потому что я знаю, что ей будет больно от того, что я не рассказала об этом еще несколько месяцев назад. Но я просто обязана сделать это.

— Только расходы на похороны Грейси. Я выплачиваю заем каждый месяц. Осталось около двух тысяч долларов. Я не знаю, хватит ли у меня средств, чтобы погасить эту сумму после оплаты всех медицинских счетов.

Она моргает, как будто ничего не понимает.

— Ты же сказала, что похороны Грейси полностью оплачены. Что у тебя остались деньги после продажи дома Дженис.

Я не могу смотреть ей в глаза.

— Я лгала.

— Господи, Кейти, почему ты ничего не сказала? Я бы с радостью помогла тебе.

Я продолжаю пялиться на покрывало.

— Поэтому я и не могла сказать. Грейси была моим обязательством. Она была моей сестрой. Я должна была сделать это.

Одри качает головой.

— Хорошо, не переживай по этому поводу. Я обо всем позабочусь. Что-нибудь еще?

— Ничего, кроме мобильного. Страховка на машину оплачена до апреля.

— Отлично. А теперь следующий пунктик из моего списка. Твое завещание. — Она пристально смотрит на меня и ее глаза наполняются слезами. — Извини, Кейт. Это тяжело.

Я слегка хлопаю ее по ноге.

— Все в порядке, Одри. Не думаю, что завещание так уж и необходимо. У меня же ничего нет. Я отдала машину Келлеру, хотя он до сих пор спорит по этому поводу. А скрипку, ноутбук и свою музыку я хочу оставить Гасу. Это все.

Она прочищает горло.

— Не совсем. Есть кое-что, о чем ты не знаешь.

Я приподнимаюсь на кровати, потому что на лице Одри появляется обеспокоенное выражение мамочки-медведицы, защищающей свое дитя. —

В прошлом месяце я разговаривала с твоим отцом.

— Ты что? — Я намеревалась произнести эти слова куда громче, чем вышло, но из меня как будто вышибли весь воздух.

— Несколько лет назад Дженис дала мне его имя, адрес и номер телефона на случай, если мне когда-нибудь нужно будет связаться с ним от имени Грейси или твоего. Я звонила ему только три раза: когда умерла Дженис, потом, когда нас покинула Грейси и в прошлом месяце, когда узнала о твоей болезни.

Я слышу, как что-то говорю, но у меня такое ощущение, что это не мой голос.

— Что он сказал?

Она склоняет голову на бок, и выражение ее глаз смягчается. Могу поспорить, что она раздумывает над тем, как сказать мне, что он бессердечный ублюдок.

— К смерти Дженис он, как мне показалось, отнесся безразлично. Он ничего не сказал по этому поводу, просто поблагодарил за то, что я дала ему об этом знать. Когда я позвонила по поводу Грейси, он расстроился. Я рассказала ему, когда состоятся похороны, и он прислал цветы.

— Я не видела их. Не было никакой карточки с его именем. — Я в шоке.

Одри качает головой, словно извиняясь.

— Он отправил их анонимно. Большой букет гвоздик.

Я горько усмехаюсь.

— Как символично. Грейси ненавидела гвоздики. Она говорила, что они воняют и больше подходят для бабушек. Она любила тюльпаны. Желтые тюльпаны.

Одри улыбается уголками губ.

— Я знаю.

Теперь я начинаю нервничать. Следующий звонок был по поводу меня.

— Что он сказал обо мне?

— Кейт ты такой замечательный человечек. Одобрение отца или его интерес к тебе никогда не значили…

— Просто скажи мне, Одри.

Она вздыхает.

— Он сказал, что это очень печальная новость и ему жаль, что он никогда тебя не знал. Я предложила устроить встречу или, чтобы он прилетел из Англии, но твой отец отказался. Мне очень жаль, дорогая.

Я не помню своего отца, поэтому на самом деле никогда и не скучала по нему. До сегодняшнего дня. Теперь я чувствую себя преданной и ужасно злюсь на то, что он предпочел нам другую семью.

— Он просто ублюдок. Ты согласна, Одри? — сжав зубы, бурчу я.

— Думаю это подходящее для него имя. Я бы могла предложить и другие, но ублюдок тоже не плохо. — Одри очень редко ругается. Она в бешенстве.

Я бы посмеялась, если бы не кипела от злости.

Она протягивает руку и берет конверт со столика.

— Он послал тебе это. Я уже открыла его. Надеюсь, ты не возражаешь. Мне хотелось быть уверенной, что содержимое не расстроит тебя.

Трясущимися руками я беру конверт. За долю секунду мой гнев сменяется испугом. Я раскрываю его и заглядываю внутрь. Никакого письма, только маленький клочок бумаги. Я хватаюсь за него большим и указательным пальцами и медленно вытаскиваю.

— Чек?

Одри кивает.

Я смотрю на сумму.

— Одри, тут пятьдесят тысяч долларов. Я никогда не видела столько нулей.

Она опять кивает.

Я убираю его на столик.

— Да пошел он на хрен, Одри. — Я снова зла. Я стараюсь не использовать это выражение перед ней, потому что знаю, оно ей не нравится, но не могу сдержаться. — Пошел на хрен он и его деньги. Отправь их обратно. Скажи, что я не хочу их.

Одри выглядит напряженной.

— В любое другое время я бы согласилась с тобой, Кейт и похвалила бы тебя за гордость и достоинство. Но я думаю, что сейчас, тебе стоит принять их.

Может, она и права.

— Забери их себе. Я перепишу деньги на тебя. Так я хоть как-то смогу отплатить тебе за то, что ты делала для меня все эти годы. — Во мне говорит не злость.

Я действительно так думаю, и она знает это.

— Кейт, я не могу их принять. Мы с Гасом никогда не испытывали недостатка в финансовом плане. Мы оба были очень удачливыми. Может, ты знаешь кого-то еще, кому они не помешают?

У меня не уходит много времени, чтобы принять решение. Я подписываю чек и отдаю его Одри вместе с особыми инструкциями. Потом я пишу короткую записку отцу.