И как следствие справедливого народного гнева, клятв его руководителей — прекрасно подобранный видеоряд. Сразу чувствуется, перед тем, как заняться телевидением, оператор набивал руку на съемке свадеб. Какие-то менты стоят возле стола, на котором груда оружия и валюты, людей в наручниках запихивают в «воронок», вывеска торгового объединения, которое тем и занималось, что раздувало костер инфляции. И как апофеоз съемки — почти документальные кадры: группа парней, сильно смахивающих внешним видом на ниндзя с кассет моего Гарика, укладывает на асфальт уголовников, стыдливо отворачивающих морды от объектива. Я чуть было не поверил в то, что это не тщательно отрепетированная сцена, а подлинная документальная съемка. Так это я, а что тогда говорить о народе, которого столько раз дурили с помощью телевизора — не сосчитать. Поэтому народ до сих пор по инерции верит, всему безоговорочно. И в самом деле, не все равно людям, кого положили лихие бойцы с закрытыми масками лицами, настоящих уголовников или своих коллег, играющих их роль? Главное другое: только благодаря новому городскому руководству борьба с бандитизмом наконец-то стала вестись по-настоящему.
Так вскользь заметил ведущий телепрограммы, и после этих документальных кадров я поверил ему безоговорочно. Особенно если учесть, что фирма «Глобус» почему-то перестала бояться рэкетиров и попросилась под мое крыло. А наказать отступников Чирус уже не сможет. Потому что его охрану разогнали еще до того, как он скомандовал ей включить счетчик на должников своей замечательной фирмы, на балансе которой остались гниющие бананы при полном отсутствии компьютеров и прочей техники.
Но сам Чирус до сих пор жив-здоров и может наделать глупостей от отчаяния. Хотя бы потому, что его грозная «Пантера» стала походить на лишайную кошку, за которой по всему городу гоняют гицели с сачками на длинных рукоятках. Так что место этой «Пантере» обеспечено исключительно в «собачьей будке». И только для того, чтобы покрыть убытки, нанесенные городу этой фирмой, мне пришлось выкупить помещения, приватизированные в свое время «Пантерой» совершенно противозаконно, как выяснилось спустя неделю, проведенной под тщательной опекой Марины.
После того, как я от всей души порадовался действенной работе народной милиции и высокому искусству телевизионщиков, тут же приступил к производственной деятельности, чтобы внести свою лепту в улучшение жизни родного города. И лично прошелся по кабинетам фирмы проверить: как вкалывают сотрудники, чтобы «Козерог» имел возможность платить еще большие налоги в ответ на такую заботу руководства о благе всего общества.
Убедившись, что юрисконсульт с большим преимуществом выигрывает у компьютера в преферанс, я не стал хвалить его лишний раз. Подумаешь, в преферанс у компьютера любой дурак выиграет, не то, что специалист высокого класса.
Главный инженер, по всей видимости, планировал создание Центра современного искусства, потому что передвигал свою флягу по карте города, лежащей на его столе, подбирая для этого проекта наиболее достойное место. Судя по тому, где сейчас затормозила его опустевшая фляга, он собирается открывать этот Центр между местным Шанхаем и городской свалкой. В общем-то неплохая идея, учитывая заслуги Дюка и уровень нашей культуры.
Войдя без стука в кабинет генерального менеджера, я, по всей видимости, оторвал сотрудника от важных размышлений: до того был сосредоточен его взор, устремленный в потолок, что он не сразу заметил мое присутствие. Зато появление руководителя предприятия тут же заметила какая-то девочка, собиравшая бумаги на столе и отпрянула в сторону с такой скоростью, что рука менеджера еще несколько секунд щупала воздух как раз в том месте, где только что находилось ее бедро.
— О, кого я вижу, — генеральный менеджер сделал вид, что донельзя обрадовался моему появлению и скомандовал девушке: — Ты давай, иди отсюда, а как я освобожусь, сразу же новые документы ко мне на подпись принесешь.
Девушка покорно кивнула головой и закрыла за собой дверь. Я кивнул в ее сторону и спросил:
— Она у нас работает?
— Ну, конечно, а ты что, не знал? Она давно у нас работает, уже два месяца. Я тебе так скажу, у меня столько работы, столько дел, столько проблем, ты сам знаешь. И чтобы быстро со всем управляться, я ее и взял, чтоб я сдох, если не так, — поклялся генеральный менеджер, поднял палец для пущей убедительности и совершенно справедливо отметил:
— А что такое? Девочке негде работать после института, а я создаю, как их, рабочие места.
— Да, места у нее рабочие, — отметил я, и генеральный менеджер вместо того, чтобы согласиться со своим руководителем, взвизгнул:
— Ты на что это намекаешь, а? Она, между прочим, мой личный, как он там? Не секретарь, а этот… Референт. Вот. И между прочим я столько для фирмы делаю, по пятнадцать часов вкалываю, и что? А ничего. Я что, обязан оплачивать кровь из носа нужного референта из своего кармана, а?
— Не должен, — тут же согласился я, и лицо генерального менеджера просветлело. Ничего, трудолюбивый, сейчас я тебя обрадую.
— Конечно, услуги референта обязана оплачивать фирма, — продолжаю развивать свою мысль. — Так что пришлешь ее в мой кабинет для оформления трудового соглашения.
— Слушай, я вот подумал, что ты не прав, — тут же стал возражать менеджер. — Конечно, я для фирмы делаю так много, больше, чем все эти шмаровозники, вроде группы маркетинга, скажу тебе прямо. Но фирма для меня, как родная мама, чтоб я так жил. Так вот что: я уже столько сил нашей фирме отдал, столько своих личных средств в ее нужды угробил, черт с ним, буду и референта сам оплачивать. Вот, скажи, от кого еще ты такого ожидал, а?
— Твоя преданность общему делу может служить примером, — как положено директору поощряю его трудовой энтузиазм. — Я тебя Почетной грамотой награжу. На стенку повесишь.
Против такой награды менеджер не возражал, хотя тут же напомнил:
— А к Почетной грамоте премия полагается.
— Нет, не полагается. Почетные грамоты как раз затем и придуманы, чтоб людям денег не платить. Так что на бабки не рассчитывай. Я еще в приказе тебе благодарность объявлю за усиленный труд по работе с бананами и компьютерами.
После такого поощрения глаза генерального менеджера стали перемещаться поближе к затылку.
— И все? — снова перешел он на повышенные интонации. — Да ты знаешь, сколько мы на этом деле заработали?
— Сколько бы мы не заработали, весь чистый доход идет целевым назначением, ясно?
— За что боролись, ночей не досыпал, все думал…
— Слушай, мыслитель. Все деньги идут семье Логвиненко — я так решил. И так будет. И чтобы ты больше рот не открывал! Иначе я тебе другого референта подберу за твои же деньги. Ты что, забыл, как воспылал страстью к голубому подарку Константина?
— А что такое? Я тебе так скажу, мне с тобой работать приятно. Деньги семье погибшего… чтоб они пропали… в смысле деньги, то есть… В общем и целом, поддерживаю…
— Ну, спасибо, чего бы я без твоей поддержки стоил, — благодарю генерального менеджера и выхожу в коридор.
Референт терпеливо ждал у двери.
— Иди работать, — как положено руководителю фирмы напоминаю ей о прямых обязанностях и направляюсь в кабинет Рябова.
Я достал из кармана пачку сигарет, внимательно посмотрел на осунувшееся лицо Сережи и, не закурив, бросил «Пэлл-Мэлл» перед собой на стол.
— Сережа, отчего ты решил спрятать меня у Марины? — спрашиваю его, присаживаясь рядом. — Я ведь вполне серьезно мог бы поверить, что ты озабочен исключительно моим желанием поучаствовать в очередной общегородской разборке.
— Разборки закончились, — отрезал Рябов.
— А как наш дружок Чирус? Он уже отправился на тот свет?
— Нет, — твердо сказал, словно отрезал, Рябов.
— Если я тебя понимаю правильно, то Чируса ты мне на закуску оставил.
— Чируса нельзя трогать, — еще раз проявил беспокойство коммерческий директор по поводу дальнейшей судьбы руководителя «Пантеры».